Страница 13 из 58
— Что-то коэффициент полезности твоих уроков, учитывая развод за плечами, не внушает доверия.
— Ой, точно, прости, — Лина особо не церемонясь, подталкивает меня вперёд. — Ты же замуж вообще не ходила, больше меня знаешь.
Я на это молчу. Выразительно! Ну а что ещё остаётся делать, когда предмет нашего спора, возможно, уши греет?
Продолжая молчать, собираю воду с пола. Стараюсь не заострять внимание на протирающего мебель помощника, который якобы невзначай норовит то бедром меня задеть, то ещё как-нибудь соприкоснуться.
А кухня у меня между тем просторная!
— Воду я перекрыл, вечером прихвачу гаечный ключ и поменяю тебе смеситель, — заговаривает Мартышев, когда я, наконец разгибаю намозоленную его бесстыжими глазами спину.
— Не нужно! — отзываюсь торопливо. Только поздних визитов нам с Ксенией не хватало. — Перекрыл и достаточно, дальше мастера вызову. Спасибо за помощь, больше не смею задерживать.
— Ахметова, я не спрашивал, — душевно сообщает Макс малость прибалдевшей мне.
— Один такой халтурщик тебе уже установил, — вероломно кивает Лина. — А тут человек сразу видно — на все руки мастер.
Сама при этом лапки на груди сложила, и поддакивает, зараза. Причём отнюдь не мне — своей подруге.
Ух, предательница! Для полного экстрима, мне ещё свахи в её лице не хватало.
— Соколовская, тебе в салон не пора? — вздыхаю обречённо. — И ты, Макс, на работу вроде опаздывал.
Резкость моих слов обтекает с этих деятелей как с гуся вода. Лина отмахивается, а он продолжает хозяйничать как ни в чём не бывало. Полуголый!
— Я всё равно не успел позавтракать. Вот жду, когда предложишь.
— Я бы с радостью, — растягиваю губы в приторной улыбке. — Да у меня к чаю только дырка от бублика.
— Ой, ну что же ты молчишь? — спохватывается Лина. — У меня рулет есть шоколадный, с вечера соблазняет нарушить диету и вообще, дел по горло. Ставь чайник, скоро принесу.
Хотя бы врала поправдоподобней. Веса-то в подруге даже меньше, чем во мне. Лисица рыжая.
— Мне эта твоя Соколовская определённо начинает нравиться, — заключает Макс, когда Лина нарочито громко хлопает входной дверью, оставив нас тет-а-тет.
— Да-а? — жёстко смотрю в его наглые глаза. — Ну так догоняй. У вас хоть всё взаимно.
— Не сомневаюсь, что она проявит больше гостеприимства, — невозмутимо замечает Мартышев, убирая прядь волос с моей щеки. Пальцы его оказываются внезапно ласковыми и очень горячими. — Но я лучше выпью твоего чая.
По губам моего первого и единственного мужчины пробегает предвкушающая, многозначительная ухмылочка.
Для полноты картины мне ещё ухаживаний не хватало. Ксюша, конечно, просила как-то братика, но я на такой подвиг второй раз не пойду. А вот защищать своего зайчонка от любых волнений буду до последнего.
— Как хочешь, — мягко отвожу его руку от своего лица и вкладываю в раскрытую ладонь чайный пакетик. — Всего хорошего. Воду у себя вскипятишь, видишь, кран сломан.
— Так может, всё-таки зайдёшь ко мне? Хоть кипятка попьём, если от шампанского отказываешься.
Я отворачиваюсь, чтобы снять со спинки стула мужскую рубашку, которая в моей квартире смотрится так же инородно, как не к месту серьёзное выражение на лице Макса. Вот оно меня особенно напрягает.
Говорят, мужчины плохо понимают намёки. Правду, кстати, говорят. Это мы, женщины, любим высматривать скрытый смысл даже в откровенном хамстве, а этим открытый текст подавай. Желательно сжато и в двух экземплярах, чтобы посыл наверняка дошёл до адресата.
— «Шампанское», вау! — саркастично передразниваю его. — Дружка своего выгулять решил, так и скажи. Не к девочке неопытной пришёл, чего кругами ходишь? — усмехаюсь, толкая Макса в грудь влажной рубашкой. — Не лишай меня удовольствия послать тебя на три весёлых.
Повисает тишина. У меня дыхание спирает от злости. У него на лице так же зло ходят желваки.
— Повзрослела, говоришь? А ведёшь себя как та же девочка. Я в своё время зверски затупил, подойти надо было, а не хавать издалека твою раздачу. Но и ты недолго горевала.
— Поздновато ты спохватился. Уже нет смысла прошлое ворошить. Пошёл вон, — сквозь сжатые зубы негромко бросаю я.
Макс уходит. Очень тихо, спокойно и без попытки оставить последнее слово за собой. Я удивлена даже, приятно или нет пока не знаю. И совершенно точно не могу знать, какая свистопляска опять закрутится уже к закату.