Я знаю, что вы сделали прошлым летом

– Ну что ты, нет, конечно, – запротестовал Рей. – Она, можно сказать, его даже недолюбливает. Просто раньше мы дружили все вместе – Джулия, я, Барри и Хелен Риверс. Но потом кое-что произошло и... ну, короче, мы больше не дружим.

– Хелен Риверс, – задумчиво проговорил Бад. – Что-то очень знакомое. Наверное, в разговоре Джулия упоминала о ней.

– Ты мог видеть ее по телевизору. Она работает на одной из местных телестудий. – Собравшись с духом, Рей решил задать вопрос, больше всего занимавший его. – А вы с Джулией часто встречаетесь?

– Довольно часто, – ответил Бад. – А тебя это волнует?

– Разумеется, – усмехнулся Рей, – но, похоже, пока что ничего поделать с этим я не могу. Раньше мы с ней встречались. И я предупреждаю тебя, что пойду на все, ради того, чтобы только снова вернуть ее.

– Вот как? – В голосе Бада звучало явное удивление. – Ну что ж, попробуй, но только помни о том, что разорвать отношения легко, а вот наладить вновь – ой, как непросто. Если Джулия до сих пор так много значит для тебя, то зачем ты ее бросил?

– Я ее не бросал, – возразил Рей. – Просто мне пришлось уехать на какое-то время, побыть одному, привести в порядок свои мысли и чувства.

– Это больше похоже на обыкновенное бегство, – коротко заметил Бад.

– Да, так оно и было, – согласился Рей. – Теперь я это точно знаю. И именно по этому я и вернулся.

– Рассчитывая, что все пришло в норму, и проблемы уладились как-нибудь сами собой?

– Вовсе нет. Ни на что такое я не рассчитывал. – Разговор явно сворачивал в ненужное русло. Рей нервно заерзал на стуле. Меньше всего ему хотелось изливать душу перед своим соперником, с которым ему еще предстояла борьба за симпатии Джулии.

– В свое время у нас были потрясающие отношения, – сказал он. – У меня с Джулией. Может быть мне удастся вернуть ее, чтобы попытаться начать все сначала. А может быть и нет. Это ей решать. Думаю, она уже сказала тебе, что всего через пару месяцев уезжает в колледж, на восток.

– А ты что, собираешься отправиться туда следом за ней?

– Мне бы, конечно, очень этого хотелось, но только я не стал подавать документы ни в один из университетов Лиги плюща[2]. Да и если бы и подал, то вряд ли меня туда приняли. Нет, я останусь здесь и поступлю в университет.

– И ты уже выбрал, чем будешь заниматься?

– В общем-то, да, – ответил Рей. – По крайней мере, у меня уже есть кое-какие соображения на этот счет. Думаю посвятить себя педагогике. У меня всегда это получалось довольно неплохо – внушать свои идеи окружающим. В старших классах я был наставником целой футбольной команды, помогал им не отстать в учебе, чтобы они могли спокойно играть. Конечно, моему отцу будет поначалу нелегко смириться с этой мыслью, но думаю он уже понял, что профессионального спортсмена из его сына все равно не получится. Думаю, он предпочтет видеть меня в качестве учителя, чем заправщиком на бензоколонке.

– Вот уж никогда не подумал бы, что ты любишь детей. Ведь профессия учителя... – Бад замолчал. – А вот и наш обед.

В разговоре наступила пауза, в течение которой официантка раскладывала на столе содержимое подноса. Рей бросил сахар в кофе и принялся размешивать его. У него появилось неловкое ощущение, что он рассказал слишком много совершенно постороннему человеку, который, хоть и не был врагом, но и другом тоже не являлся. Единственной причиной, по которой он согласился зайти выпить кофе с Бадом Уилсоном, было желание побольше узнать об этом человеке. Но до сих пор он так и не выведал ничего нового, а наоборот, говорил исключительно сам и о себе.

Теперь он же он предпринял попытку перевести разговор в нужное ему русло.

– Ты сказал, что был в больнице, – начал он. – Это тебя на войне ранило?

– Давай не будем об этом. – Бад решительно закрыл тему.

– Извини, – смутился Рей.

