Страница 14 из 15
— Тогда почему царь прислал именно за вами? — решил вмешаться я, понимая, к чему ведет этот разговор.
Благодаря Лоре, я мог попробовать его уговорить.
— Значит, ваши навыки необходимы царю. Неужели вы думаете, что он бы послал за вами нас, — я посмотрел на Сашу, который блаженно улыбался, — только для того, чтобы передать привет и пригласить на чашечку кофе? Дела очень плохи, и вы, как никто, должны это понимать. Я видел, что было в той хижине, и поэтому в ваших руках сделать так, чтобы прошлое не повторилось.
— Ясно, — ответил Лермонтов с наплевательским видом.
— Пошли, Саша, этот человек слишком стар и труслив, чтобы мыслить здраво. Мы только зря потратили время, — я махнул Есенину, и он довольный вскочил с кровати. — Каким бы он ни был сильным в прошлом, но он нынешний не нужен царю Петру.
Лермонтов продолжал молча смотреть нам вслед.
Так мы вышли из номера и направились к лифтам.
Болванчик показал, что Лермонтов продолжал сидеть и размышлять. Ну что ж, пусть подумает. Мужику под триста лет. Он застрял в этом теле, походу, надолго, хотя я до сих пор и не понимал, почему они бессмертны. Или настолько медленно старели?
У меня появилась теория, что и остальные члены группы точно были бессмертными. Если, конечно, они живы! И как мне добиться того же?
Это определенно не магия или предрасположенность, иначе, не старел бы кто-то один. Тут дело в чем-то другом.
— Я бы его сделал, — вывел меня Есенин из размышлений, когда мы ждали лифт. — Слабак этот Лермонтов. Нахрена он нужен царю. И это… Он говорил про твоего деда. Наслышан я о нем. Папа рассказывал мне истории. Одна интереснее другой.
— И чего ты молчал? — удивился я. — Рассказать не хочешь?
Лифт подошел, и мы поехали вниз.
— Не-а, не хочу, — пожал плечами Саша и отвел глаза. — Если захочешь, сам все узнаешь, но не думай, что там какие-то супер секретные тайны. Просто твой дед был чертовски сильным магом.
Цель ясна. Что скажет Есенин царю, меня не особо волновало. Все что необходимо, мы сделали. Приказа доставить Лермонтова силой, у нас не было. Только попросить помочь. А там уже… Да и зачем заставлять? Царь Петр это прекрасно понимал. Как говориться — насильно мил не будешь. В случае Лермонтова посыл примерно тот же.
Внизу нас ждала оперная певица, кажется, ее звали Мирабэлла Винтервайс. Она сидела на диване по левую сторону от входа в окружении непонятно откуда взявшихся слуг и полиции.
По правую же сторону сидела Екатерина с Айседорой, и вокруг них тоже крутились полицейские, но репортеров было просто море. И кто их вызвал? Возможно, в полиции свои информаторы.
Когда же мы подошли к царевне, она мило улыбнулась и недвусмысленно похлопала по свободному месту рядом с собой.
Ну а что нам было делать? Все враги побеждены. Почти все. Кто не побежден, либо страдал и жалел, что не умер, либо старался как можно быстрее покинуть страну или залечь на дно.
— Ваше Императорское Высочество, пару вопросов! Извольте! — крутилась рядом надоедливая репортерша, которая хвасталась связями накануне.
Мы упали рядом с царевной, как старые друзья. Все в крови, ошметках, пыли и грязи. Только Екатерина Петровна выглядела как будто только что из салона.
— Милочка, простите, но давать интервью я буду только той очаровательной девушке, — она выискала глазами Оду и поманила пальцем. — Иди сюда, дорогая. Остальные свободны, — она властно обвела всех взглядом и брезгливо помахала рукой.
— Простите, но это нарушение репортерской этики, — возмутились остальные. — Так дела не делаются!
— Что, простите? Кто это сказал? — серьезным тоном спросила царевна. — Руку подними, смельчак!
