Дитё

— А ну подвинься, — рявкнул я молодому полицейскому, сидевшему на бортике.

С железным грохотом перекинув сумки на палубу катера, я с довольным видом сел на свободное место у борта и, пару раз пихнув ногой застонавшего капитана, лежавшего на носилках, спросил его с ухмылкой:

— Ну что, Черная борода, вот и конец твоей карьере. — Но насладиться мимикой капитана я не успел, на меня, как коршун, налетела местная врачиха и отогнала в сторону.

— Да ладно-ладно, — ответил я на ее непонятные вопли, отодвинувшись к Андрюхе.

— Ну что, братуха? Как себя чувствуешь? Может, врачиху позвать? — с сочувствием спросил я у него.

Безучастно глядевший в небо бледный механик медленно перевел на меня свой взгляд и тихо ответил:

— Не надо. Я себя нормально чувствую, они меня и так закололи всего.

— А, ну потерпи немного, а там, глядишь, и на ноги встанешь. Ты, главное, пойми, куда попал. Это же один из райских островов этого архипелага, видел бы ты, как красив остров, берега, прибрежная вода, а девушки? Эх.

— Я видел… когда меня спускали… красивый… правда!.. — стал он говорить с заметными паузами. Я немедленно всполошился и перепугал всех на катере.

— Все нормально, это лекарства действуют, — пояснила врачиха, осмотрев Андрюху, который успел заснуть.

— Сволочь, — только и сказал Серега, бросив рядом свою сумку с вещами. Подвинувшись, уступая ему место, поскольку и так занимал два, и чтобы никто не сел рядом, максимально раздвинул ноги и растопырил локти, чтобы было видно, что мест нет.

— Садись, видишь, место тебе занял, — сказал я.

Отдав швартовы, мы отошли от борта «Македонии» и, набирая скорость, помчались к порту.

— Что это за город? — спросил я у рулевого. Ну как спросил, крикнул. На весь катер крикнул. А то как он меня услышит, я на корме, а он чуть ли не на носу. Нет, конечно, можно встать подойти и спросить, но рядом паслась пара врачей, которым не досталось сидячих мест, а тут присутствовала поговорка, как говорится, «жопу поднял — место потерял», вот и пришлось кричать, не сходя с места.

— Папете, — передали мне цепочкой ответ рулевого.

— Понятно, что ничего не понятно, — ответил я с самым умным видом.

— Сидел бы молча, балаболка, — сказал лениво Серега, который уже порывался встать и уступить место шкетке, стоящей рядом. Пара намеков, и Серега понял, что я не для нее держал места. И сейчас, сидя на бортовом диванчике, он потирал ноющую после моих пинков лодыжку и разглядывал остров.

— Красив, нечего сказать. Только ведь и его не обошел ураган, следы видны, — кивнул он на полузатопленный сейнер, около которого стоял буксир с флагом на мачте, означающим, что работают водолазы.

— Да, похоже, — кивнул я. — Но пляжи от мусора почти очистили, видишь, до сих пор убирают.

— Андрюху устрою, немного обустроюсь и пойду осматривать остров, — мечтательно зажмурившись, сказал Серега.

— Ага. Гуляешь по набережной, а везде девушки, девушки… и девушки. И все красивые, фигуристые, мечты маньяка, — говорил я, сглатывая слюну.

— Красивые? — скептически спросил Серега, посмотрев на врачиху.

— Это просто брак, насмешка природы, не обращай внимания, — отмахнулся я, разглядывая приближавшийся порт. У края причала стоял когда-то небольшой портовый кран, но сейчас на фундаменте осталось только погнутое основание железной конструкции.

Подходили мы к отдельному пирсу, где находилась заметная толпа народу.

— Блин, опять журналюги да зеваки, — простонал я, злобно поглядев при этом на журналистов, которые возвращались с нами.

— Ты и так знаменитый, чего фотокамер бояться? — пожал плечами Серега, рассматривая, как и я, толпу народу.

«Угу, вот цэрэушники порадуются, когда мои снимки увидят. Нет, блин, валить надо, и по-быстрому!» — решил я, когда с пирса кинули швартовый канат.