– Ничего. Просто я не люблю говорить об этом. "Война – это ад", Бронсон. – Бад взял с тарелки свой сандвич и откусил кусочек. – Не помню, кто это сказал. Кто-то из великих. Тот, кто сам прошел через это. Он сформулировал это предельно четко и лаконично. Нет ничего хорошего в том, чтобы стрелять в людей, и в том, что они стреляют в тебя, но таков уж закон военного времени – приходится постоянно говорить себе, что ты здесь именно для этого, убивать людей, которые хотят убить тебя – армия придумала тебе такое занятие, государство это поддержало, так что вся эта затея, можно сказать, получила высочайшее одобрение. Но самый больной вопрос – это дети. Они даже не знают, из-за чего началась вся эта бойня – они страдают лишь потому, что живут там, где идет война.

– Круто, – только и нашелся что сказать Рей. Наступило молчание. Он отпил глоток кофе, недоумевая, зачем вообще заказал его; даже уже одна мысль о том, что придется выпить целую чашку этой черной сладкой жидкости, вызывала у него стойкое отвращение.

– Что ж, – сказал он, – мне пора.

Бад был явно удивлен.

– Так мы же только что сели.

– Да, я знаю, – согласился Рей. – Но мне нужно еще позвонить. Вообще-то, сделать этот звонок мне нужно было еще раньше, дело срочное. Просто из головы вылетело.

– Если речь о Джулии, – проговорил Бад, – то можешь не беспокоиться. У меня с ней свидание сегодня вечером. – Он улыбнулся. В первый раз за все время, пока они сидели за столиком кафе. – Бронсон, хочешь пари?

– Какое еще пари? – не понял Рей.

– Спорим, что ни в какой колледж Джулия в сентябре не пойдет?

– Глупости, – покачал головой Рей. – Ну разумеется, пойдет. Она так этого ждет. И кто или что, по-твоему, сможет удержать ее здесь?

– Я, – просто ответил Бад. – Конечно сама она об этом пока еще не догадывается. Но ведь до сентября еще целых три месяца.

– Глупости, – повторил Рей, вставая из-за стола. – Джулия еще не готова к серьезным отношениям с кем бы то ни было. К тому же ей еще нет и восемнадцати. Она ни за что не останется в этом городе ни ради тебя, ни ради меня, ни ради кого бы то ни было еще.

– Что ж, а это мы еще посмотрим. – Бад протянул ему руку на прощание. – Что ж, было очень приятно поговорить с тобой, Бронсон. До скорой встречи.

– И мне тоже, – ответил Рей. – Еще увидимся.

Он подошел к прилавку, чтобы расплатиться за свой кофе, после чего зашел в будку телефона-автомата у двери и набрал номер телефона семьи Джеймс. В трубке раздался щелчок, потом наступила пауза, за которой последовали короткие гудки. Занято. Монетка со звоном выпала обратно через окошечко возврата, и он сунул ее в карман, чувствуя непонятное раздражение. С кем это Джулия может любезничать по телефону в это время? Судя по времени, она только что должна была прийти из школы, так что вряд ли это был кто-то из одноклассников. От нее всего-то требовалось быть дома, не занимать телефон и ждать, когда Рей позвонит ей, чтобы сообщить о результатах своего разговора с Барри.

Конечно, с его стороны было глупо так рассуждать, и он сам понимал это. Ведь Джулия не знала, что он попытается именно сегодня пробраться в палату к Барри и потом станет названивать ей. И то, с кем она разговаривает по телефону после школы, было ее личным делом, так же как никого не касалось и то, к кому она бегала на свидания по вечерам.

Пусть это будет кто угодно, но только не он, беспомощно твердил про себя Рей. Я не хочу, чтобы она с ним встречалась.

Разговор с Бадом произвел на него гораздо большее впечатление, чем он того ожидал. До сих пор он считал его просто одним из многих – занудой, серой посредственностью, единственным предназначением которой было развлекать Джулию и быть ее алиби на тот случай, когда мать начинала надоедать ей своими нотациями по поводу того, что она постоянно сидит дома и ни с кем не встречается.

И вот теперь он предстал перед Реем совершенно в ином свете. Бад был молчалив, однако он не был скучным занудой, к тому же его характеру были присущи такие черты, как серьезность и упорств, что наверняка импонировало такой чувствительной натуре, как Джулия. Даже разница в возрасте более не казалась Рею недостатком, который он мог бы трактовать в свою пользу. Возможно, Бад и был года на три-четыре постарше и носил взрослые стрижки, однако это его совсем не портило, и к тому же он производил впечатление уверенного в себе мужчины, привыкшего во всем добиваться своего.

2

Лига плюща – группа самых престижных частных колледжей на северо-востоке США. Название связано с тем, что по английской традиции стены университетов-членов Лиги увиты плющом.