Зимние ходоки

Ненормально только то, что перед тем как встретить нас, отец Фёдор со своей группой три недели шёл на север, уходя от каких-то хищников, разоривших их поселение. А мы к тому времени уже не первый день шли на юг.

И что тут странного, спросите вы?

А странное тут то, что нас, кубинцев, закинули на самый север! На крайний, можно сказать, самый крайний север!.. Двадцать четыре группы — все с Кубы — были высажены вдоль белого обрыва ледника, который наползает с севера на эти земли. А русских — по крайней мере, группу отца Фёдора — закинуло сильно южнее! Вот это странно. И даже немного обидно.

Впрочем, зачем понапрасну жаловаться? Теперь мы все вместе идём на юг, чтобы зимой не околеть от холода.

И, похоже, уже почти пришли.

Впереди виднеется лента реки, за ней — склоны высоких гор. Дальше на юг идти некуда. И надо выбирать, куда мы сейчас двинемся: на восток или на запад?

Где-то ведь наше путешествие должно закончиться!

Я и сам не заметил, как начал напевать себе под нос, вызвав удивлённый взгляд отца Фёдора. Он какое-то время кивал в такт словам, а потом стал подпевать густым басом. