Девочка, которую нельзя

— А сюда как попала?

— Гордеев пригласил. Лично.

— Мм… — многозначительно протянула я. — А как? Ну то есть, где вы с ним… познакомились?

— А это смотри пункт пять.

Я глянула в контракт и только вздохнула — «Неразглашение»

— Да ты даже не сомневайся, — видя мои терзания, попыталась успокоить Таня. — Я тоже поначалу боялась, но в итоге ни разу не пожалела, а подружки теперь завидуют.

Я занесла ручку над галочкой.

— А это правда, что корпоративный секс запрещён?

Она свела бровки домиком и вздохнула:

— Правда. Увы.

И я подписала. Ну потому, что кто не рискует — тот не пьёт шампанского, а у меня так и вообще, и выбора-то особо не было. Потом забрала обещанную Гордеевым инструкцию по дресс-коду и телефон с симкой. Узнала у Татьяны какие здесь, в Клондайке, есть магазины, салоны и вообще инфраструктура.

Вживую, не из окна такси, «Клондайк» выглядел не таким уж и сказочным. И если до этого мне казалось, что я попала не меньше, чем в Беверли-Хиллз, то сейчас не могла отделаться от ощущения, что это скорее декорации вроде мини-посёлка протяжённостью в одну широкую улицу, специально построенные к съёмкам фильма о шикарной жизни. И вот фильм сняли, а декорации так и остались. И это было довольно неожиданным открытием.

Нет, магазинчики, салоны и кафешки здесь были самые настоящие. И деревья с клумбами тоже. И даже дорогие автомобили. Но сама атмосфера… Город-призрак. Скучающий и малолюдный, как загнивающий курорт.

Основная жизнь кипела вокруг высотного бизнес-центра и Гранд-отеля — сюда действительно постоянно кто-то приезжал, уезжал, заканчивались и начинались деловые встречи, конференции, и даже то и дело слышалась иностранная речь…

Но стоило отойти чуть дальше, как ритмы замедлялись и заметно мутнел лоск. Наверное инфраструктура, изначально рассчитанная на жителей местных коттеджных посёлков, была слишком навороченной. Я одних только ресторанов от конца до конца улицы аж семь штук насчитала, но при этом так и не нашла, где бы просто бутылочку воды без заморочек купить или обычное мороженное в вафельном стаканчике.

Или вот ещё — ну кто одевается исключительно в брендовые шмотки, начиная от носков и заканчивая шубами? Хотя ладно, допустим, такие имеются, взять ту же Маху, но станут ли они делать это где-то у чёрта на куличках, вместо того чтобы устроить шикарный шоппинг со множеством свидетелей где-нибудь в центре города? Сомневаюсь.

А уж как неловко было заходить во все эти бутики мне! Нет, понятно, что я не ожидала увидеть здесь франшизу «Шаром-даром» или «Всё по 500 руб.», но, честно сказать, если бы господин Коломоец просто ссудил мне хотя бы часть той суммы, что была записана на его счёт за шмотки, которые я «купила» — мне хватило бы и за Верку, и нормально одеться в обычной торгушке, и ещё бы осталось чтобы каждый день на такси сюда приезжать, отрабатывать аванс!

И это я ещё не шиковала, и даже не смотрела в сторону «последних коллекций», подсознательно опасаясь, что весь этот банкет — в счёт моей будущей зарплаты!

После магазинов был салон красоты. Схема та же: простая уходовая стрижка с сохранением моей длины, маникюр-педикюр без наворотов. И «бесплатная» консультация косметолога с навязыванием курса супер-пупер аппаратных процедур всего лишь по цене моей почки.

— У вашей кожи усталый вид, — улыбалась косметолог, невесомо тыча пальцами мне в лицо. — Он визуально прибавляет вам возраста. Но это легко исправить с помощью…

«Это не у кожи усталый вид, — даже не вникая в её слова, как старая ворчливая тётка огрызалась я про себя, — это жизнь такая…» А вслух затравленно улыбалась:

— Да, хорошо, я зайду к вам на днях, просто мне нужно свериться с расписанием… — и при этом снова чувствовала себя самозванкой, забравшейся не в своё корыто.

