Каждому по труду!

— Видели уже? — мне стало интересно. — И как?

— Выдали нам под спецоборудование. — раскрыл тайну Сикорский. — Оперативники в диком восторге. Ёмкость, вес, скорость зарядки, всё на ином уровне. Связисты обещали скинуться, и того, кто это придумал месяц поить без перерыва. Но предупреждаю, если ты загорелся перспективой, на Западе тоже заметили эту разработку и сейчас к нам со всех сторон стекаются шпионы всех мастей.

— А КГБ, возможно вместе с ГРУ, по любому готовит операцию, чтобы их всех накрыть. А то и не одну, — хмыкнул я, видя, как полковник сделал протокольную морду. — Оно и понятно. Технология появилась внезапно, следов её разработки нет. Искать выход на лабораторию или учёных значит обильно наследить. А если раскидать вокруг ловушек, то все эти недоделанные Джеймсы Бонды, агенты ноль пять, ноль семь и литр сами попадутся. Не, я пас. Играйте в свои игры без меня.

— И это правильное решение, — с довольной мордой кивнул полковник. — Кстати, что у тебя с техникумом? Когда свой факультатив начнёшь?

— Послезавтра первая лекция. — мне эти учебные планы уже во сне снились, уж не думал, что преподаватели столько бумаг заполняют. — Расскажу об беспилотниках вообще и квадрокоптерах в частности. Да вы же видели план! И я вам показывал и наш особист по любому отчитывался. Чего десять раз одно и то же повторять?

— Ну мало ли, вдруг ты волнуешься, — пожал плечами Сикорский. — А так пробежишься по тезисам и всё легче будет.

— Мне и так не тяжело, — хмыкнул я на эту откровенную глупость. — Я могу весь учебник физики слово в слово повторить, вплоть до запятых, а одну лекцию не запомню? Не надо так плохо обо мне думать. Да и не волнуюсь я. Было бы из-за чего. Идея была не моя и даже если облажаюсь рано или поздно всё равно придётся готовить специалистов по этому направлению. Просто это уже будет делаться централизованно, а значит растянется ещё хрен знает, насколько лет. И в итоге мы отстанем и будем вынуждены нагонять, хоть сейчас у нас идеальные условия, чтобы вырваться вперёд планеты всей. И даже опробовать в реальных боевых условиях где-нибудь в Африке. Или Латинской Америке. Там же много наших товарищей? Вот и продолжим дело команданта Че.

— Ты ещё Третью мировую начни, — проворчал полковник, но я почувствовал, что идея ему нравится. — Кстати, тут из Чкаловского авиазавода тебя приглашают на испытания неких изделий пятьдесят один и пятьдесят пять. Ты ничего не хочешь рассказать?

— Чего-чего? — сказать, что я удивился ничего не сказать, но потом дошло. — А! Это наверно сосед по даче, дядя Коля, таки сделал то, о чём я ему говорил. Да вы в курсе должны быть, я ж об этом рассказывал. Беспилотники-камикадзе. С ручным наведением и без. В идеале можно вообще к барражирующим боеприпасам нейросеть прикрутить, чтобы они сами находили и поражали цели, но это вопрос отдалённого будущего. Как и рой дронов.

— Я помню, ты мне на другой вопрос ответь, вы с ним больше не общались? — Сикорский выглядел расслабленным, но я почувствовал, что внутренне он собран в кулак и мой ответ для него очень важен. Если бы у меня была паранойя, я бы мог подумать, что вся поездка была затеяна только ради него. — Может быть созванивались, да ты забыл об этом сообщить?

— Нет, с тех пор мы ни разу больше не виделись, — мне скрывать было нечего, так что я остался спокоен. — Сам в шоке, что обо мне вспомнили.

— А про тебя и не забывали. — тяжело вздохнул Игорь Игоревич, разом постарев на десяток лет. — Испытания приурочили к седьмому ноября. И на них будет присутствовать маршал авиации, бывший командующий военно-воздушными силами СССР, Василий Сталин.

— Кха-кха-кха!!! — я аж воздухом поперхнулся, закашлявшись и вылупившись на полковника словно на второе явление Христа. — Ч-чего?!! Да ну на хрен!!!

