Страница 63 из 103
Немного успокоившись, сходил, умылся. В это время Анка хвастала перед тётей Таней моими фигурками, краснея за то, что они голенькие.
— Смотри ты, как точно вырезано! – удивлялась тётя Таня. – Прямо со всеми деталями! И выражение лиц подходящее, насколько я знаю Сашу и Серёжу!
— Надо бы на подставки что-нибудь приклеить, — подсказал я, — велюр или фетр.
— Да, у меня остались твои заготовки, Саша! Помнишь, ты шахматы для сестры делал?.. Или Серёжка для тебя. Запуталась я в вас, извини уж старую! – кокетничала сорокалетняя женщина, выходя из кухни.
Скоро она вернулась, уже с приклеенными кругляшками на подставках и с коробочкой, куда помещались обе фигурки.
Татьяна Витальевна достала из холодильника тортик, налила ароматный чай, и мы попили замечательный успокоительный напиток.
— Хотите отдохнуть, ребятки? – увидев наши утомлённые лица, тётя Таня проводила нас в Мишкину комнату, где уже ждала заправленная кровать с отогнутым уголком.
— Спокойной ночи, ребятки! – погладила она нас по головам, а когда вышла, Анка не стала раздеваться, а с восторгом принялась разглядывать модельки, которые Мишка собирал или сам вытачивал. Особенно надолго Анка, или, скорее всего, Вася, прилип к моделям парусников. Совсем как я, впервые увидев такое чудо. Тогда ещё Мишка смеялся, говорил, что я как мальчишка, интересуюсь машинками и самолётиками.
— Ань, я ложусь, — раздеваясь, предупредил я.
— Я сейчас! – отмахнулся Вася.
Я разделся совсем, с улыбкой смотрел на восторженное лицо Васи. Не заметил, как заснул.
— Сашка! – негодующе будила меня Анка. – Ты спать сюда пришёл?! – начала меня целовать, потом перешла на чувствительные сосочки, на животик…
Сладкий сон поменялся на не менее сладкие чувства любви. Говорят, некоторые занимаются любовью во сне, и потом ничего не помнят. Я помню, но не пойму, во сне это было или нет.
Думаю, не во сне, потому что контролировал себя, под недовольное ворчание Анки.
— Сашка! – жарко шептала она мне в ухо. – Поверить не могу, что ты так влюблён в мальчишку!
— Ань! – так же тихо отвечал я девочке. – Я вас всех люблю! А ты, вообще, моя первая любовь!
— Да, Сашка! – тяжело вздохнула Аня. – Как я жалею, что не осталась тогда с тобой!
— Но мы же снова вместе, Ань! – приподнялся я на локте. – ничего же не изменилось!
— Изменилось, Сашка! Ещё как изменилось! – не согласилась со мной Аня. – Ты в тот день и ночь выплакал всю свою любовь…, — я даже вздрогнул, — и теперь, когда я уеду, со спокойной совестью будешь дружить с любой девочкой, даже не понимая, что изменяешь мне, хотя любишь. Я чувствую, что ты по-настоящему меня любишь! – Аня снова стала приставать ко мне, садясь верхом, целуя мои грудки. – А если бы не уехала тогда, то была бы твоей единственной девочкой! – я тихонько смеялся.
— Ты всё равно уехала бы! – спорил я. – Ты же в другом городе живёшь!
— А давай иногда приезжать друг к дружке? – предложила Аня, усаживаясь мне на бёдра. Заговорить хочет!
— А твои согласятся? – смеялся я.
— Конечно! Ещё бы! Отдадут нам Сашку, будешь его нянчить! — хихикала маленькая злодейка, пытаясь насадиться на мой членик, но я хитрее, повалил её на себя, зацеловал всю.
Под утро Анка добилась своего, пока я не проснулся, но, так-как очень осторожно опускалась на мой утренний стоячок, опять случилась промашка, я проник в отверстие, а перепонка не порвалась, я просто застрял в ней головкой.
Аня даже плакала от боли и несправедливости. Из-за этого я боялся сделать ей больно, и причинял всё большую боль.
Когда удалось всё сделать и выйти из неё, она отвернулась от меня и плакала.
— Ань! – теребил я её. – Скажи, зачем тебе это надо?
— Уйди! – отталкивала она мою руку. Я вздохнул и поднялся.
