Страница 47 из 54
Последний раз взглянув на лезвие, я без сомнений пустил его в ход, сбривая волосы под корень, оставляя лишь чистую голову.
За спиной послышались шаги. Не такие, каких ждёшь от проигравших, это были шаги уверенных и жаждущих мести.
Рядом со мной присело несколько других мужчин, что стали повторять за мной. Один за другим они садились вокруг, выбривая всё, кроме бороды и бровей.
-Kazak Dammaz!(Война и отмщение!)
Скупой хор голосов раздался в обрушившейся тишине, повторяя за мной сказанные слова. Старики скупо кивали, пока молодые беззвучно раскрывали рты.
-Uzkul Dammaz!(Отмщение за погибших!)
Мы говорили увереннее, жёстче, будто бы с волосами отсекая от ебя сомнения и последние крохи жалости к нашим врагам.
С помощью другого дворфа я обмыл лицо, убирая остатки вязкого геля. Меня накрыла тень, а за спиной застыл силуэт одного из воинов.
-Stalgorn Dammaz!( Отмщение за Стальгорн!)
Ударами грома мы выговаривали слова клятвы, которой посвятим долгие годы, а может и всю жизнь.
Перехватив кинжал за лезвие, я передал рукоять назад, сжимая зубы и приготовившись к боли. Но это было ничто по сравнению с тем, что испытывала моя душа.
Тонкая полоска стали легко рассекала кожу виска, уходя дальше за ухо, вырезая аккуратные надписи на древнем языке дворфов. Струйка крови стекала вниз, окропляя руки, тем самым подтверждая древнюю клятву мщения, от которой меня избавить сможет лишь смерть.
Последние слова больше походили на падение скалы. Столь громко и яростно они были произнесены, что заставили всех невольных свидетелей нашего поступка отступить на пару шагов.
-Kaz Modan Dammaz!(Отмщение за Каз Модан!)
Глава 22
«Южная часть континента является настоящим рассадником,
Полным врагов для всех честных существ.
Начиная от банальных троллей,
Которых в достатке в любом лесу,
Заканчивая гнолами, гоблинами, мурлоками
И дворфами-отступниками.
А с приходом Орды и уничтожением Штормграда
Количество всей этой нечисти увеличилось в разы,
Ещё долгие годы после войны
Мешая жить простым людям».
Высекая искры, я медленно и ритмично проводил точильным камнем по лезвию топора. Широкая полоска стали притягивала взгляд, помогая держать горячий нрав в узде.
Напевая себе под нос, полностью погружаясь в процесс, я точил и точил топор, изредка поливая прохладной родниковой водой кромку, чтобы смыть остатки металлической пыли.
Мои шершавые и загрубевшие руки крепко держали рукоять. Напрягая мышцы, больше похожие на высеченные из камня образы, я вертел топор в руках, ласково потряхивая его, примериваясь к весу в руках, что почти не ощущался.
«Столько воды утекло... Когда я в последний раз создавал что-нибудь новое, а не разрушал..?».
Прошло уже полгода с того момента, как мы принесли свою клятву. Долгие, кровавые, наполненные смертью и болью месяцы, где с каждым днём появлялось всё большее количество обещаний, которые, казалось, никогда не закончатся.
Каждая новая смерть должна была быть отомщена. Бесконечный, неразрывный круг, в котором мы заняли роль одной из спиц.
И это колесо яростно крутилось, торопясь навстречу собственному разрушению, пока мы и ордынцы рубили друг друга в капусту, взывая к собственным богам и предкам.
Но мы ни о чём не жалели. Ярость бурлила в крови, не только у нас, но и у проклятых зеленокожих.
Сплюнув на землю от воспоминаний об этих мерзких тварях, с трудом смог взять себя в руки, напевая незамысловатый мотив песни, которая теперь стала популярна среди выживших Стальгорна.
Мой голос теперь не был полон радости и жизни, как иногда говорила Сарандиэль. Теперь лишь грубый бас, горе и хрипотца, что сопровождали меня всегда и везде... Как впрочем и большинство из нас.
-Родгирн. Пора.
Немногословность стала вторым спутником, повсеместно с мрачностью и угрюмостью. Ни один из Мстителей — тех, кто принёс клятвы, не радовался по пустякам, не пел с остальными весёлые песни и больше не пускался в пляс, своими улыбками озаряя остальных.
