Страница 5 из 19
Последнее слово родилось в моей голове с большим запозданием. Видимо, даже универсальный язык, который мы использовали, не сразу нашёл соответствие.
– Трёхполые гермафродиты! – осклабился Борборыч. – Какая пр-р-рэлесть!
– Я не поняла… – дологнисская тварь сжалась на стуле и начала попискивать.
– У вас три пола, да? – уточнил я. – И почему вы их чередуете?
– По сезонам, – ответила дологнисска. – Все так делают…
– Вот ты же разумное существо! – возмутился Ваня у меня за спиной. – Зачем вы вчера всё это устроили?
– Всегда так было, – растерянно ответила пленница. – Есть те кого едят, и есть те, кто ест… Любой, кто ест, тот будет съеден. Кроме людей.
Последнее слово снова вылетело с опозданием, но судя по тому, что у меня в голове завертелись слова: «народ», «полноценный» и «разумный» – просто выбор был слишком большой.
– Вообще-то мы тоже люди! – обиделся Ваня.
– Какие же вы люди? – удивилась дологнисска. – Вы же уроды какие-то…
– На себя посмотри… – усмехнулся я.
– Я красавица! Я видела! – похлопав глазами, ответила дологнисска.
Непрошибаемая уверенность пленницы, если честно, бесила… Плохой из меня палач! Да и из Борборыча с Ваней – тоже не очень. Злимся на инопланетянку почём зря…
– Почему каждый в вас видел что-то своё? – спросил я и уточнил. – Вчера днём…
– Так ведь мы же не знаем, что кому нравится! – удивилась дологнисска. – Просто усилили свою привлекательность в ваших мыслях!
– А как вы воздействуете на мысли? – спросил Борборыч.
– Не понимаю, – расстроилась дологнисска. – Просто усилили…
– А ослабить можете? – спросил я наводящий вопрос.
– Ослабить – можем…
Пятиминутный опрос показал, что инопланетянки не выделяют воздействие на мысли, как отдельное понятие. То есть, для них «усиление» и «ослабление» имели столько же общего, сколько для нас – мыслительная деятельность и движение конечностей. Обозвать всё одним словом, в общем, никак не получится. Разве что для шутки – например, «во время бега я пораскинул мозгами и ногами». Ну или что-то вроде того… Каждое воздействие на мозги являлось отдельной операцией, которой владели…
– Все у вас на планете так умеют? – уточнил я.
– Не-е-ет! – замотала головой пленница с искренней убеждённостью, потешаясь над моей глупостью. – Только высокие! Кого боги отметили! Вот вас не отметили…
– Дальше не продолжай! – посоветовал я. – А то могу и больно сделать.
– Не надо! – попросила инопланетянка.
– А почему вы по ночам нападаете? – спросил Ваня.
– А зачем днём нападать? Днём не так кушать хочется! – последовал ответ.
– А ночью кушать хочется? – кивнул я.
– Конечно, хочется! Всем ночью кушать хочется! – покрутила головой дологнисска. – А вам что, не хочется? Как же вы выживаете ночью?
– А почему вам ночью кушать хочется? – уточнил я.
– Потому что ночь! – удивилась дологнисска.
Нет, конечно, у людей тоже бывает «ночной дожор»… Но вот, честное слово, не до такой же степени, чтобы жрать домашних питомцев даже без предварительной подготовки…
– А ночи у вас длинные? – спросил Борборыч.
– Длинные… холодные! – согласилась дологнисска. – Не то что день! День тёплый.
Мы с Борборычем переглянулись.
– А своих жрёте? – уточнил я. – Ну, других… людей?
– Ну а как же выживать-то? – удивилась инопланетянка.
– Это поэтому вы так по нашему поселению распределились? – уточнил я.
Мой вопрос дологнисска слушала значительно дольше, чем я произносил. Подозреваю, что проблема была в слове «поселение». При таких пристрастиях в диете, видимо, поселения – это совершенно непередаваемое понятие.
– Что думаешь? – спросил я рейд-лидера, воспользовавшись свободной минутой. – Сравним выводы?
– Давай! – кивнул тот. – Мне кажется, у них на планете очень холодные ночи, что заставляет всех усиленно искать жратву. Вроде как компенсационный механизм. Поэтому днём они мирно сосуществуют, а ночью – начинают жрать друг друга.
