Сопряжение миров

Многие дети моего поколения мечтали стать космонавтами. Мечтал полететь в космос и я, только эти мечты принимали очень уж конкретный характер. Насколько помню, я буквально бредил космосом с восьми или девяти лет. Знал, куда и как летали все наши «Луны», «Венеры» и «Марсы», а также американские «Маринеры», «Сёрвейеры» и «Лунар-Орбитеры». До сих пор могу назвать на память первую двадцатку советских космонавтов, вплоть до экипажа Волкова, Горбатко и Филипченко, летавших на «Союзе-7», и Шаталова с Елисеевым на «Союзе-8». Все родственники знали, что лучший для меня подарок – это книги о космосе или конструкторы, из которых я делал космические корабли.

В школе я старательно штудировал математику и физику – до областных олимпиад доходил. Занимался в секциях легкой атлетики и гимнастики, чтобы быть сильным, быстрым и ловким. Ходил в авиамодельный кружок во Дворце пионеров. Я уже точно знал, что после школы поступлю в МАИ или «Бауманку» (куда именно, я еще не решил), выучусь на конструктора космических кораблей, а потом полечу на одном из них к Луне или Марсу.

Все это неожиданно и страшно оборвалось одним августовским вечером, незадолго до того, как я должен был пойти в девятый класс. Мы возвращались с дядиной дачи, когда на одном перекрестке нам наперерез выскочил на красный свет какой-то пьяный придурок.

Надеюсь, этот козел до сих пор горит в аду! Ведь он же мечту мою убил, сволочь!

Дядя, сидевший за рулем, сделал все, чтобы уйти от столкновения, но избежать его так и не удалось. И больше всех досталось мне.

Ногу мне врачи собирали по кусочкам. Сделали они это, кстати, мастерски: я мог не только ходить, не хромая, но даже немного бегать, а до сорока лет почти и не вспоминал об инциденте. Но было ясно, что с такой ногой в космос я не полечу. Меня даже в армию не взяли.

Разочарование было настолько острым, что я забросил свои космические увлечения, а после школы поступил на экономический. Почему туда?! Да потому что перестройка началась! Ускорение, гласность, хозрасчет – эти новые, не слыханные ранее понятия кружили голову. «Авансы и долги», «Либо сила, либо рубль» – ощущение перемен, новизны, тайных запретных знаний увлекло меня как и многих остальных. К тому же, я всегда был активным пионером и комсомольцем и живо интересовался всем, что происходит вокруг.

Большинство моих однокурсников после получения диплома распределились в различные госслужбы, но зарплаты там были тогда крохотными, а рассчитывать на помощь родственников я не мог, да и не хотел. Вот и пошел на вольные хлеба. Одно время пытался заниматься бизнесом, но быстро понял: не мое. Хватило одного крупного кидка со стороны, казалось бы, надежного партнера и неудавшейся попытки жестко скачать долг с облажавшегося компаньона.

Стечение обстоятельств привело меня в журналистику. Писать я умел неплохо, экономические и технические знания помогали мне разбираться во многих темах, организаторские способности тоже имелись, так что на этом поприще я достиг определенных высот. Конечно, все эти годы я продолжал интересоваться космосом, но только как сторонний наблюдатель. Старая детская мечта, казалось, была давно забыта и похоронена. Но, оказывается, она только спала, а здесь, в двадцать третьем веке, проснулась вновь!

Сосредоточившись, я попытался собрать в один блок всю информацию, которую мне услужливо предоставила заимствованная память.

Звезда Хара, она же бета Гончих Псов. Расстояние от Солнца – 27,4 световых года, спектральный класс G0V. Как одна из ближайших звезд солнечного типа, еще в мое время она считалась одной из наиболее перспективных на обнаружение внеземной жизни. В середине двадцать первого века было установлено, что эта звезда с большой степенью вероятности обладает планетами земного типа.

