Властелин Огненных Земель

Только когда тяжелая дверь затворилась за ним, минхеер Вандерцваард учуял что-то неладное, и к тому времени было уже поздно, ибо двое гостей уже стояли за его спиной с мечами наголо. Третий держал кинжал у горла Ганса. Клинки! Испустив про себя яростный вопль от того, что попался так легко, Вандерцваард выхватил свою шпагу и отпрыгнул в сторону, прислонясь спиной к книжным полкам.

Он всегда знал, что Орден не прощает и не забывает, и что убийство сэра Жанвира оставалось в его истории незавершенным делом. Рано или поздно этот счет должен был закрыться. Шансы справиться с одним Клинком были у него в последние годы невелики, а уж с тремя сразу – просто никаких.

– Как вы орудуете? – прорычал он. – Все разом или по одному?

– Прошу прощения, минхеер Оффет, – сказал тот, что стоял у двери. – Мы вас не напугали?

Смерть и пламень, это был Бычехлыст! Он раздобрел, и лицо его сделалось еще больше похоже на пудинг, чем прежде. Вторым был Виктор, все такой же светловолосый, бледный и костлявый, словно больной чахоткой. Оба наверняка уже рыцари Ордена, освобожденные от своих Уз – и, несомненно, имеющие возможность уладить кое-какие незавершенные дела. Вполне возможно, голодные и отчаянные. В бытность свою в Айронхолле он одолел бы любого из них, заложив свободную руку за спину, но теперь его левая рука находилась не за спиной. Он лишился ее одиннадцать лет назад, и хотя неустанные тренировки научили его драться, используя для баланса протез, он не мог и надеяться достичь былых айронхилльских стандартов.

Потом Овод посмотрел на третьего человека и тут же, не обращая внимания на Виктора с Бычехлыстом, убрал шпагу в ножны. Третьим человеком был Дюрандаль, равного которому не было, если верить легендам, еще с бытности его Стручком. Оводу только раз довелось видеть его фехтование, и тогда тот даже Волкоклыка заставил казаться увечной черепахой. Он был высок для Клинка, хотя и не так, как Радгар – темноволосый, костлявый, с орлиным профилем, тяжелыми бровями и поразительно ясными темными глазами.

Пламень! Овод не хотел оставлять свою жену вдовой, а детей сиротами. Дела шли так удачно… Он галантно поклонился.

– Сэр Дюрандаль! Я польщен. Я не знал, что человек с вашей репутацией опускается до приведения приговоров в исполнение.

– Мы явились вовсе не за этим, сэр Овод. – Голос у Дюрандаля оказался глубоким и мелодичным. – Мне жаль, если принятые нами меры предосторожности заставили вас подумать иначе. – Он убрал свой кинжал – богато украшенный и дорогой на вид джиндальянский кинжал для обороны от меча – из непосредственной близости к горлу Ганса и сунул его в ножны на правом бедре. Потом отступил от Ганса. – Не будете ли вы так добры объяснить своему писарю, что мы не причиним ему вреда. Его стоило бы отослать домой переодеться, но я предпочел бы подержать его здесь, пока мы не уладим все наши разногласия.

Овод надеялся, что его лицо не выражает ничего похожего на тот ужас, что видел он на лице Ганса.

– Они не причинят тебе вреда, – сказал он по-тергиански. – Я их знаю. – Тут он уловил то, что так огорчило Дюрандаля. – И будь так добр, не садись на мебель, ладно?

– Приношу свои извинения за несколько необычное появление, сэр Овод. – Переговоры Дюрандаль вел так же, как фехтовал, – изящно и убийственно неотразимо. – Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных мер. – Он протянул ему руку. – Мы встречались прежде, но, признаюсь, я не помню твоего лица, брат.

Еще бы. Зато, должно быть, он обратил внимание на высокого рыжего парня, стоявшего рядом. Овод никогда не выделялся так, как Радгар.

– В ночь, когда вы приехали в Айронхолл, чтобы повязать Узами Волкоклыка. Я помню вас, сэр Дюрандаль. – Впервые он увидел Дюрандаля за несколько лет до того, когда тот возвратился в Айронхолл для вторых Уз, но тогда они не общались.

Гость убрал протянутую руку без малейших признаков раздражения.