– А хомяки? – спросил я.
– А они просто коллективные, – ответил Борборыч. – Тоже стратегия, но, видимо, не слишком в их условиях успешная.
– Кто вместе держится – тот вымирает уже! – вставила пленница. – Только сильные, отмеченные богами, выживут.
– Да чтоб вы все сожрали друг друга!.. – буркнул Ваня.
– Ладно, пока всё, – кивнул я. – Давайте её свяжем. Пусть полежит.
– Не надо «свяжем»! Я добрая! – заявила дологнисска.
– Когда злой станешь, тогда связывать будет бесполезно, – усмехнулся я.
– Мне больно! – пожаловалась тварь.
– Придётся потерпеть! – ответил я и принялся вязать пленницу. – Послушай-ка… Вы же игроки, да?
– Игроки.
До меня её ответ тоже доходил долго. Сначала пришлось насладиться долгим стрекотанием, и только потом в голове появилось само слово. Судя по всему, наши с этими тварями культуры находились так далеко друг от друга, что даже удивительный системный язык не сразу справлялся. Вот и что это за язык мы используем, интересно?
Я выглядел спокойным, думал спокойно, двигался спокойно, – а в голове царила звенящая пустота. Как из человека при неудачном падении выбивает воздух, так и из меня попросту вышибло мысли. Я пытался, но никак не мог осознать размеры того, что сейчас узнал. Это дологнисцам хорошо: есть игроки, которые не едят их – значит, будут едой. А я существо чуть менее приземлённое – и если увидел четырёх дологнисских игроков, то сразу рисую в воображении целый остров таких тварей, а то и не один. Ведь островов с землянами тоже несколько…
Картинка получалась жутковатая, но если включить логику, то каких тварей мы видели на нашем мега-острове? Видели мы вышронских, прионских, дологнисских… Ещё каких-то, но я сходу так и не смог вспомнить название. И что получается, где-то есть и вышронцы? И прионцы? И эти, которых я вспомнить не могу?
Удручающая картина-то…
И опять всё меняет.
В невесёлых мыслях я добрался до западного склона верхнего Мыса и посмотрел на значительно приблизившиеся плоты островитян. Пора было будить руководство, но вот сейчас мне было откровенно лень снова тащить их на встречу – затащил уже вчера на свою голову…
Однако Саша, Котов, Кирилл и Дядя Фёдор всё-таки нашли в себе силы подняться к обеду и выйти навстречу послам. Воспользовавшись моментом, когда рядом не было любопытных ушей, я кратко пересказал им результаты общения с дологниссками. По вытянувшимся лицам и широко раскрытым глазам стало понятно: далеко и глубоко идущие выводы они сделали.
В общем, когда Казяк с профессионально приветливой улыбкой подошёл к нашей компании, встречали его исключительно хмурые и сосредоточенные лица. Улыбка медленно сошла у него с лица, и представитель островитян в растерянности посмотрел на меня – видимо, как на единственного невозмутимого человека.
– Филя, а нам уже стоит бежать? – осторожно поинтересовался он. – Или такие серьёзные лица не по нашу душу?
– Оставайтесь! – предложил я. – Когда у них такие лица, всё самое веселье только начинается…
– Тогда позвольте представиться! – сразу же во все тридцать два зуба улыбнулся посол. – Казяк, представитель миролюбивой части островитян… Бывших островитян, если быть точным! Также я руководитель одной из десяти основных фракций Острова.
Казяк указал на своих спутников – серьёзную даму лет тридцати и полноватого мужчину.
– Тоже руководители наших фракций – Йогурт и Глаша. Рад наконец посетить ваше поселение и лично заверить вас в наших исключительно добрых и миролюбивых намерениях!
– Рады приветствовать… – Кирилл взял себя в руки. – И добро пожаловать! Прошу прощения за не слишком приветливые лица. У нас случился небольшой ночной инцидент, и нам сейчас есть о чём подумать. И если вы не настаиваете, то обсуждение серьёзных вопросов предлагаю отложить либо на вечер, либо на завтра. Вам сейчас выделят место для проживания в гостевом домике.
– Судя по всему, инцидент был серьёзный? – Казяк удивлённо посмотрел на меня. – Я думал, только я к вам с новостями, а здесь у вас тоже что-то происходит…