Страница 8 из 45
— Понятно. — Сердце Джесси забилось быстрее.
— Вроде той, которую водит племянник мистера Хамфри — как бишь его — мистер Фрост. Думаю, это он и был. Он весь уик-энд ездил туда-обратно.
— Так вы не уверены?
— Поклясться не могу, — проворчал сторож.
Джесси улыбнулась ему:
— Не беспокойтесь об этом, мистер Питерсон. Не сомневаюсь, что вы отлично выполняете свою работу.
— Надеюсь.
— Доброй ночи.
— Доброй ночи, мисс Шервуд, — отозвался умиротворенный Питерсон.
Он вернулся в сторожку, а Джесси, нахмурившись, зашагала назад.
— Приятной прогулки, — послышался мужской голос.
Сердце Джесси подпрыгнуло от испуга и тут же вернулось на место, когда она увидела, кто это.
— Мистер Квин! Что вы тут делаете?
Улыбающийся инспектор стоял перед ней на дороге в аккуратном летнем костюме.
— То же, что и вы, только я вас опередил. Разыгрываете детектива, мисс Шервуд? — Усмехнувшись, он взял ее за руку. — Я провожу вас назад.
Джесси кивнула, и они зашагали вдоль высокой каменной стены, увитой плющом и вьющимися розами, при свете луны, висевшей у них над головами, как кусок сыра чеддер, в солено-сладком воздухе, щекочущем ноздри. «Сколько времени прошло с тех пор, — думала Джесси, — как я прогуливалась при луне с мужчиной, взявшим меня за руку? Последним был Клем перед отплытием... »
— Вы все время подозревали Рона Фроста? — внезапно спросил старик.
— Почему это вас интересует?
— Скажем, мне не нравятся дела, где фигурируют окна детской, — проворчал он. — И я хочу помочь Эйбу Перлу...
Какой-то неутомимый патриот послал с моря в небо «римскую свечу»[7]. Они остановились, наблюдая за вспышкой и падением огненных шаров, на несколько секунд осветивших остров. Затем вновь воцарилась темнота.
Джесси ощущала беспокойные движения старика.
— Мне лучше вернуться, — беспечным тоном промолвила она, когда они двинулись дальше. — Что касается вашего вопроса, мистер Квин, полагаю, мне не следует это говорить, покуда я получаю от семьи Хамфри деньги, но угрозы в адрес малышей мне нравятся еще меньше, чем вам. Роналд Фрост вчера ссорился со своим дядей из-за Майкла. — И Джесси рассказала ему о том, что подслушала из детской.
— Значит, Фрост рассчитывал стать наследником дяди, а теперь выяснил, что младенец подложил ему свинью, — задумчиво промолвил Ричард Квин. — Говорите, Фрост был здорово навеселе, когда уезжал?
— Ну, он выпил порядочно.
— Этим утром Фрост страдал от похмелья, а на его бюро стояла пустая бутылка из-под бурбона. Очевидно, к прошлой ночи он успел хорошо нагрузиться. Возможно...
— Вы видели его?! — воскликнула Джесси.
— Заглянул к нему домой в Олд-Гринвич, чтобы оказать услугу Эйбу Перлу.
— И что сказал Фрост?
— Что прошлой ночью отправился прямо домой и лег спать. Он живет один, поэтому никто его не видел. Иными словами, алиби у него нет.
— Но он отрицает, что приезжал сюда снова?
— А вы ожидали, что он это признает? — Джесси знала, что старик улыбается в темноте. — Как бы то ни было, он сильно напуган — в этом я ручаюсь. Если в окно пытался влезть Фрост, сомневаюсь, что он повторит попытку.
— Но что он мог замышлять? — Джесси поежилась.
— Выпивка не обостряет ум.
— Вы думаете о... выкупе? Он говорил мистеру Хамфри, что по уши в долгах.
— Я ни о чем не думаю, — сказал инспектор. — Кто бы это ни был, он носил перчатки — ни в детской, ни в сарае не обнаружили неопознанных отпечатков пальцев, а на лестнице были только пятна. Против Фроста у нас нет ничего, кроме сомнительной идентификации его Питерсоном. А даже если бы было, вряд ли мистер Хамфри станет предъявлять обвинение, судя по его сегодняшнему телефонному разговору с Эйбом Перлом. Вам лучше всего забыть о том, что случилось прошлой ночью, молодая леди.
