Страница 10 из 55
Любые идеи прошлого могут быть оценены лишь в контексте тогдашних реальных исторических событий. Как же тогда, при жизни Скобелева, оценивали Запад с военной точки зрения политические круги России? Оказывается, считали тамошнее состояние полностью благополучным, и надолго. Ярчайший пример тому — подписание Александром II в 1872 году так называемого Союза трех императоров, то есть России, Австро-Венгрии и Германии. Не очень перспективным договор этот казался с самого начала, но нам тогда остро угрожала Англия. В 1881 году, уже при новом императоре, тот союзный договор был вновь подтвержден. История последующих десятилетий доказала, что то было политической и военно-стратегической ошибкой.
Но речь в данном случае идет не об истории политики, а о Белом генерале. Так вот, он своими резкими суждениями об опасности угрозы с Запада, в особенности со стороны Германии, шел вразрез с тогдашней политикой государственного руководства, самого императора, что, естественно, по нравственным нормам того времени было делом довольно-таки дерзким.
1 февраля 1880 года Скобелев пишет личное письмо своему давнему приятелю Вас. И. Немировичу-Данченко: “Вы видите, не со вчерашнего дня немец враг наш, но прежде, когда Николай I, командируя флигель-адъютанта в Германию, называл столичные города — губернаторскими, а гросс-герцогство Нассауское — губернией, а у наших немцев был страх хоть какой-нибудь. Теперь же за каждого из них стоит Бисмарк и фатерлянд. Нам это следует помнить”.
Да, действительно, при Елизавете Петровне русская армия сражалась с войсками Фридриха Великого, но он был лишь королем Пруссии, а не всей обширной Германской империи. Потом полтора века русско-немецких войн не случалось, напротив, именно Россия способствовала освобождению немецких государств от наполеоновского порабощения. Объединение этих государств под эгидой Пруссии в единую Германскую империю, что “железом и кровью” осуществил Бисмарк, коренным образом изменило геополитическую обстановку в Европе.
Скобелев чутьем прирожденного военного стратега это почувствовал, но он был одинок. Не случайно в том же письме следовала короткая, но весьма многозначительная помета: “Записка эта для Вас лично”. Он понимал, что его взгляд на отношения с тогдашним Западом чреват опасностями. Так и оказалось…
Никем из военных кругов не поддерживаемый, Скобелев настойчиво продолжал развивать свои стратегические идеи. В 1882-м, последнем году своей такой короткой жизни, он составил подробнейшую записку о планах стратегического развертывания российских вооруженных сил в случае неизбежного — он твердо полагал — столкновения России на ее западных границах. Кому он адресовал ее и адресовал ли кому-нибудь вообще, до сих пор точно не установлено, как и точная дата документа. Не сделаем открытия, если скажем, что это, несомненно, мысли стратегического гения. Остановимся кратко лишь на трех главнейших положениях записки.
и лишь потом развивать наступательные действия, а также то, что главным противником станут именно германские войска (как в точности и получилось в мировых войнах).
“Теперь же начать подготовлять театр военных действий в Австрии и Балканских землях, положив основание воевать с Австрией не полками, а политической национально-славянской пропагандою”. Удивительная для своего времени прозорливость! Российское военно-политическое руководство во время первой мировой войны вяло действовало в этом направлении, только уже в конце были созданы боевые части из чехов, словаков и сербов, но… произошла революция, и все рухнуло. Заметим, что военные стратеги той поры вообще пренебрегали морально-политическими факторами, Белый генерал был тут выше на голову.
И, наконец, третье: “Куда бы ни показались русские знамена, им предшествует указ о наделе крестьян занимаемой местности землею от владельцев, а также казенною, в размере от обстоятельств, но возможно шире, чтобы материально заинтересовать массы в успехе нашего дела”.
Здесь придется употребить весьма сильное слово, которым часто злоупотребляют, — гениальным, не меньше, можно назвать предсказанные Скобелевым действия. Белый генерал высоко-высоко поднялся над уровнем всех тогдашних военных теоретиков, которые в ту пору очень редко сочетали военные меры с политическими. Но включить в число этих мер еще и социальный фактор — это было вообще нечто небывалое! Верно, прозорливо он все предсказывал и предвидел, но вотще. В первую мировую русские войска заняли обширные районы Австрии, населенные славянами, но о земельных реформах не заикнулись, ибо и у себя на родине не смогли на них решиться. Во второй мировой Сталин ближе подходил к таким мерам, но тоже не провел их в ходе войны, только после ее окончания. Зато практику направленной земельной политики проводили потом лидеры революционных войн в Китае, во Вьетнаме, Индонезии, в Латинской Америке.
Конечно, то была догадка, прозрение, да, не развил Скобелев свою мысль, и, уж конечно, не довелось ему даже попытаться осуществить подобное на практике, но каков полет самой военно-стратегической мысли! И это наша, русская мысль по своему размаху.
Теперь о Востоке. О, эту сторону русского порубежья он знал отлично, на собственном, так сказать, опыте. Но не только. Скобелев много читал серьезной литературы, в том числе и зарубежной. Он много беседовал с бывалыми людьми, путешественниками, купцами; подробно описан случай, когда он расспрашивал рядового русского солдата, попавшего в плен к туркменским разбойникам, где год провел у них в тяжком
рабстве. Малый оказался сметливый и наблюдательный, он очень много интересного поведал Белому генералу. Но это один лишь пример из бесчисленного множества подобных.
Итак, Скобелев знал и понимал Восток. Отлично осведомлен был, кроме того, о действиях там главного стратегического противника России — британского империализма. И здесь русский военачальник проявил недюжинную дальновидность.
Петербургская военно-политическая верхушка в конце века весьма пренебрежительно и высокомерно смотрела на боевые действия в Средней Азии. Дескать, дикари, что за слава их побеждать. “Халатники” — так пренебрежительно именовали столичные штабисты азиатских конников и пехотинцев. Близорукая оценка, сделанная явно с очень большого расстояния. Но Скобелев-то повел свои войска в глубь туркменских пустынь после поражения там другого русского генерала — Лопатина, опытного и закаленного. А ведь весь мир знал, что в те же примерно времена афганские “халатники” наголову разбили британский экспедиционный корпус и отстояли независимость своей действительно дикой, по европейским меркам, страны.