Время жить (трилогия)

– А кто говорит, что ослаблять их надо сразу?! – приподнял правую бровь Суорд. – Наоборот, все должно делаться очень постепенно. Сначала провести выборы в Большой Совет из кандидатур, предложенных властью. Затем дать людям время научиться выбирать свое непосредственное руководство – блоковых и участковых начальников – и контролировать их работу. Потом можно будет постепенно освоить новые уровни. И уж, конечно, выборы – это слишком важная вещь, чтобы доверять их всем и сразу. Необходимо ввести своеобразное звание избирателя, которое еще нужно заслужить. Можно взять в качестве прообраза наши Школы свободных людей, где мы учим самостоятельно мыслить, принимать решения и чувствовать ответственность, даем базовые знания по юриспруденции, экономике, истории. Возможно, это выглядит немного наивно, но это действует! У нас уже подготовлены люди, которые сами смогут стать учителями в сотнях и тысячах подобных школ!

– Мне приходилось читать ваш проект, – сухо заметил Оонк. – Помню, помню, все эти образовательные цензы, двойные и тройные голоса, придание законодательных функций Большому Совету… Но я не могу понять – зачем?! К чему изобретать такую сложную и нелепую систему? Власть должна быть устроена просто – какой смысл в подобных излишествах? У меня в Службе Безопасности каждый начальник получал все необходимые полномочия для решения своих задач и нес полную ответственность за результаты! Эта система работала и, замечу, работала неплохо. В будущем я собираюсь распространить ее на всю Державу. И почему вы уверены в том, что это ваше умное и образованное меньшинство непременно перейдет в оппозицию к власти? Оно само может стать властью! Система будет открытой для всех, кто чувствует в себе силы действовать и желание взять на себя ответственность! Среди чиновников больше не будет некомпетентных казнокрадов! Вы печетесь о Школах свободных людей, а я займусь школами для управленцев! Академия, которую вы закончили, является сейчас единственным подобным заведением на всю Империю. Я хочу открыть такие академии в каждой провинции, а позднее – и в половине округов! Зачем к этому придумывать что-то другое? Между прочим, даже в вашем проекте реально заниматься делами будут профессиональные управленцы. Не больно ли накладно создавать весь ваш громоздкий механизм, только для того чтобы он играл роль символа?

– Вы зря недооцениваете символы, – покачал головой Суорд. – Они зачастую становятся реальной силой. И мой, как вы выразились, проект должен стать символом того, что власть больше не считает людей организованным стадом, которым должны управлять ваши обученные чиновники, а воспринимает их как граждан, чувствующих, что и от них что-то зависит. Я полностью поддерживаю ваш план по воспитанию у управленцев чувства ответственности, но почему ограничиваться только ими? Пусть это чувство станет взаимным! Пусть ваши управленцы будут знать, что они подотчетны не только своему начальству, но и народу, на чью жизнь непосредственно воздействуют принимаемые ими решения.

– Для этого все равно не нужно ничего изобретать, – недовольно возразил Оонк. – Есть институт народных контролеров, основанный еще в незапамятные времена, есть пресса, наконец. Нужно лишь, чтобы все это заработало, как следует. Хотите, я сделаю вас главным народным контролером – сокращенно Главнарконом, чтобы вы взяли на себя борьбу со злоупотреблениями чиновников? Публика будет вас обожать – я обещаю!

– Если бы дело было только в недостатке контроля, – вздохнул Суорд. – Разве вы не замечаете, что одна из главных причин наших сегодняшних бед – это предельная, чудовищная взаимная отчужденность народа и власти!? Все ваши реформы провалятся, если их не подержат люди, и не миллионы, а миллиарды людей. А они пока отторгают все, идущее от власти, независимо от того, разумны эти предложения или нет. Почему в наших городах столько грязи?! Откуда в людях столько грубости, хамства, желания непременно все испортить и запакостить?! Неужели лишь из-за того, что они голодны, плохо одеты и не могут достать всего того, что им хочется? Как мне кажется, одна из главных причин их равнодушия – это то, что они чувствуют такое же равнодушие по отношению к себе! Если власть никогда не интересовалась их мнением, не спрашивала у них совета, даже не ставила их в известность о причинах приятия тех или иных решений и при этом еще требовала от них единомыслия и послушания, то и люди тогда будут воспринимать власть как противника, в лучшем случае – как раздражающий источник помех и неприятностей. Мой проект как раз и направлен на то, чтобы постепенно сломать эту стену отчуждения, дать понять людям, что власть рассматривает их как партнеров, а не как бессловесное быдло, что она видит в них ответственных членов общества! Выборы и должны стать символом всех этих перемен, показать людям, что власть готова считаться с их мнением, что им можно не бояться его высказывать, даже если оно не совпадает с мнением самой власти. Пусть у людей появится право на инакомыслие! Даже если вы не собираетесь принимать его в расчет, так хотя бы не мешайте им высказаться!

