Страница 12 из 103
Нет, не думайте, что мы только и делали, что пропадали на острове, играли, потом прибегали домой и лопали, мы помогали по дому, иногда Вита не приходила, присылала только Димку, оставаясь на хозяйстве, потому что малышу мало что позволяли делать.
Мы сообща поливали огород, пропалывали и окучивали грядки. Пропалывать лучше, когда солнце жарит, тогда сорняки быстро высыхают и не принимаются снова. Никто не ворчал, все думали, что лето бесконечное, успеем наиграться и в речке искупаться.
Так же бегали в магазин, и за молоком мы с Сашенькой ходили пешком.
Так и в этот день отправились, с трёхлитровым бидоном, за молоком. Крышка у бидона была неплотно подогнана, звякала по дороге. Если ездил на велике, то брал стеклянную банку с пластиковой крышкой. Ставил её, оплетённую сеткой-авоськой, в корзинку и осторожно ехал. Но бабушка не одобряла и не доверяла мне стеклянную тару, хотя я ни разу не разбил ни одной банки.
— А вот в этом доме Соня остановилась, — негромко сказал я сестрёнке, — только не крути головой, Кир мне сказал против её желания, по секрету. Надо же за девчонкой присмотреть. – сестра сморщила нос:
— Ну у тебя и вкусы, Сашка!
— Какие вкусы? – повысил я голос. – С каждым из детей такое могло произойти! В том числе и с нами.
— Я согласна, могло, но, наверное, я лучше повесилась бы или вскрыла вены тупой крышкой от консервной банки, чем так жить.
— Она сказала, мама перед смертью просила выжить…
— Может, и так, но твоя привязанность к ней мне кажется ненормальной!
— Какая привязанность?! – возмутился я. – Спас девочку, а ты за это обвиняешь меня! Ещё Кир потом много таких освободил, по моей просьбе, хотя тоже много меня ругал.
— Что с ними стало? – с усмешкой спросила сестра.
— Не знаю, — смутился я, — взрослые разберутся…
— Разберутся! – кивнула Сашенька. – Может, в другой бордель продадут, может, продадут за границу, не знаю, но слышала всякое. У них же нет документов, они никто.
— Сашка! – возмутился я. – Что ты ко мне пристала! Я спас хоть одну девочку! А может, не одну, — вспомнил я облаву на сатанистов. Почему меня укоряешь за Соню?
— А не ты у неё спрашивал, не желает ли она заняться сексом? – прищурившись, спросила моя любимая сестрёнка.
— Ну, я! – пожал я плечами. – Хотел узнать, не будет ли она бегать налево…
— И ты решил, что лучше будет это делать дома, с тобой! – ухмыльнулась эта язва.
— Сашенька, не говори так, а то поссоримся, — пытаясь говорить ровным голосом, сказал я, прибавляя шагу.
— Серёжка, не злись! – догнала меня сестра. – Соня так мне сказала!
— Соня?! – резко остановился я. – Она мне сказала, что наелась этого дерьма, и я могу быть на этот счёт спокоен! Вот что мне ответила Соня! Зачем наговариваешь на бедную девочку?! – одеты мы были одинаково, в розовые очень короткие шорты и такие же розовые маечки с мультяшными рисунками, у обоих высокий хвост, и вообще, были очень похожи. Представив нас со стороны, как ругаемся, будто две вздорные девчонки, смутился и взял сестрёнку за руку:
— Не понимаю, зачем тебе это надо, но я не желаю продолжать этот разговор. Мы даже за руку с ней не прошлись ни разу.
— Вот это, наверное, её и злит! – сделала вывод девочка. – Втюрилась в тебя, и хочет поссорить нас, потому что я чуть не разбила её мордашку в кровь за те слова. Но она только посмеялась и ушла. Зря я сдержалась.
Я и верил, и не верил Сашеньке. Вполне возможно, что пребывание в таких ужасных условиях могло сломать детскую психику. Постоянные побои, вместо еды глотала только то, что выделяется у пацанов и мужчин, извращённый секс во все дыры с клиентами разных возрастов… Тут и взрослый не всякий выдержит.
— Саша, ты только представь, что ей пришлось испытать! – пробовал успокоить я сестру.
— Если бы не ты, какое будущее ждало её? – спросила Сашенька? – Что это за жизнь?