— Сашка, ты куда?! – испугалась Аня, тут же перестав плакать. – Не уходи! Я просто не ожидала, что будет так больно!
— Мы же делали так, — вспомнил я, — и всё было нормально!
— Тогда я делала разминку, растяжку, а сейчас даже зарядку перестала делать.
— В туалет схожу, успокойся! – нежно поцеловал я в её мокрую от слёз щёчку.
Когда вернулся, убежала Аня. Пришла почти через час, уже умытая, прилегла ко мне под бочок, приласкалась, но сказала:
— Пока не будем, ладно? А то боюсь, опять очень больно будет.
— Да ладно! – невесело ответил я, глядя в потолок.
— Серёжка, ну прости меня! – просила Анка, и я старался забыть неприятный случай. Вертелся на языке вопрос, для чего ей терять девственность, но боялся спросить, а то можем поссориться, и она отдаст мне обручальное колечко. Я взял её руку с колечком, и поцеловал его.
— Сашка, успокойся! – поняла она меня. – Я ни с кем не буду, обещаю! Просто мне чего-то не хватает, понимаешь? Я себя какой-то неполноценной чувствую.
— Хорошо! – набрался решимости я. – Только не здесь, дома сделаем! Надо же подготовиться к этому, полотенчико приготовить, расслабиться, а то ты сейчас зажата, потом меня бояться будешь всю жизнь! – поцеловал я девочку.
— Да, Саша! – обрадовалась Аня. – Сейчас я боюсь, а как подумаю о вечере, сладко делается!
— Ребята! – услышали мы голос Татьяны Витальевны. – Я ухожу! Саша, отдашь ключи соседке, хорошо? Завтрак на столе. До свидания, Сашенька! – мы послушали, поцеловались и решили вставать.
Сделав все свои утренние дела, на этот раз без подружки, я разложил по тарелочкам завтрак.
Анка виновато посматривала на меня:
— Саша, я всё испортила, да? Ты обижаешься на меня?
— Немного есть, — кивнул я, — но мы сейчас возьмём велик, и поедем на карьер! Тебе понравится!
— Да, понравится, как будешь играть со своими подружками! – заплакала Аня. – А я буду смотреть на это, — я с удивлением смотрел на неё, удивляясь всё больше. Никогда ещё Вася не был таким расстроенным.
— Вася…
— Я не Вася тебе! И не Анка, я Аня… — всхлипывала девочка, закрывая грудки. Потом вообще, сбежала в ванную, пришла оттуда полностью одетая, продолжила кушать.
— Аня, брось ты, — пытался я успокоить подружку, не понимая, что с ней случилось.
— Прости меня, Серёжка, — опустив глаза, проговорила Аня, — просто грустно стало, ещё так неудачно получилось… Думала, сделаю один раз больно, и всё, — поковырялась в тарелке вилкой, смахнула слезу.
— Ань, — обратился я к ней, — успокойся, пожалуйста. Если тебе так важно это сделать, сделаем вечером, я же обещал! – погладил я свои напрягшиеся грудки. – Видишь, уже приготовились к ласкам!
— Сашка! – захихикала Аня. – Ты такой смешной сейчас!
— Вот и прекрасно! – улыбнулся я, вставая. – Сейчас помою посуду, и поедем! – Аня внимательно смотрела на меня, не отрывая глаз, как я, с голой попой, мыл посуду, даже губку закусила.
Прибравшись за собой, отдали ключ соседке и пошли за велосипедом. Посадив «мальчика» на мягкое седло, прикрученное к багажнику, осторожно поехал домой, за вторым великом.
За год я прилично вырос, спокойно сидел, на сиденье, даже привставать не надо было, легко до педалей ноги достают.
Хоть и рано выехали, ребята уже повылазили на улицу, сначала с удивлением на нас пялились, потом стали показывать пальцами и смеяться. Аня не выдержала:
— Сань, давай меняться уже! Я не слабее тебя! – я не противился, поменялись.
— Сань, давай опять меняться… Почему-то тяжело мне.
Больше мы не обращали внимания на насмешки ребят, хоть я нарочно выпустил из-под кепки косички.
Вспомнился стишок о старике, его сыне и осле. В любом случае над ними смеялись, как ни сядут, хоть осёл на них едет: старый осёл молодого везёт!