— Ну, парни, прощевайте, что ли, — сказал я, обернувшись к своим. Пожав руку Сереге, сказал смущенно: — Ты это… того… извиняй, если что. — Попросил его извиниться за меня у беспамятного Андрея, закинул на плечи сумки и, пошатываясь, направился к выходу с пирса, пинками разгоняя зевак.

Тормознули меня на выходе. Тетка в форме переступила мне дорогу и, упершись руками в бока, спросила ехидным тоном:

— Юноша, а кто в таможенном терминале отмечаться будет? Мать Тереза?

— Ой, извините, совсем меня журналисты своими вспышками замучили, — извинился я и покорно побрел за ней.

— Какие журналисты? У нас их всего два, причем один в запое, я это точно знаю, он мой муж.

— Подождите-ка, — торопливо зашевелил я ногами, догоняя ее.

— Вы хотите сказать, что шесть журналистов — это не с вашего острова? — Я быстро описал их внешность.

— Нет, этих не знаю, а я знаю всех коллег мужа.

— Вот даже как, — тихо пробормотал я, входя вслед за таможенницей в здание таможни.

Видимо, кондиционерный воздух прочистил мне мозги, и кусочки мозаики встали на свои места.

«Блин, старпом говорил же, что они воспользовались рацией „Седого Генри“. Да и Славка, пользуясь радиорубкой пиратов, говорил свой позывной, а американосы услышали. Быстро они меня вычислили. Странно только, что сразу не взяли, или у них другие планы? Непонятно!»

— Оружие, наркотики, взрывчатка? — спросила у меня таможенница, зайдя за стойку.

— Не, наркоты у меня нет, — ответил с задумчивым видом.

Я с интересом наблюдал за обстановкой за окном, контролируя мертвые зоны, краем глаза реагируя на движение, и немного запоздал со следующим вопросом.

— Другие запрещенные для перевозки предметы есть? — спросила таможенница, чем поставила меня в тупик.

— А вы что имеете в виду? — озадаченно спросил я, пытаясь вспомнить, СИ-4 на Таити считается запрещенным предметом или нет? А гранаты, патроны, винтовки, пистолеты?

— А можно узнать, что конкретно вас интересует? — на всякий случай спросил я, и подумал: «У нас широкий выбор!»

Улыбнувшись, женщина ответила:

— Оружие!..

И тут я заметил краем глаза пару человек на улице, которые неторопливо прохаживались с фотоаппаратами, висящими на груди. Если другие прохожие не привлекали моего внимания, то эти были другие. Просто другие. Походка, движения, немного скованные позы, они готовились к чему-то, это было видно.

— Оружие?! — воскликнул я и расплылся в улыбке профессионального агента по продажам, которые ходят по домам и продают всякую дребедень. — И вы обратились по адресу, у нас прекрасный выбор! — Я одним движением приблизился к ней и, прижав руку ко рту, как будто нас кто-то мог услышать, тихо ей прошептал с самым загадочным видом: — Что вас интересует? Пистолеты? Автоматы? Винтовки?

Женщина изумленно открывала и закрывала рот, не зная, смеяться ей или приказать прекратить этот балаган.

— Винтовки, ну конечно же вас интересуют винтовки! — хлопнул я себя по лбу.

— Э-э-э…

— Вот, смотрите, специально для вас держал, — похвалился я, доставая из сумки снайперскую винтовку и, расхваливая ее, поворачивая так и эдак, чтобы потенциальный покупатель мог ее получше рассмотреть, навернул глушитель.

— …жаль только патронов на ее пятизарядную обойму у меня осталось всего четыре. Но посмотрите на эти великолепные линии, и они скажут вам: «Да, я твое оружие», — простонал я в конце, прижав цевье винтовки к щеке.

Женщина, испуганно застыв, стояла и смотрела на оружие в моей руке, как кролик на удава.

— Вот, смотрите, я на ваших глазах заряжаю его. Слышите, как с жадным чмоканьем принимает она патроны. Этот звук просто сводит меня с ума! — Мельком глянув на женщину, я определил, что хватит шутить и прикалываться, а не то доведу ее до инфаркта.