Риона

Космопорт Дубравна. Ночь. Разрывая плотные тяжелые дождевые тучи, на посадку заходит бот с фрегата «Грозящий». Идет ливень. Потоки воды обрушиваются с неба на черный термопласт посадочного поля. Катер заметный только по навигационным огням садится в лучах прожекторов на покрытое лужами летное поле. Струи воды хлещут по обшивке. Маленький кар пристыковывается к люку. Славомир и ещё три космофлотца с «Грозящего» забираются в кар и маленькая машина, разбрызгивая лужи, мчит к зданию космопорта. Сквозь косые струи дождя виднеется ярко освещенное здание, тяжелые тучи затянувшие ночное небо. Космопорт быстро приближается и полностью заполняет собой лобовое стекло машины. Пахнет свежестью. В нос ударяет целая феерия ароматов. Славомир почти забыл этот мир запахов за время, проведенное в стерильной атмосфере корабля. Кар влетает в приветственно открытый портал и замирает. Через минуту космонавты входят в центральный холл.

Славомир невольно поморщился, после феерии дождя, омывавшего летное поле, в здании было не естественно тихо сухо и уютно. Слишком комфортно. Божественная, очищающая стихия дождя была не в силах проникнуть в эту затхлую, уютную нору. Зал был почти пуст. Кибер-уборщики деловито сновали по полу. Несколько человек в ожидании шлюпки на грузопассажирский «Ярослав Лесинский» оккупировали стойку бара. Две влюбленные парочки тихо ворковали у информационного экрана. А у стены, грациозно закинув ногу за ногу, сидела Она. Славомир замер, он смотрел только на нее, на Ивену. Она ждала его, прилетела в космопорт ночью сквозь ливень, чтобы встретить первой. Она встречала его, молодого штурмана, гордящегося своими новенькими лейтенантскими погонами и бредящего дальним космосом. Простая девчонка, познакомившаяся полгода назад с выпускником космошколы. Они встречались во время нечастых прилетов Славомира, изредка общались по коммуникатору. Обычное, ничего не значащее знакомство.

Ивена поднялась, прижала ладони к груди и бросилась на встречу Славомиру. Этот миг навеки врезался в память во всех деталях. Невысокая слегка округлых чувственных форм шатенка. На щеках румянец от смущения и избытка чувств. Она бежит на встречу, обтягивающий серебристый комбинезон подчеркивает гармоничную девичью фигуру. Молодой парень, сидевший у стойки бара, открыв рот, смотрит на Ивену, совершенно забыв про свой коктейль и соседа, с которым он только что о чем-то горячо спорил. Мгновение, и Славомир захлебнулся, утонул в густых шелковистых волосах, захлестнувших его лицо. Вынырнул, и встретился с восхищенным нежным взглядом зеленых колдовских глаз.

Эта ночь запомнилась в виде несвязанных между собой эпизодов. Они купались в Светлыне. Взявшись за руки, бежали под дождем мокрые насквозь и счастливые. Обнимались. Куда-то мчались на бешеной скорости, выжимая из флаера все до предела. Обнимали и ласкали друг друга. Целовались под проливным дождем. Дождь словно смыл всю грязь, всю напускную серьезность и ханжеское целомудрие. Они будто родились заново, чистые, непосредственные и свободные от всего лишнего и мешающего хрупкому нежному и в тоже время всесокрушающему и поглощающему без остатка чувству Любви.

Через четыре дня Славомир улетел. «Грозящий» уходил на Высокую Радугу. Через три месяца во время следующего его прилета, они поженились. А еще через десять лет, точнее девять лет и десять месяцев Ивена подала на развод. Славомир был готов к такому финалу, любовь, вспыхнувшая в ту незабываемую ночь, тихо и незаметно умерла. Так получилось, что Славомир все реже и реже бывал дома. Ни Ивена, ни сыновья, двое озорных мальчишек и двое удивительно похожих на Ивену девчонок близняшек не могли заменить свободу и безграничность дальнего космоса. Жена это слишком хорошо понимала. Прилуков полностью посвятил свою жизнь флоту и в свои 38 лет заслужил репутацию лучшего офицера Руссколанского военного флота, прекрасного специалиста и убежденного холостяка. С тех пор ни что не могло поколебать эту репутацию. Славомир был однолюбом, и ни одна женина не могла вытеснить из его сердца любовь к безграничному звездному простору и дальним походам.

