Страница 55 из 118
Начал вспоминать свою биографию. Летом этого года мы должны будем перебраться из населенного пункта под названием «Колхоз «Светлый Путь»» Солнечногорского района непосредственно в Солнечногорск. Из квартиры в третью часть частного дома. Были такие дома. Поделенные на части, с отдельными входами. Причем, квартира в колхозе осталась, потом туда брат переберется, сейчас он на учебе в Твери. Значит – не обмен. Покупка. На какие средства – бог его знает. Мамина зарплата бухгалтера не позволяла скопить такие средства. Может бабушка помогла? Вопрос «откуда берутся деньги» в те года волновал меня в последнюю очередь. От мамы. Насколько я помнил, мы никогда не шиковали. Да и на какие? Мать-одиночка, при живом муже, тянет на шее двух обалдуев. В данный момент одного. Брат уже сам там как-то крутится. Впрочем, особой нищеты тоже не припомню. Средненько жили. Скромненько. Как девяносто процентов населения Союза жила. Родители матери, бабушка-дедушка, в это время проживают в Харьковской области, куда они перебрались из области Гомельской, спасаясь от радиации, когда название неизвестного широкой общественности населенного пункта «Чернобыль» внезапно стало известно всему миру. Вернее, как позже рассказывала бабушка, помогли перебраться, разрешив взять с собой только документы и деньги с драгоценностями. Даже одежду, в которой они приехали в Харьков, к своим дочерям, отобрали на эвакуационном пункте. Вот к бабушке меня и сплавляют каждое лето. Сестра матери и биологический отец – непосредственно в Харькове, откуда и мы перебрались год назад. Брат, вроде, рассказывал, что развод родителей был как бы фиктивный. Задумывался для расширения жилплощади. Но что-то пошло не так и он стал реальным до… не помню какого года, когда мать с отцом снова сошлись. Фух! Санта-Барбара. Пока я морщил лоб, медсестра внимательно меня разглядывала. И с каждой секундой ее взгляд становился всё подозрительнее.
- Газета свежая? – спросил я.
- Что? Да. Сегодн… Вчерашняя.
- Можешь поздравить меня с днем рождения. – сообщил я ей.
- Поздравляю. – без радости отозвалась девушка и начала закидывать меня вопросами, как красноармеец гранатами фашистский ДОТ: - Ты откуда тут взялся? Ночью во взрослом отделении? Почему в таком виде? Где одежда и обувь? С какой палаты?
- Спокойно! – я выставил вперед руку, пытаясь отгородится от непрекращающегося потока вопросов – Отвечаю по порядку. Стоял у доски, отвечал на уроке. Затем проснулся здесь. Голый. Босой. На обоссанной постели. Захотелось в туалет. И вот я здесь. – ну не рассказывать же ей правду?
- Фамилия? – девушка придвинула к себе гроссбух.
- Ветров.
- Ветров… Ветров… - забормотала медсестра, водя пальчикам по графам. Перелистнула несколько страниц – А номер палаты?
- Без понятия. – буркнул я – Мне как-то не до разглядывания номеров было. До туалета бы добежать.
- Успел? – улыбнулась девушка.
- Еле-еле. – признался я.
- Тогда пошли искать палату.
- Зачем? Я туда все равно не вернусь. – насупился я – Лучше в коридоре подожду.
- Надо же выяснить, откуда ты взялся. – пояснила девушка – А то прямо фантастика какая-то.
– «Знала бы ты правду» - подумал, а вслух сказал: - Как и все, от мамы с папой. Но в палату я не пойду.
- Почему?
- Потому что это не палата для больных, а газовая камера в фашистском концлагере.
Несколько секунд девушка что-то соображала, затем внимательно на меня посмотрела и спросила:
- Ты из коматозной палаты, что-ли?
- Какой? – переспросил я.
- Пошли, проверим. – она решительно поднялась.
- Ну пошли. – согласился я.
- Кстати, а почему ты ко мне на «ты» обращаешься. – внезапно спросила она, вышагивая по коридору.
- Ты первая предложила такой метод общения. – пояснил я – Спросила бы «кто вы» - общались бы на «вы».
