Страница 74 из 103
— Перестань прикалываться, Кир! – рассмеялся я, пытаясь обнять необъятного для меня названного папу.
— Ну, ты, Сашка, даёшь! С тобой не соскучишься! Бери цветы, к сожалению, не догадался тебе купить, думал, тут мальчик живёт! А это для учителей, завтра же у вас линейка? Я ничего не путаю?
— Не путаешь, Кир! – радостно улыбался я, пока не завопила забытая Женька. Ещё бы он перепутал, когда у него дома живёт школьница! Наверное, с ней на линейку пойдёт.
— Проходи, Кир, я сейчас! – и убежал сначала на кухню, поставить в воду букет, потом в комнату, переодеть Женьку. Пока переодевал, вошёл Кир, с пластиковой яркой сумкой, из неё достал целую кучу японской канцелярии для школы, и большой цветной настенный календарь с полуголыми японскими красотками.
— Это для твоего Серёжки! – улыбался мужчина, прикидывая, куда его повесить. – Ладно, сама повесишь! – решил он, положив календарь на диван.
— Не жирно будет, для Серёжки? – хихикнула Саша, занимаясь ребёнком.
— В самый раз! – нагло заявил названный папа, и, взяв меня за плечи, повернул к себе и поцеловал в губы. У Саши подогнулись ноги, а Кир, будто не заметив моего веса, не отпускал, пока не насладился поцелуем.
— Кир! – шепнул я, тяжело дыша. – Ты с ума сошёл!
— Конечно! – ухмыльнулся Кир. – С тобой сойдёшь с ума! Такая красотка! – скользнул взглядом по счастливому лицу, по грудкам, тонкой талии, задержался на стройных загорелых ножках, на этот раз без ссадин, и, как мне показалось, похотливо улыбнулся.
— Кир! – возмутился я. – Ты говорил, что не из «этих»! – Названный папа счастливо рассмеялся, нежно меня обняв:
— Саша, а где Серёжка прячется?
— Где-то глубоко! – вздохнул я. – Кушать будешь?
— Хочу! – улыбался Кир.
— Когда ты не хотел? – вздохнул я, взяв на руки Женьку, отправился на кухню. Кир за мной:
— Если тебе некогда, Саша, схожу в кафе, куда-нибудь, — предложил мужчина.
— Вот ещё! – фыркнула Саша. – Отпущу голодного папу! Меня твоя Соня вообще, живьём съест! – я сунула Киру Женьку, удивлённо уставившуюся на огромного дядю, даже перестала пыхтеть.
— Эй, Женька! Ты там, не вздумала снова писать? – спросил я у сестрички, пугая Кира. – Привыкай, дед, скоро внуков будешь нянчить, — вздохнул я, заглядывая в кастрюли. Ага, есть борщ, котлеты и макароны, даже подлив стоит в соуснице.
— Когда рожать собралась? – невозмутимо поинтересовался Кир.
— Да я про Соню! – злодейски хихикнул я. – Я ещё маленький! Ой! Маленькая!
— Маленькая, да удаленькая! – не преминул подколоть меня «папа», с «племяшкой» на руках.
— Конечно, удаленькая! – не полез я за словом в карман. – Вот, смотри, что тебе приготовила, на обед!
— Твоя мама, наверняка постаралась? – довольно улыбнулся Кир. – Подержи сестрёнку! – отдал мне Женьку.
— Женя будет кушать? – спросил девочку я, она сморщилась. – Не хочет, хорошо!
— Кир, есть новости? – Кир только отрицательно покачал головой. Понятно. Не хочет говорить, ну и ладно, то, что мне надо, я и так знаю.
— В Ленинграде учится? – спросил я. – Поди, на психолога? – Кир удивлённо посмотрел на меня:
— Тебе отец рассказал?
— Какой отец? Меня никто не хочет видеть, а кто приходит, не хочет говорить, какой-то заговор против меня. В психушку, что ли, лечь…
— Я тебе лягу! – погрозил мне пальцем Кир. – Всё с твоей сестрой в порядке! Не отвлекай её, пусть учится, а то, сорвёшь с учёбы, прискачет, а потом что?
