Страница 57 из 72
— Ну хоть помогать не отказываешься и то хлеб, — усмехнулся Василий Иосифович. — Но про изделия эти ты складно рассказывал.
— Товарищ Сталин, давайте на чистоту, — внутренности у меня сжались в комок, но я усилием воли заставил себя расслабиться. — Вы моё дело читали?
— Читал, — взгляд маршала стал жёстким, и бил словно палкой. — Поначалу думал, какой-то враг народа развлекается. Такой бред, развал союза, война республик друг против друга, возрождение нацизма. Думал, не выдержу, сам поеду в глаза этому человеку посмотреть.
— Но тогда не приехали. — Констатировал я. — Значит нашёлся кто-то кто убедил вас, что это не выдумки. И сейчас всё что я говорю, не пустые умозаключения, а то, что я видел своими глазами, пусть даже во сне. И… я не хочу, чтобы с моей родиной случилось то же самое. А значит надо работать, укреплять рубежи, чтобы ни одна падла не могла в нашу сторону даже покоситься. Но этого мало. Многие у нас смотрят на запад, как на эталон красивой жизни и словами их не переубедишь. Нужны дела, нужно дать людям пощупать эту самую красивую жизнь.
— Выдать каждому по новым кроссовкам или о чём вы там молодёжь мечтаете? — Василий Иосифович вроде улыбался, но от этого его взгляд добрее не стал. — Джинсы?
— Джинсы тоже важны, как бы людей не пытались убедить в обратном. И именно запреты превращают обычную рабочую одежду в культ. В символ той самой дольче вита. — хоть внутренне я дрожал как осиновый лист, внешне оставался спокоен. — Но я другое имел ввиду. Для меня красивая жизнь, это чтобы были высокие технологии, чтобы любые документы по нажатию кнопки в смартфоне, чтобы такси и доставка за пару минут. Для отплаты в магазине чтобы можно было улыбнуться в камеру на кассе. Это кажется мелочью, но из них и складывается качество жизни.
— А я думал, оно складывается из обеспеченности продуктами и товарами потребления, — хмыкнул Сталин, но кивнул. — Продолжай.
— Это тоже, но к счастью, это не моя задача, хоть и тут кое-что можно сделать. — я понимал, что уже и так много чего наговорил, но уже не мог остановиться. — Те же принтеры трёхмерные начать развивать, они ведь и в производстве, и в строительстве могут пригодиться. Но здесь вдруг начинаются ваши игры, меня начинают дёргать, каждое ведомство тянет в свою сторону. Каждый считает, что знает как лучше. А что в итоге получится? С водой выплеснут и ребёнка?
— Значит хочешь полной свободы, чтобы никто не мешал? — сделал правильный вывод маршал. — А строем ходить не хочешь. А ведь я мог бы прикрыть тебя от того же Стравинского. Всё-таки Лена дочь офицера, талантливый композитор, и использовать её в экспериментах с риском потерять здоровье, а то и жизнь безответственно.
— Почему-то я так и думал, что вы об этом скажете, — мне стало горько на душе. — Но… чем вы сами отличаетесь от Евдокима Капитоновича? Тому нужен результат, я это понимаю, а вы, зная об попытке задействовать дочь одного из офицеров не спешите это пресечь, а используете для торга со мной. И плевать вам что будет с девчонкой. Причём я вообще не понимаю, зачем вы лично возитесь там, где достаточно просто приказать. Даже дед спорить не станет.
— А ты, ты станешь спорить? — а вот сейчас Василий Иосифович смотрел с неподдельным интересом. — Ведь стоит тебе стать моим подчинённым получишь очень многое. Буквально всё что захочешь.
— Но и потеряю не меньше, — я упрямо наклонил голову. — Свободу делать то, что хочу. А остальное я и сам заработаю.
— Уверен? Последний раз спрашиваю. — Сталин нахмурился, но видя, что я не собираюсь ничего говорить, вдруг рассмеялся и хлопнул меня по плечу. — Молодец! Сразу видно кровь Калининых, упрямые как бараны! Ничем не переубедить! Таким и оставайся. Дмитрий Сергеевич, ну что готовы к запуску⁈ Тогда давайте начинать! А то мне уже интересно, что из этой затеи получится!