— Сам только вчера узнал. — покрутил шеей, разминая, Игорь Игоревич, не отрывая взгляда от дороги. — Со мной уже из «девятки» связывались, затребовали твоё дело. А оно под грифом «Совершенно секретно» и на контроле Москвы. Короче волна поднялась дай бог. До нас только брызги долетели, но и то я бы поседел, если бы и так белым не был. Однако, руководство дало добро. Ты едешь. И я с тобой, заодно. Так что… Семён, я тебя никогда ни о чём не просил, но сейчас… ты же понимаешь, что на кону?

— Какого, вообще, происходит? — я по-прежнему не мог прийти в себя, тупо пялясь на будущего тестя, теперь уже очень отдалённо возможного, если сыну Отца народов хоть что-то не понравится. — Я-то ему на хрена?!!

— Если бы я сам знал! — стиснул руль Сикорский, но заставил себя успокоиться. — Но, возможно, это попытка переманить тебя от комитета. Внимание человека такого уровня… ты извини, но это даже не твой дед. Это гораздо, гораздо серьёзнее. Таким людям не отказывают.

— Даже если тебя съели есть два выхода. — на меня накатила злость от того, что кто-то опять пытается решать что-то за меня. — Заманали ваши игры, честное слово! Как дети лопатку в песочнице делите! Сука, с этим не играй, в этот горшочек не писай, зато пытаетесь строить коммунизм и косо смотрите на тех, кто за свою работу хочет получать достойное вознаграждение, а не подачку с барского стола, что очередной секретарь обкома кинет. Или какой другой партийный номенклатурщик. Да идите вы все лесом! Задолбали! Вообще никуда не поеду. Буду вон игру делать, а то сделали из меня Петрушку и теперь тянут друг у друга из рук пока не порвут!!! — я скрипнул зубами и отвернулся к боковому окну.

— Успокоился? — Игорь Игоревич дал мне остыть и продолжил разговор только спустя несколько минут, — Ты сам решил играть во взрослые игры. Так что не надо мне тут истерик закатывать.

— Это не истерика, — я ткнулся головой в стекло. — Я искренне не понимаю, как у вас в голове уживаются подковерные игры и кодекс строителя коммунизма, на который вы постоянно ссылаетесь. Вечно тыкаете, мол ты же комсомолец, ты же коммунист и при этом давите друг друга за место пожирнее. Зато на тех же кооператоров смотрите с презрением, мол барыга, буржуй, жирует на народных харчах. Зачем все эти танцы с бубном, если что под кумачовым знаменем, что под имперским стягом вы всё те же?

— Может ты и прав, — я ждал жёсткой отповеди, но полковнику удалось меня удивить. — Но что ты предлагаешь? Сдаться? Уйти в отставку, забыть обо всём, выращивать репу да капусту? Знаешь сколько раз я об этом думал, когда раз за разом бился в невидимую стену⁈ Но сдаться означало похоронить не только моё или Сонино будущее, а всё, что делала наша семья начиная с бабушки. Все усилия искупить то, что сделал прадед.

— То, за что вы вообще никакой ответственности не несёте, — кивнул я. — Тоже, кстати, в копилку тех самых парадоксов. Страна, где человек человеку друг, товарищ и брат, гнобит героиню и её потомков из-за отца, который бросил её и сбежал. Казалось бы, это она пострадавшая, но всю жизнь платит за чужой грех.

— Да что ты понимаешь, — вздохнул Игорь Игоревич. — Время было такое. Давай заканчивать эти разговоры, до добра они не доведут. Просто будь готов, что на тебя могут надавить. Василий Иосифович не привык к отказам.

— А я не привык под кого-то стелиться, хоть как боевого лётчика его уважаю. — Я хмыкнул, по-прежнему глядя в окно. — Про человеческие качества промолчу, но, если что послать к подножию перуанской горы не постесняюсь. Даже координаты дам.

— Может тебе чего-нибудь сломать, чтобы ты поехать не смог? — с подозрением покосился на меня Сикорский. — Даже в мыслях о таком не думай, понял?!! Предложит, чего — соглашайся! Потом решим вопрос уже на местах. А со Сталиным спорить не смей!!! На лбу себе заруби вот такими буквами!!!