— Может, наделась на чудо? – негромко сказал я. – И оно случилось?
— Она не одна такая там была, — парировала девочка, — и все терпели, а многие и сейчас терпят! Мальчишки тоже там есть, уверена! Лет до семнадцати! А потом? Наверняка потихоньку прикапывают, они же уже трупы, списанные! Никто их искать не будет! Даже домашних редко находят.
— Сама всё понимаешь, сестрёнка, и в то же время упрекаешь меня, что я связался с девочкой из борделя. Но целоваться с ней я не буду, можешь быть спокойна, хотя анализы у неё чистые.
Дальше мы шли молча, держась за руки. Проходили по той улице, где жили Вита и Димка, чтобы не идти по главной улице, мимо магазина, потому что там можно было встретить знакомых, которые попросят денег в долг. Отказывать не умею, Сашенька затеет ссору, не хочу.
Зато мы увидели во дворе у дедушки и бабушки Виты каркасный бассейн! Теперь будет повод заходить к ним в гости, даже помогать с огородом! А то зашли однажды всей толпой, нас отправили восвояси.
Увидев бассейн, прибавили шагу, уже забыв предмет спора.
Девчонки и мальчишка были заняты на огороде, где пололи, где окучивали, собирали с картошки колорадских жуков. Было их немного, но потравить ботву сумеют. А картошку здесь папа Сашеньки брал на прокорм своей семье. Нам не привозил, почему-то, сестре я не сказал ни слова об этом, покупает Сергей на рынке, а летом я эту картошечку у бабушки не стесняюсь кушать.
Спросить, что ли, у бывшего папы, платит ли он своей маме за то, что оставляет ей на всё лето внучку? За меня, помнится, платил, потому мама меня и увезла отсюда, когда они развелись.
— Вита! – радостно подбежали мы к подружке. – Вам бассейн поставили!
— Да? – выпрямилась девочка, виновато посмотрев на нас. – Наверное, папа приехал. Можно, мы пойдём?
— О чём речь?! – удивился я. – Конечно, сбегайте домой! Когда можно будет, позовёте в гости?
— Саша… Серёжа, ты не обижаешься на меня? – опустив глаза и перебирая сорняк в руках, спросила Вита.
— На что? – удивился я, а Сашенька толкнула меня в бок острым локтем.
— За то, что не приглашаю тебя к себе, с папой поговорить.
— Вита, — секунду подумав, ответил я, — если папа захочет, он позовёт меня, или сам придёт, так же? – Вита отвернулась, пряча выступившие слёзы, подозвала Димку, и они пошли домой, в одних набедренных повязках, больше у них ничего не было, привыкли так бегать, а наше с Сашенькой и Аней ей было мало, Наташино велико.
— Наверное, уезжают, — сказала мне Сашенька, — навсегда…, — я тупо смотрел им вслед.
— Я всегда знала, что братец у меня дурачок! – изрекла сестра. – Беги же за ними! – я сорвался и побежал.
— Подождите! – кричал я, но брат и сестра будто не слышали, удалялись, будто во сне, растворялись в дымке, голова закружилась от испуга.
Я остановился, посмотрел вокруг. Ничего не изменилось, деревня стоит на месте, утки крякают, петухи вопят. Тогда я пошёл осторожно, дошёл до двора бабушки и дедушки Виты, посмотрел через ограду во двор, сдерживая хриплое дыхание, будто пробежал километра два. Каркасный бассейн был на месте, его наполняла водой незнакомая мне женщина, моих друзей не было видно.
Я стоял у забора, смотрел во двор, в надежде последний раз увидеть Виту и Димку, до этого момента не понимал, как к ним привязался. Слёз, текущих по щекам, не чувствовал.
— Чего застыл? – услышал за спиной шёпот сестрёнки. Обернувшись, увидел подошедших Сашеньку и Анку.
— Можно к вам? – спросила Сашенька, входя в калитку.
— Заходите! – обернулась женщина, с улыбкой. – Вы, наверное, подружки Виты?
— Да, мы давно с ней дружим, — продолжала Сашенька, за руку пытаясь затащить меня во двор. Анка тоже вошла, не стыдясь своего скромного наряда, состоящего из полупрозрачного фартучка. Такие же были у нас с сестрой.