Вперед вышел мужчина в маленьких очках.
— Я говорю, это нарушает все нормы этики репортера! — смело сказал он.
— Ваше Высочество, позволите? — наигранно вежливо сказал я, и царевна охотно кивнула. Екатерину тоже забавляла эта игра.
— Молодой человек, я не с вами разговариваю, — попытался он отвертеться от меня.
— Скажи, ты как узнал, что тут случилось? — спросил я. — Только учти, моя предрасположенность может различать вранье! Если же ты мне соврешь, об этом узнают все присутствующие. Но на всякий случай отмечу, что репортеры должны быть беспристрастными и честными. Так?
Остальные закивали. Судя по всему, они испугались, что я могу обратиться к ним.
— Я… Это конфиденциальная информация, — выкрутился он.
— Ты можешь просто уйти, — напомнил я. — Тебе все равно никто не даст интервью, как и вам всем!
— Позвольте! — взвизгнул усатый.
— Вы приехали одновременно со спецназом, а стало быть у вас информаторы в полиции, — продолжил я, перебив. — Насколько мне известно, это незаконный метод, который грозит уголовкой…
— Всего доброго, господа, — он даже не стал дослушивать мои слова. Просто развернулся и ушел.
Остальные репортеры тоже поспешили покинуть разрушенный холл гостиницы, боясь, что моя карающая рука, точнее, карающее слово, коснется их и разнесет по фактам.
— Предрасположенность определять вранье? — улыбнулась Дункан вместе с царевной.
— Ага, а еще я неплохо блефую в покер, — подмигнул я им.
Осталась только Ода, которая не знала, куда себя деть. Вот вроде репортер, а ведет себя так робко и стеснительно…
— Садись, дорогая, — улыбнулась царевна.
— Извините, но мы все получаем информацию примерно из одного источника, — виновато пожала плечами репортерша.
— Ой, да ничего, — махнула рукой Екатерина. — Мы никому не скажем.
В этот раз брали интервью у нас у всех. И даже Александр отвечал довольно развернуто и живо.
А вот бедная оперная певица сама хотела дать кому угодно интервью, но все репортеры прошли мимо нее и удалились. Так она и осталась в окружении пары лекарей да слуг.
Полиция хотела взять у нас показания, но поняла, что царскую особу лучше не тревожить и подождать конца интервью.
Когда же мы освободились, они заняли место Оды.
— Ваше императорское высочество, мы бы хотели спросить… — начал один из полицейских в шапке-ушанке и теплой меховой куртке. Все же стекла выбиты, и в помещение вместе с ветром проникал снег.
Только мы могли нормально переносить холод, разогревая наши тела с помощью энергии.
— Нет, уважаемые полицейские, это вы мне ответьте, — рассерженно сказала царевна. — Почему вас не было несколько часов к ряду? Почему вы прибыли только тогда, когда основные силы врага были уничтожены? И как так получилось, что те, кто должен охранять покой гостей из дружественной страны-соседа, практически прародителя, по случайному стечению обстоятельств неожиданно пропали?
— Простите, но все виновные будут наказаны! — строго сказал офицер.
— Вы уже выяснили, кто хотел нас убить? — спросил Есенин.
— Мы… В процессе… — замешкался второй, явно не готовый к таким вопросам. Хотя даже странно, чего он ожидал.
— То есть как? — в прямом смысле вспыхнул Есенин. — Вы поймали около сотни нападавших. Техника на улице с гербами ярлов. В чем проблема?
— Мы думаем, что это провокация, — спокойно ответил офицер в ушанке.
— Вот как? — оскалился Саша, но Екатерина прервала его одним жестом.
— Я, как представитель Царской Семьи Романовых, заявляю, что это была не провокация, и ярлы напали на нас с целью убить, — громко сказала она. — Уважаемый! — окликнула она одного из офицеров. — Позови всех репортеров, я знаю, они еще не ушли.
— Что вы делаете? — удивился мужчина в ушанке.