— Как что? – заморгал я. – Школа, институт, вместе со мной. Нельзя, что ли?
— Можно! – согласился Кир, приступая ко второму. – Только Сашеньке тесно здесь, такой шанс упускать нельзя! – я только хмыкнул, тяжело вздохнув. Все стараются, как им лучше, а я эгоист, хочу, чтобы и мне было хорошо. Неужели Кир сам, через Самсонова, посодействовал поступлению Сашеньке в медицинское училище? Мне горько было бы знать это, поэтому не стал допрашивать старика, пусть спокойно поест.
— А у меня не было такого шанса? – на всякий случай спросил я.
— Может, и был, — пожал могучими плечами Кир, — только, зачем тебе это? Ты же технарь! Тем более, заведение закрытое, мальчики и девочки учатся отдельно, только иногда лекции совмещённые, и то, не факт, что ты встретился бы там с сестрой. Режим военный. Зачем тебе это? Здесь ты дома, с подружками, с друзьями!
— А Сашеньке зачем? – надул я губы.
— Не знаю, — опять пожал плечами Кир, не переставая уничтожать котлеты, — твоя сестрёнка очень способная, я сам видел, как тебя выводила из комы, решила попробовать всерьёз учиться психологии и психотерапии. Не волнуйся за неё, хоть там и военная дисциплина, у девчат всегда были послабления, вечером можно снять форму, одеться в гражданку, по выходным гуляют… — я шумно вздохнул.
— Ты это брось! – нахмурился Кир. – Не одни гуляют, со старшей воспитательницей, и группой!
— Вот, Кир! – вздохнул я. – Всё-то ты знаешь, а отказываешься рассказывать, расстраиваешь и меня, и её… — я часто заморгал, пытаясь сдержать слёзы.
— Перестань, Сашка! – рассердился Кир. – Хитрая какая! Всё выведала, и ещё обвинила меня в обмане!
— Конечно, обманываешь! – всхлипнул я. – Ты же знаешь, как люблю её. И она меня!
— Знаю, — нахмурился Кир, — нельзя вам…
— Какие вы все злые! – сквозь слёзы сказал я. – Отцу скажи, чтобы не подходил ко мне даже! Ненавижу!
— Меня, тоже? – упавшим голосом спросил Кир.
— А зачем вы мне стали гадости делать? – уставился я на названного отца. Тот завозился на стуле, не зная, что сказать. Если думал, что, разлучив нас с Сашенькой, поступил нам во благо, то как расценивать тот случай, когда чуть не убил меня?
Не допив компот, поднялся:
— Прости, Сашка, пора мне.
— Теперь решил бросить меня? – взглянул я на него мокрыми глазами. Кир развёл руками:
— А что мне остаётся делать? Ты же сказал, что ненавидишь меня. Понимаю, за дело ненавидишь, только помочь тебе ничем не могу, Саше нравится там учиться, только по тебе тоскует, и по маме, конечно. Пойду я, прости, что расстроил.
— А зачем ей там учиться? – неожиданно для самого себя спросил я.
— Как, зачем? – удивился Кир, обуваясь. – Профессия хорошая, независимой от мужа будет, хорошие деньги будет зарабатывать, даже не сомневайся! Я поддерживаю её решение. Ладно, пошёл я. Деньги ещё остались? На тумбочке оставлю, тебе, к первому сентября. Поздравишь друзей, пригласишь в кафе, — я вышел, с заплакавшей сестрёнкой на руках, поняла, что я расстроился, молча проводил гостя, не попрощался.
Разозлился на него, если честно. Предательством попахивает. Нельзя было со мной поговорить? А ещё лучше, с нами, обоими? Конечно, мы дети ещё, неразумные, но хотя бы переписываться разрешили, на каникулах встречаться! «Её решение!» Сказал так, чтобы я на неё обиделся. Было бы это её решением, встретилась бы, обговорили всё, расстались бы по-хорошему, не враг же я ей! На самом деле, надо к своему лечащему врачу съездить, к Юлии. Так и хотят все меня в дурдом отправить!
Постаравшись выбросить неприятные мысли, пошёл с заждавшейся малышкой на прогулку.