Тревожные звонки боевой тревоги бесцеремонно прервали воспоминания. Славомир вскочил с кровати и, выскочив из каюты, одним прыжком влетел в люк транспортной системы, по пути ткнув пальцем в пульт управления. Боевые корабли землян пронизывались сложной паутиной автоматической транспортной системы, которая в считанные секунды доставляла людей в любую точку корабля. На случай аварии кораблестроители заложили в конструкцию и обычные пути сообщения: коридоры, шахты, переходы, но военные космофлотцы пользовались ими крайне редко.

Славомир влетел в рубку, прямо в свой кокон. Мягкие, дружелюбные руки кокона заключили старпома в свои объятья, сразу включился прямой контакт с инфосистемой корабля. В мозг хлынул поток информации от центрального компьютера «Муромца». Клиперы «Берегиня» и «Листопад» засекли три быстроходные среднеразмерные цели идущие курсом на «Рынду-14».

«Отхожу, удерживаю контакт на пределе», — прозвучал в голове уверенный голос командира «Листопада». Явлинов положил корабль на курс перехвата неопознанных кораблей, кто бы это ни был, их присутствие в районе сосредоточения флота было крайне нежелательным. Сигарообразный гладкий без выступающих за броню выносных элементов корпус «Муромца» мелко дрожал от рева маршевых двигателей, крейсер держал «самый полный». Рейдер мчался вперед как гончая или скорее как звездная касатка, кит-убийца, почуявший добычу. Клиперы непрерывно передавали данные с локаторов, наводя крейсер на цель. Расстояние сжималось и отбрасывалось за корму. Звездная касатка обгоняя медлительные неуклюжие фотоны мчалась к своим жертвам. Три догонских эсминца (клиперы уже классифицировали цели) пока сохраняли прежний курс, видимо, их сенсоры еще не засекли корабли землян, и они шли прямо навстречу тяжелому руссколанскому крейсеру.

Курс, скорость, текущие координаты, четкие доклады боевых постов, — все данные без промедления выдавались прямо в мозг пилотов, ответные мысленные приказы моментально принимались корабельным мозгом к исполнению. Экипаж, связанный нитью прямого кибер-контакта, действовал как один человек. Артиллеристы были готовы обрушить на противника сокрушительную мощь своих излучателей и торпедных аппаратов, пилоты боевых катеров сидели в коконах управления своих машин и ждали команду на старт. Экипаж рвался в бой. На экранах появились, стремительно приблизились и заняли место в кильватере «Листопад» и «Берегиня». Крейсер мчался вперед. Наведение осуществлялось с клитеров, их сенсоры на порядок превосходили локаторы крейсера. Наконец приборы «Муромца» засекли противника. Напряжение погони нарастало. Через несколько тягучих свинцовых растянувшихся секунд догоны резко сбавили скорость и повернули, видимо они засекли «Илью Муромца» и решили отойти. «Погоня!!!».

Рев реакторов усилился и перешел в тонкий визг, отдававшийся мелкой вибрацией корпуса.

«Форсаж!», «Полный вперед! Самый полный! Выжать все!!!», — Вадима Явлинова охватил охотничий азарт. Силуэты эсминцев медленно приближались. Догоны видимо выжимали из реакторов предельную скорость, но дистанция постепенно сокращалась. Трудно найти корабль способный состязаться в скорости с новейшим руссколанским тяжелым крейсером. Сверхсовременная, боевая машина, сочетающая в себе огневую мощь сверхмощного ударного крейсера, скорость фрегата и ангарную палубу катероносца, предназначалась в первую очередь для дальней разведки глубокого космоса и рассчитывалась на одиночный бой с любым возможным противником. Скорость, огневая мощь, энерговооруженность этого корабля на порядок превосходили любой эскадренный корабль любого известного флота. С ним могли конкурировать только корабли одного с ним класса: тяжелые крейсера дальней разведки. Элитные корабли земных флотов.

Расстояние неумолимо сокращалось. Противник рассыпался веером, надеясь, что хоть один из трех эсминцев уйдет от погони.

«Катера, на старт. Старпом, распределить цели», — Славомир с головой погрузился в работу систем наведения и координации.