– Символы, опять ваши символы, – хмыкнул Оонк. – Вот честно вам скажу, не понимаю я всего этого. Власть – это сила действий, а не слов. Это способность принять решение и обеспечить его выполнение. А символы… Вот Император у нас тоже символ. Не потому ли вы уделяете ему столько места в вашем проекте?

– Император – это легитимность, стабильность и преемственность, – строго сказал Суорд. – Ваша система неплоха, но она уязвима, потому что завязана на вас. Сохрани нас от этого Звезды, но случись что с вами… и что тогда?! Что сталось с просвещенным правлением Хоронда, когда его отстранили от власти?

– Хоронд поддался слабости, сделав официальным наследником своего сына, – поморщился Оонк. – У меня, слава Звездам, нет сыновей. Уж не думаете ли вы, что я не способен подготовить должного преемника? Я оставлю ему Державу еще при жизни, а сам превращусь в этакого доброго дедушку, верховного судию и хранителя устоев. Ваше предложение о расширении полномочий Императорской власти интересно, но оно запоздало лет на тысячу. При всем уважении к Его Величеству (легкий поклон в сторону Кэноэ), он превратился в лицедея, исполняющего на потеху публике одну и ту же бездарную пьесу. Вот скажите, ваше высочество, не удобней было бы вам в вашей миссии, если бы вы выступали представителем реальной честной власти, без этих церемоний, ритуалов, протоколов и иных ужимок?

– Мне сложно сравнивать, – осторожно сказал Кэноэ. Ему почему-то не хотелось признавать правоту Оонка. – Я пока даже не знаю, как будет оно сейчас… со всеми этими атрибутами. Но я хочу сказать, я согласен с тем, что люди нуждаются в возможности совершать самостоятельные поступки. Когда я был в 38-й провинции, я видел, как самоотверженно работали все они – врачи, спасатели, транспортники. Если бы все они спрашивали позволения что-либо сделать, они бы не успели спасти людей.

– Ладно, – скучающим тоном произнес Оонк. – Кажется, сегодня уже было сказано слишком много слов. Давайте переходить к делу. Итак, Суорд, как я понимаю, нам с вами не удалось договориться?

– Мы расходимся по стратегическим вопросам, – согласно кивнул Суорд. – Но, мне кажется, это не мешает нам заключать тактические союзы там, где наши интересы совпадают.

– Вот как? – в глазах Оонка засверкали веселые искорки. – Видите, ваше высочество? И это говорит человек, лишь полчаса назад признавшийся, что хочет меня свергнуть!

– Политика, ничего личного, – немедленно подмигнул Оонку Суорд, и оба они с удовольствием рассмеялись.

– Хорошо, – Оонк продолжал улыбаться. – Я принимаю ваше предложение, за неимением лучшего. И на каком направлении вы желаете сотрудничать?

– По-моему, за нашей беседой мы незаслуженно забыли главного героя сегодняшнего дня, – Суорд снова был серьезен. – Я считаю, что мы должны вместе позаботиться о безопасности его высочества и его супруги, а также об успехе всей миссии.

– Безусловно, – кивнул Оонк. – В качестве посредника предлагаю использовать генерала Дрэана. А непосредственно на корабле в вашей свите принц, есть человек, которому поручено прикрывать вам спину. В критической ситуации слушайтесь его беспрекословно. Это ваш старший надзорник Меркуукх.