- Вообще-то я тебя старше. – заметила медсестра.
- Задранным носом светильники с потолка не посбивай. – усмехнулся я – У меня брат примерно твоего возраста. – девчуля была совсем молоденькой – Кстати, как тебя зовут? А то все «ты», да «ты».
- Света. – после недолгого раздумья ответила девушка и, подойдя к очередной двери приоткрыла ее, слегка поморщившись.
Даже не заглядывая внутрь, по одному только запаху я опознал место, где «включился». Но все-таки заглянул одним глазом и сразу же отшатнулся в коридор.
- Ффууу! Она. Кровать без одеяла у окна. – подтвердил.
- Блин! Тебе вставать нельзя! – сразу всполошилась Светлана и попыталась цапнуть меня за руку – Тебе лежать надо!
- Применишь силу – начну орать. – предупредил я, уворачиваясь – Поднимем весь этаж. Тебе это надо?
Остановив попытки меня поймать, девушка некоторое время смотрела прямо в глаза, потом покачала головой:
- Знаешь, ты очень необычный мальчик.
- Знаю. – подтвердил я.
- И что мне с тобой делать?
- Ну… Можно неплохо провести время, коротая время за разговорами, рассказывая интересные и смешные истории. – предложил я – Но, боюсь, тебе за это влетит. Так что предлагаю переложить ответственность на дежурного врача, который, наверняка, сейчас спит в ординаторской.
- Точно! – хлопнула себя по лбу Света – Я же сразу должна была ему сообщить.
- Практикантка? – уточнил я, когда мы возвращались назад по коридору.
- Что? Нет. Первый год работаю. И к вступительным в институт готовлюсь. Вот и не сообразила сразу.
- Ну да. Я заметил у тебя на столе учебник. – я весело улыбнулся.
- Мозгам тоже отдых давать надо. – покраснела Света и толкнула дверь с надписью: «Ординаторская».
Обычная канцелярская комната со всеми атрибутами: столы, заваленные бумагой и прочей канцелярщиной, стулья, шкафы до потолка с разнообразными папками и книгами, какие-то фикусы в горшках на подоконнике. Около входа – вешалка с белыми халатами. Включенная настольная лампа исполняла роль ночника. Единственное, что выбивалось из общей картины – диван, на котором, приняв позу эмбриона, чтобы поместиться, спал мужчина. Укрыт больничным одеялом, но видно, что спит в одежде.
- Геннадий Андреевич. – тихо позвала Света.
Мужчина задышал чаще и зачмокал губами.
- Геннадий Андреевич! – чуть громче повторила девушка.
- А? Что? Что случилось? – мужчина так резко подорвался на диване, что я сделал шаг назад. Захлопал рукой по дивану, выудил из-под подушки стетоскоп, водрузил его на шею, сунул ноги в туфли и резко поднялся: - Всё! Готов! Пошли!
- Геннадий Андреевич, никуда ходить не надо. Он сам пришел. Вот. – Светлана обвинительно ткнула в меня указательным пальцем.
Мужчина опустил глаза и, видимо, только-что меня заметив, начал изумленно разглядывать. В ответ я разглядывал его. Средний рост, худощавый, удлиненное интеллигентное лицо с тонкими чертами, высокий лоб. По такому лицу возраст никогда не угадаешь. Только после сорока пяти уже становятся заметны возрастные морщины. Одежда – черные туфли, серые брюки, голубая рубашка.
- Это кто? – врач перевел взгляд на Свету.
- Говорит, что коматозник. Очнулся. Пришел. – лаконично пояснила девушка.
- Да-да-да. – Геннадий Андреевич потер лоб – Виктор Павлович говорил, что к нам из детского пациента перекинут. Стоп! Он что, пришел в себя? – врач явно еще не проснулся.
- Ну да. – подтвердила Света.
- А почему он не в палате? Почему на ногах?
- Отказывается возвращаться. – наябедничала Светлана.
- Категорически. – решил я привлечь к себе внимания.
- Почему? – спросил доктор.
- Потому что находится в той палате здоровому человеку решительно невозможно. – ответил я.
- Там запах. – пояснила Света.