— Благодарю за совет. — Джесси чувствовала себя униженной и сердито повторила: — Молодая леди!
Инспектор казался удивленным.
— Но вы действительно молоды. Некоторые люди никогда не стареют. Моя мать была одной из них. Вы очень на нее похожи. — Помолчав, он добавил: — Кажется, мы пришли? Чертовски темно...
— Да. — Джесси горячо надеялась, что охраннику из бриджпортского детективного агентства достанет такта оставаться за кустом и убрать палец с кнопки фонаря. — Вы что-то говорили, мистер Квин?
— Нет, ничего. Последовала пауза.
— Ну, — сказала Джесси, — должна признаться, вы облегчили мне душу, инспектор. И спасибо, что проводили меня.
— Это доставило мне удовольствие. — Но его голос был скорее печальным. — Доброй ночи, мисс Шервуд.
— Доброй ночи.
Джесси стояла в темноте, прислушиваясь к удаляющимся шагам, и думала, увидит ли она его снова, когда ее внезапно ослепил луч света.
— Кто это был с вами, мисс Шервуд? — осведомился частный детектив.
— Убирайтесь, вы... ищейка! — И Джесси побежала по подъездной аллее, как будто кто-то за ней гнался.
Это казалось концом завязавшейся дружбы. Шли недели, но Джесси, разглядывая проплывающие мимо суденышки с пляжа Хамфри, покуда маленький Майкл дремал в коляске, всматриваясь по выходным четвергам в толпу на Фронт-стрит или общественном пляже Тогаса, ни разу не увидела знакомую жилистую фигуру.
«Все мужчины в душе дети!» — сердито думала она.
Если бы не малыш, Джесси бы уволилась и покинула остров Нер. Ей было страшно одиноко. Но Майкл нуждается в ней, говорила она себе, подавляя уколы ревности, когда миссис Хамфри забирала младенца у нее из рук, осуществляя права матери.
Иногда Джесси думала, что должна уехать ради ребенка, пока он не слишком привязался к ней, и тут же отгоняла эти мысли. Майкл был для нее единственным лучом света в темном царстве. Кроме того, Джесси не забывала о происшедшем в ночь с 4 на 5 июля. Что, если попытка повторится, а ее не будет здесь, чтобы защитить малыша?
Но июль подходил к концу, и ничего не происходило. 31-го числа, спустя почти месяц после случая в детской, Олтон Хамфри уволил трех частных детективов.
Следующим утром в четверг Джесси выкупала и одела малыша, покормила его кашей и молоком и передала Саре Хамфри.
— Вы уверены, что можете остаться с ребенком? — с беспокойством спросила Джесси. Миссис Хамфри слегка посапывала от легкой простуды. — Я с удовольствием перенесу мой выходной на другой день.
— Не стоит. — Миссис Хамфри смотрела на Майкла поверх белой марлевой маски. Джесси втайне хотелось, чтобы она не надевала маску по малейшему поводу — малышу это не нравилось. Кроме того, Джесси, будучи в большей степени человеком здравого смысла, нежели медицинской сестрой, считала, что чем больше ребенка будут защищать от обычных микробов и вирусных инфекций в младенчестве, когда у него еще есть природный иммунитет, тем более восприимчивым к ним он станет позже. Но миссис Хамфри руководствовалась книгой, вернее книгами, занимавшими целую полку над ее кроватью. — В этом нет никакой необходимости, мисс Шервуд. Это всего лишь легкая простуда. Мы прекрасно обойдемся без няни, верно, сокровище мое?
— Может быть, мне лучше вернуться к вечеру? — сказала Джесси, готовясь к детскому плачу. Майкл испуганно уставился на белую маску, и его ротик уже начинал кривиться.
— И слышать не желаю. — Миссис Хамфри не стала дожидаться плача и пощекотала животик малыша. — Агу-агу! Ну же, дорогой, посмейся.
— Я бы не возражала вернуться. — Джесси с трудом удерживалась от резкого приказа прекратить щекотку. Майкл решил проблему по-своему, он отрыгнул и захныкал. Миссис Хамфри виновато отпрянула.
— Это ничего. — Джесси взяла ребенка на руки. — Просто щекотать малыша, да еще на полный желудок, было не слишком удачной идеей. — Она вытерла Майкла и передала его миссис Хамфри.
— О господи! — вздохнула Сара. — Мне еще столькому надо научиться.
7
«Римская свеча» — разновидность фейерверка.