Броневод

Но не разбиты османы, империя жива и просто так они от своей столицы не откажутся, как и от Босфора. Война будет долгой и кровавой. И шведы не успокоятся, так что нужен я Петру, как воздух нужен. Хотя и перемирие у него сейчас со шведами, но это не на долго, скоро война вспыхнет вновь.

Битва за Босфор мне ещё долго в кошмарных снах будет снится. Как и первый в мире бой броненосцев!

Я-то всё думал, куда английские корабли первого ранга делись? Ведь хоть и немного, но они должны были быть у моих врагов. За весь поход ни одного не встретил, а они оказывается не кончились у англичан и французов, они были на ремонте и реконструкции. Их обшивали бронёй!

В Ла-Манше мы их и встретили. Переделанные уродцы совсем не отличались мореходностью, им не было места в открытом море. Перегруженные навешанным по бортам железом и артиллерией корабли мог погубить любой сильный шторм. И орудия на них стояли особенные… Ни каких пушек малого и среднего калибра! Только крупняк! Special for you Витя!

Тот бой мне не забыть никогда. Двадцать восемь закованных в сталь линкоров и под сотню других боевых кораблей против «Шторма» и моих крейсеров. Да, они были парусными, да, они были сделаны на скорую руку, но тем не менее они держали удар. Если бы не паровики, Ла-Манш стал бы нашей могилой.

Обычная наша тактика не сработала. Мы прошли вдоль линии наших врагов стреляя и получая тяжёлые удары и не смогли потопить никого, а сами нахватались тяжёлых ядер и бомб по самое небалуйся. Почти все в экипаже получили контузии, в том числе и я. Сидеть в боевой рубке, в которую без перерыва лупит гигантским молотком какой-то сумасшедший великан было почти невыносимо. Почти все бербетные орудия подвергшегося атаке борта вышли из строя, заклинило среднюю башню главного калибра, на палубе разгорался пожар, по нам стреляли каленными ядрами. Повреждений было столько, что я всерьёз надумал уже бежать. Избитый линкор снова лишился всех мачт и дымовых труб, крейсера были не в лучшем состоянии. И всё же мы подобрали ключик к победе. Широкая корма старинных линкоров, где был расположен руль и большая надстройка, оказались уязвимым местом этих чудовищ, так как не была бронирована, а ещё нам помогла их плохая манёвренность под парусами. Наша линия рассыпалась, во вторую атаку мы пошли уже фронтом, маневрируя и стараясь не попасть под бортовой залп. Бой превратился в собачью свалку, где мои броненосцы старались зайти противнику с кормы и расстрелять ей, а англичане и французы пытались подловить нас бортом или же взять на абордаж.

Почти двое суток длился тот бой. Двое суток ада. За первую ночь, когда луна, как будто играя на руку защитникам проклятых островов, спряталась за тучи, нам даже пришлось сойтись на палубе «Шторма» в рукопашную. Какой-то отчаянный капитан французского фрегата смог подойти к нам в темноте и пошёл на абордаж. На краю тогда всё висело, на тоненькие ниточки. Весь экипаж, кроме артиллеристов, механиков и рулевого тогда приняли участие в драке. Даже я и капитан линкора! Мы тащили сцепившийся с нами корабль за собой, не прекращая вести огонь и маневрировать, а в это время две команды со звериной яростью пытались убить друг друга. Нашу битву освещало зловещее зарево пожаров на горящих вокруг кораблях, слышался звон клинков и крики умирающих и казалось, что этому не будет конца.

Когда к исходу второго дня к месту сражения подошли мои транспортные суда и десантные корабли с войсками испанцев, шотландцев, шведов и наёмников, всё было кончено. Мы добили все двадцать восемь вражеских броненосцев и рассеяли большую часть остальных кораблей. Тогда, под самый конец боя, мои броненосцы походили уже больше на горящие, полузатопленные баржи, гружённые прокопчённым металлоломом, чем на боевые корабли, а израненные и уставшие экипажи, разбившись на аварийные партии боролись за жизнь своих плавающих крепостей. «Шторм» был на последнем издыхании, ведь именно на него пришёлся основной удар. Он тяжело сидел в воде, кренясь на левый борт и тогда я был почти уверен, что линкор не спасти.

Ещё через два дня, покрытый копотью и кровью, едва держась на ногах от усталости, я стоял тогда на почти ровной палубе «Шторма» и следил за полномасштабным вторжением на территорию Англии. Шумели помпы откачивая воду из трюмов, разошедшиеся от тяжёлых ударов листы обшивки бежали из десятков мест, но уже было понятно, что корабль спасён и сможет послужить нам и дальше. Для этого потребовались поистине героические усилия команды, однако мы всё же справились.

Уже пылала Ирландия, уже восстала Шотландия, а мои чудом сохранившиеся бомбардирские суда становились на боевую позицию в Темзе, чтобы обстреливать Лондон.

Мирный договор мы подписывали в соборе Святого Павла, который каким-то чудом уцелел во время разрушительной бомбардировки Лондона, последовавшего за ней пожара и штурма. Со стороны побежденных в подписании договора участвовал король Англии Георг I, французский кардинал де Флёри и великий пенсионарий Республики Соединённых Провинций Рутгер Ян Мориц, победителей же представлял я, испанский кардинал Альберони, новый король Шотландии Яков III и новый король Ирландии… Мур I! Первый в новой династии и назначенный на эту должность воставшими ирландцами, которыми он руководил, высадившись с морпехами с моих кораблей. Приобретенный в многочисленных войнах опыт позволил Муру быстро собрать внушительную армию добровольцев и в кратчайшие сроки зачистить остров от английских гарнизонов и войск, а затем прийти на помощь и испанцам со шведами непосредственно в Англии. Новый верховный король острова Ирландия! Звучит! И это чертовски грустно… Вряд-ли я ещё раз увижу своего друга, теперь нас будут разделять тысячи морских миль, а Мур совсем не молод. Шестьдесят ему, по нынешним меркам глубокий старик. Хотя и крепок ещё мой бывший командир абордажников, но случится может всякое. За семьёй нового короля уже отправился клипер, у него есть три сына, так что я надеюсь династия новых королей не прервётся. Зато теперь у меня есть надёжный друг и союзник в Европе, который нуждается во мне не меньше, чем я в нем.

Мир заключен. Вся Северная Америка, теперь моя. Мои теперь и колонии, которые я успел захватить в период своего рейда, а также Ямайка, Капстад и Австралия. Про последнюю мало кто и что знает. Можно сказать, даже, что не знают ничего. Все думают, что это открытый мной большой остров в Индонезии, так что по этому вопросу никто даже не вздумал возражать, тогда как по другим вопросом были бурные дебаты. Я откусил столько от всемирного пирога, сколько смог, осталось теперь только переварить этот кусок. Как бы не подновится. Ведь у меня до сих пор почти нет людей. Ну сколько нас в Русской Америке вместе с индейцами? Сейчас, наверное, тысяч сто наберётся, в том же Китае некоторые деревни больше! Так что первым делом после подписания Лондонского мира я направился в Россию, договариваться с Петром. И вот теперь мы почти родня.

— Чего задумался Витя? — от раздумий меня отвлёк русский император — пойдём мой друг, надо выпить! Нам надо многое обсудить, но это завтра, а сегодня у нас праздник!

Я встряхнул головой и поморщился от боли. Снова пить… Но повод и правда есть. Сейчас я почти уверен в благополучном исходе всех моих начинаний. «Мы прорвёмся как всегда!», как говорят мои капитаны, когда видят перед собой врага!