Тридцать с небольшим лет назад (незадолго до рождения Константина) ученые уловили радиоизлучение, идущее от Хары, – слабое, но практически точно соответствующее тому, которое излучала Земля в начале двадцатого века. Эта новость немедленно облетела весь мир. Ученые были очень осторожны, но вскоре уже почти никто не сомневался, что всего в двадцати семи световых годах от Солнечной системы нашлись братья по разуму. Излучение со временем нарастало, что весьма сложно было объяснить естественными причинами, но зато очень хорошо укладывалось в гипотезу о постепенном развитии радиосвязи на обитаемой планете Хары.

Осталось только решить вопрос о том, как преодолеть космическую бездну шириной почти в двести шестьдесят триллионов километров. Вдруг, как по заказу, на него нашелся ответ! Что и говорить, история любит устраивать такие сюрпризы.

Одним из следствий общей теории взаимодействий или, как ее популярно называли, Теории Мироздания, впервые сформулированной в 40-е годы XXI века, была возможность суперпрыжков – мгновенного перенесения в пространстве тела, разогнанного до скорости не меньше половины световой, и получившего мощный направленный импульс. На протяжении более ста лет эта возможность считалась чисто умозрительной, но как раз в 80-е годы XXII века были изобретены гравитационные двигатели, теоретически способные обеспечить космическому кораблю и нужную скорость, и нужный толчок.

Когда Константин пошел в школу, начались испытания первых космолетов, оснащенных экспериментальными гравитационными двигателями. Когда он ее заканчивал, были получены результаты, недвусмысленно показывающие, что суперпрыжок возможен, а его дальностью можно управлять. Беспилотный корабль, за бесконечно малое время преодолевший дистанцию в половину светового года, подал сигнал об успешном завершении перехода, и этот сигнал был услышан земными приемниками.

Константин был слишком молод, чтобы записаться добровольцем в первую группу испытателей – безумно смелых людей, рискнувших жизнью, чтобы открыть человечеству звезды. Шесть человек провели четыре года в тесной камере первого в истории звездного корабля, совершившего прыжок на один световой год. Они вернулись домой, чтобы получить всемирную славу первопроходцев… и курс лечения от космической радиации.

К тому времени Константин уже закончил институт, летную школу, а затем стал одним из самых молодых на Земле пилотов аэрокосмических челноков, доставляющих на орбиту всевозможные грузы. Когда был объявлен набор в Первую Звездную экспедицию на Хару, он немедленно подал документы. Пройдя многоступенчатый конкурс, стал одним из шестнадцати членов основного экипажа корабля «Одиссей», который в начале ноября текущего 2217 года должен был отправиться в путешествие длиной в двадцать семь светолет.

Константину можно было только посочувствовать. Ведь он, совсем как я, с детства мечтал о космосе и сделал все, чтобы его мечта сбылась. Но сейчас, пожалуй, мне бы не хотелось снова меняться с ним местами. Дорогой, невероятно дорогой ценой я, единственный из рожденных в двадцатом веке, получил возможность полететь к звездам и не отказался бы теперь от этого ни за что на свете!

«Только бы в последние дни не потерять форму и не облажаться на тренажерах!» – резанула яркой вспышкой тревожная мысль.

Как хорошо, что Мартин дал мне свободный день! Можно будет вспомнить все, что умел и знал Константин, чтобы никто не заметил подмены или, по крайней мере, не разоблачил бы меня сразу. А для этого лучше всего, действительно, пойти домой.

Я встал с пола и, размяв немного затекшие ноги, поднялся по лестнице на шестой этаж жилого корпуса. Там находилась небольшая, по местным меркам, квартирка, которую занимал Константин, – единственное место в этом мире, которое я мог бы сейчас назвать своим домом.

Похоже, в двадцать третьем веке считали, что жить надо удобно и с комфортом, чтобы люди не отвлекались на бытовые проблемы. Даже это временное пристанище Константина – наверное, пора уже говорить «мое» – двести лет тому назад считалось бы очень неплохой квартирой. И это без учета своей электронной начинки.