Мы были похожи на те старые статуи, древние памятники, о которых все позабыли, и лишь редкие птицы навещали их, чтобы свить гнездо и прочирикать свою трель.
Поднявшись с места, похрустел затёкшей шеей, наслаждаясь потоками свежего воздуха, принёсшего прохладу вспотевшему и разгорячённому телу, а главное, разогнавшему смрад мёртвых тел.
Под ногами раздался стон, когда я, встав в полный рост, переступил пару раз.
Недобитый орк без обеих рук и с раскроенным черепом всё ещё был жив каким-то непонятным мне образом.
Его грязные, спутавшиеся патлы разлетелись широким веером, а выбитые клыки и зубы разбросало по округе, оставляя вместо рта лишь жалкое его подобие.
Заплывший глаз смотрел на меня с мольбой, просьбой закончить страдания, которые его сильный и живучий организм подарил своему владельцу.
-Будь моя воля, ты бы остался здесь навсегда, — занеся стопу над шеей поверженного противника, я резко опустил её вниз, ломая трахею и отправляя орка в преисподнюю, — надеюсь, там тебя буду ждать достойные поступков муки.
Убрав за спину топор, киваю своим товарищам, собравшимся вокруг, и вместе с остальными начинаю погружаться на Пивного Владыку, что должен унести нас отсюда подальше. Скоро первые лучи солнца должны будут осветить побережье, а потому следовало поскорее скрыться в горах, чтобы патрули из драконьих всадников не доставили проблем.
Быстрым и уверенным шагом я последним взобрался на борт улучшенного и расширенного дирижабля, которому впору назваться фрегатом — столь велики стали его размеры.
Два газовых балона, обшитых металлом, плотно прилегали друг к другу, закрывая от нас ночное небо и спасая в дождливые деньки. Батареи пушек и крупных пистолей, должных спасти от нападения ящериц, если мы всё же попадёмся, ровными рядами стояли вдоль бортов. Это были самые первые экземпляры, что теперь обильно поступали в армию Альянса и особенно Стромгарда.
Обуянные жаждой мести и готовые на всё, чтобы вернуть родной дом, дворфы Стальгорна пошли на сделку с королём Торасом. Троллебой был хорошим мужиком и благодарен мне за многое, потому он разрешил нам поселиться на его землях, взамен на внедрения оружия и новых поделок, вместо золота и обычных налогов... А мы и были рады так поступить. И стар и млад, от мало до велика, все дворфы Каз Модана взялись за станки, целыми днями создавая огромные машины, пушки, станки и многое другое, что превращало Стромгард в настоящую промышленную столицу мира.
«Все кроме нас».
С застарелой болью я отмечал свой слишком крутой нрав, что обрёк меня и многих других на этот тяжёлый и опасный путь. С высечением на висках обещаний в нас будто бы что-то надломилось и сковалось заново и теперь, сколько бы орков, троллей и других тварей мы ни убили, ярость никак не хотела утихать. Всегда было мало, всегда хотелось отправиться дальше, ворваться в самый центр отродий, не щадя собственной жизни, рубить их, крушить, разрушать их жизни так, как они разрушили наши.
«Успокойся, возьми себя в руки».
Тяжело дыша, я вцепился в борта корабля, пальцами, словно крюками, погружаясь в плотное дерево. Мои усы встопорщились, а борода гневно затряслась, но по прошествии пары минут мне удалось успокоиться и взять гнев под контроль.
Я понимал, почему мы испытывали это. Несмотря на нашу прошлую жизнь, которая навсегда осталась где-то там, теперь мы Мстители и только наша клятва всегда будет с нами, а южные земли континента, захваченные орками, лишь подогревали решимость, нашёптывая на ухо, что принятое решение было правильным.
Сейчас мы орудовали на юге бывшего людского королевства Штормград и то, что здесь сотворили орки, объясняло наше состояние лучше любых слов.
Разруха, опустошение и смерть. Эти твари не несли ничего, кроме этого. Пустые земли, уничтоженные под корень леса, города, превращенные в безжизненное нечто, и засохшие поля, будто посыпанные солью.