– Если бы вы были так добры уделить мне несколько минут, я надеюсь, мы нашли бы общий язык. Но даже если нет, клянусь, мы не причиним вам вреда.

– В таком случае я клянусь не вышвыривать вас всех из дома за уши, – резко бросил Овод. – Прошу вас, проходите.

Лучший фехтовальщик своего времени, Дюрандаль принял из рук Монпурса командование Королевской Гвардией, хотя теперь он наверняка произведен уже в рыцари – Овод не слишком внимательно следил за происходящим в Ордене, членом которого состоял так недолго. Он обладал репутацией человека чести, но усилие, которое пришлось сделать над собой Оводу, чтобы повернуться к нему незащищенной спиной, говорило о том, как мало верил он заверениям в дружбе. Государства, которые они представляли, цеплялись друг другу в глотку вот уже одиннадцать лет, и взаимная ненависть не обошла стороной никого. Какова бы ни была причина появления здесь Клинков, она явно не сводилась к воспоминаниям о славных деньках в Старкмуре.

Он первым прошел в контору, которая была просторной и светлой, с неожиданно красивым видом на Большой Канал. Мебель отличалась той изысканной простотой, которая достигается только неописуемыми деньгами: полдюжины кресел, окружающих массивный дубовый стол, секретер, шкаф для напитков, несколько канделябров, несколько картин на стене. Незваные гости уже побывали и здесь, ибо на столе лежал запечатанный конверт, которого он не видел здесь вчера. Он обошел стол; Дюрандаль закрыл за собой дверь. Его спутники остались в приемной сторожить Ганса, а они молча смотрели друг на друга, стоя по разные стороны стола.

Гость махнул рукой в сторону письма.

– Расскажите сами, – сердито буркнул Овод. Ясные темные глаза не упускали ничего, изучая его так пристально, словно они уже обнажили оружие.

– Королевское прощение за все события, связанные со смертью сэра Жанвира. Оно относится как к вам, так и к вашему подопечному, хотя я сомневаюсь в том, что это его заинтересует.

– А с чего вы взяли, что оно заинтересует меня? – Чисто теоретически Овод мог одолеть своего гостя внезапной атакой, запереть дверь и бежать через окно. С одной рукой это было бы нелегко, но могло и пройти. С любым, кроме Дюрандаля, он мог бы даже попытаться.

– Это делается не в качестве взятки, сэр Овод.

– Это выглядит именно так.

– Значит, видимость обманчива. Я настоял на прощении как на знаке доброй воли, только и всего. Я удовлетворен тем, что в ту ночь вы действовали в интересах своего подопечного – так, как они вам виделись. Я также настоял на том, чтобы ваше имя было включено в списки Ордена – вас никогда не исключали, ибо вас никогда не вносили в них. Я понимаю, что ваши Узы более не действуют. – Он улыбнулся. – Кстати, мне весьма интересно было бы узнать, каким образом…

– Я все еще не вижу, к чему вы клоните, – сердито перебил его Овод. Он обратил внимание на дважды произнесенное слово «настоял», и он понимал, что так и было задумано. – Я служу Бельмарку. Верно, я не повязан более с королем Радгаром, но я его преданный слуга и всегда останусь таковым. Я мог бы добавить, что король Амброз сам приказал мне это, но у меня нет ни малейшего желания использовать этот аргумент перед шивиальским судом. Будьте добры, изложите, в чем заключается ваше дело, сэр Дюрандаль.

– Положить конец войне. Пламень!

Овод сделал глубокий вдох.

– У меня нет полномочий вести переговоры.

– У меня есть. Я хочу, чтобы вы и я уладили это здесь и сейчас, за этим столом, как братья одного Ордена, которые доверяют друг другу, чтобы говорить, не остерегаясь подвоха. Вы обладаете влиянием на короля Радгара, а я – лорд-канцлер Шивиаля.

Ух ты! Оводу стоило бы знать это, но он не знал. Монпурс, разумеется, исчез, пробыв первым министром Амброза много лет. Его преемника, назначенного прошлым Первым месяцем или где-то около того, звали лорд Как-то там, именем, ничего ему не говорившим. Теперь его невежество стоило ему очка в поединке – в поединке, в котором он не выигрывал ничего, а проиграть мог свою жизнь. Если Дюрандалю не удастся заключить мир, он может отыграться, расплатившись по старым счетам.