Страница 11 из 19
– Подлая тварь! Лысая образина! Убить благородного жеребца (да, вот прямо так и перевелось)! Подлость и низость! Ты ответишь за всё!
Командир наших врагов не был голословен: в следующие секунды мне довелось узнать, почему эти бердыши такие странные, почему их два – и зачем лезвия направлены в разные стороны. Ящер схватился за основание одного из лезвий, после чего раздался щелчок – и то отделилось от древка. А всего через секунду в руках врага уже были две широкие сабли, с которыми он и кинулся на меня.
И вот тут я понял, какой же я лошара! Божечки мои, какой же я лошара!.. Вся моя сила и ловкость не могли сделать одного – обеспечить мне преимущество в этом бою. Даже то, что мой враг двигался медленнее меня, и то не особо помогало. Он как будто всегда заранее знал, куда я ударю. Всё что мне оставалось – вспоминать наставления овцебыка, а именно: держать дистанцию и крутить молотом, не останавливаясь. И всё только для того, чтобы хотя бы не подпускать врага слишком близко. Хвостатый уродец так на меня насел, что если бы ко мне ещё и кто-то со спины подкрался, я бы вообще ничего не успел сделать…
Да, одно его попадание снимало с меня всего четыре-пять тысяч хитов. А попаданий я пока пропустил не больше пяти – и при запасе больше, чем в восемьдесят тысяч жизней, мог позволить себе ещё немного постоять под градом ударов. Однако со спины подкрались не ко мне, а к командиру врагов… Нагибатор в посечённой броне, в крови – своей и чужой – и с молотом в руках, подскочил к ящеру сзади и просто снёс его куда-то в сторону. После чего, глянув на высветившийся ему лог, удовлетворённо кивнул.
– Вырубился!.. – сообщил гигант, устало опираясь на своё оружие.
Я огляделся по сторонам. Бой почти закончился. Восемь кучек вооружения и десять трупиков решашиархов отмечали места последнего упокоения наших противников. Последний ящер ещё отмахивался – и умело отмахивался! – от десятка ударников, пытавшихся его достать копьями. Однако сопротивлялся он уже исключительно на морально-волевых…
Ещё пять доспехов мысовцев указывали на то, что пятерых ударников и мы не досчитались. И всё это с учётом того, что нас было больше. В шесть раз больше, чем ящеров – или в три раза больше, если и решашиархов уравнять с бойцами.
– Приплыли! – сообщил мне подошедший Борборыч. – Как вам первое знакомство с профессиональными средневековыми бойцами?
– Смахивает на катастрофу! – заметил я. – Причём, полную…
– И ею и является, – кивнул Борборыч.
– Почему ты решил, что они средневековые? – уточнил Нагибатор.
– А ты посмотри, что они говорят, как живут, как держат оружие и носят броню… – заметил Борборыч. – Это всё их, родное, привычное и понятное! Не то что для нас, избалованных детей двадцать первого века…
Бой завершён, ваши враги повержены! Что странно, конечно! Раньше я это сообщение выводила только другому виду. Спишем всё на ваше численное превосходство!
Вы получаете 2590 очков опыта (поделен между союзниками).
Набрано опыта – 18444/30531 очков опыта!
– Что это за твари?! – возмутился Толстый.
– И почему они такие твари?! – поддержал его Вислый.
– А что вам, двум олухам, непонятно? – удивилась Мадна.
– Что?! – переспросил Толстый.
– Да всё! – закончил Вислый.
– Это вышронцы! – спокойно ответил им Дойч. – И такие твари они, потому что… Потому что потому!
– А-а-а… Ну тогда вопросов, конечно, нет! – покивал Толстый.
– Какие уж вопросы к Капитану Очевидность, да! – кивнул Вислый.
– Нагибатор, говоришь, главный их вырубился? – уточнил я.
– Ага, – кивнул гигант и указал в сторону павшего врага подбородком. – Вон он!
Вышронский командир был жив и почти здоров, но без чувств. И пока ударники освобождали местных, я и Борборыч надёжно пленили врага. К счастью, физиология у вышронцев была похожа на нашу, так что где, что и как вязать – вопросов не вызывало. К тому моменту, когда ящер открыл свои круглые глаза, двигать он мог только ртом. На нашу беду, он немедленно этим самым ртом и воспользовался:
– Я вождь сотни воинов! Я верный вассал его величества Р'грашар'са! Вы ещё ответите за то, что пленили меня, презренные твари! Никчёмные слабаки! Освободите меня! Я покажу вам, кто здесь должен быть связан! Бесхвостые выродки болот! Ублюдки низших!..