И вот, когда весь этот кошмар почти закончился и осталось лишь покрыть ногти лаком, в салоне нарисовался Гордеев. Подошёл к маникюрному столу, нахмурился.

— Переделывать долго?

Мы с маникюршей уставились на него в немом вопросе. Он недовольно дёрнул щекой:

— Нужно что-то дорогое и броское. Сколько времени понадобится?

— Ну… — замялась мастер, — час.

— У нас сорок минут — не сообщил, а скорее отдал указание Гордеев, и, уходя, обернулся ко мне: — В магазине уже была? Где покупки?

Я кивнула на соседнее кресло, он забрал пакеты и ушёл. А в салоне засуетились! В помощь к мастеру на вторую руку села ещё одна девочка, а на ноги подсела сама администратор. В итоге уложились в срок.

— Я, кажется, сказал красный, — придирчиво окинув меня взглядом на выходе из салона, изрёк Гордеев.

— Ты сказал, что-нибудь дорогое и броское! А это, между прочим, Сваровски! — возмущённо сунула я ему пальцы под нос. — И, между прочим, в концепции фирменного стиля вашей конторы!

Он окинул меня повторным оценивающим взглядом.

— Ладно. Убедила. Садись в машину, срочно в город надо.

Пока ехали, украдкой разглядывала свои ногти, эту изысканную игру матового и глянцевого чёрного, с изящной дорожкой самых настоящих кристаллов — красотища, какой я ни разу в жизни ещё на себе не видала — и гадала, как бы лучше подкатить к Гордееву с насущным.

— А можно вопрос?

— Валяй.

Он был чем-то озабочен и это чувствовалось — по тому, как задумчиво хмурился, как, резко переключая скорость и то опускал руку на своё бедро и отбивал по нему нервный ритм, то жёстко упирался ею в руль и с протяжным выдохом поджимал губы. Редкие взгляды по зеркалам — чуть запрокидывая голову, словно пытаясь увидеть больше. Сосредоточенность.

— Куда мы едем? — На самом деле я хотела заикнуться на счёт аванса, но так и не решилась.

— В магазин. Тебе нужно шмоток прикупить.

— Но я же…

— Я видел, — перебил он. — Это всё не то.

— Ну извините! — обиделась я, и до самого города мы больше не обмолвились ни словом.

На самом деле в полученных мною инструкциях по дресс-коду… не оказалось инструкций по дресс-коду. Во всяком случае я ожидала текста с подробным описанием, но в конверте нашёлся лишь набор фоточек, больше похожих на репортаж с церемонии вручения «Оскара». Никаких тебе офисных «белый верх, тёмный низ», «юбка прикрывает колени» и «волосы в строгий пучок» Наоборот — здесь глаза разбегались от тонюсеньких лямок на голых плечах, глубоких декольте и высоких разрезов.

Благо, в местных бутиках такого не оказалось. Да я бы и не стала брать. Несмотря на некоторую растерянность, мне тогда показалось, что я поняла, что от меня требуется — соответствовать подчёркнуто-дорогой эксклюзивности приёмной Даймонда.

Но, похоже, не угадала. И когда мы подъехали к бутику вечерних платьев я окончательно в этом убедилась. В груди тут же шевельнулось что-то… непонятное. Моя новоиспечённая работа окончательно начинала походить на эскорт.

— Не понимаю, зачем это всё? — несмело упёрлась я на пороге.

Гордеев открыл передо мной дверь:

— Полчаса у тебя.

Я демонстративно закатила глазки и, обещая себе до последнего сохранять пофигистское лицо, шагнула внутрь. И как же здесь самом-то деле оказалось круто!

Меня, как говорилось в одном известном фильме, «облизывали»: сами приносили платья, сами их на меня надевали, расхваливая при этом на все лады мою фигуру, сами застёгивали ремешки очередных невесомых босоножек «а-ля два шнурка и каблучище»

Наконец, остановившись на струящемся шёлковом платье длиной в пол и с высоким разрезом по ноге спереди, я вышла из примерочной.