– И этот туда же! – возмутился Борборыч. – Опять низшими обзывает! А он, стало быть, высший, ага!..
– Надо бы их напрямую на юг отправить… – кивнул я. – Вот пускай с дологниссцами и выясняют, кто высшим будет.
– …Дерьмо, и заставлю вас его жрать! Вставлю вам по колу в задницу вместо хвоста! – не унимался командир вышронцев.
И вот тут меня осенило.
– Хвоста… хвоста… хвоста… – пробормотал я, а потом нагнулся к пленному и перевернул его на живот.
Вышронец сразу замолк, повернул голову на бок и уставился на меня своим круглым глазом, в котором плескалось подозрение, прорывавшее даже межкультурные и межвидовые барьеры.
– Что это ты там делаешь, а? – встревожено осведомился он.
– Ну как что, длиннохвостый?! Примериваюсь!.. – оповестил я его.
– К чему ты там примериваешься? – с ещё большей тревогой спросил вышронец.
– К твоему понижению по социальной лестнице! – не стал скрывать я, внимательно рассматривая огузок, выбивающийся из-под доспеха.
Надо сказать, что командирский огузок был явно длиннее, чем огузки всех других вышронцев, с которыми мы сегодня столкнулись.
– Будешь ли ты ещё предводителем сотни воинов, если я тебе хвост обрежу на три пальца? – спросил я, показав теми самыми тремя пальцами, насколько именно собираюсь укоротить рудимент.
– Н-н-не смей!.. Подлейший из подлых!.. Не трожь!.. Ибо проклят ты будешь в веках! – оповестил меня командир-ящер.
– Да какие века, зелёный? – удивился я. – Кто бы нам тут века дал… Борборыч, дай ножик, а? Будь другом!..
– Н-не-эт! – взвизгнул вышронец, извернувшись всем телом, и снова перевернулся на спину. – Хвост – это святое! Голову руби, а хвост не трожь!
– Это для тебя святое! – развёл я руками. – А мы, бесхвостые, не оценим! Давай, назад переворачивайся!
– Что ты хочешь от меня, грязное, мелкое, противное…
– Э-э-э-э-э! – я погрозил вышронцу ножом.
– Красивое, высокое и очень мудрое существо? – судорожно сглотнув, закончил тот.
– Для начала хочу тишины! – сказал я.
– Хорошо! – покладисто кивнул гордый вождь ста воинов. – Тишины – так тишины… Чего сразу угрожать-то?
Мы с Борборычем оставили его под присмотром Панка, который развлекался тем, что принялся задвигать пленнику идеологию феминизма, попутно выяснив, что самочки у вышронцев есть – и они не сезонные, а вполне себе постоянные. Вышронец булькал, возмущённо пучил глаза, шёпотом возмущался и грозился стереть весь наш вид с лица земли, чтобы больше никто такую ересь не нёс. А то, мол, видит Первояйцо, так можно и в Первояйцо верить перестать!..
Местные жители были освобождены, да и пожар в самом лагере мы потушили. Но вот растерянность на лицах людей никуда не делась.
– Филя! Филя! – позвал меня Паровоз. – Не оставляйте нас здесь!
– Ну ты нормальный, а? – удивился я. – Что же, теперь сидеть и охранять тебя, что ли?
– А можно мы к вам? – спросил поселенец из лагеря. – Мы сами как-нибудь попробуем до Мыса дойти! В Обители, я слышал, бои – там эти ящерицы высадились. Эльдорадо, говорят, вообще уже взяли…
– Да не взяли его, а в осаду взяли! – поправил другой.
– Как взяли, так и взяли! – возразил третий. – И всех там съели!
– Тьфу, да не едят они наших! – возмутился первый, но с лица сразу сбледнул.
Пришлось угомонить спорщиков. А потом дать им разрешение уходить на юг. Вместе с разрешением было предоставлено и письмо, которое требовалось доставить командирам в Железной долине. Собственно, письмо предписывало всех беженцев отправить напрямую в Мыс, нагрузив рудой и едой, а лагерь – экстренно перенести в ущелье. И вообще в самой долине теперь вести только добычу железа.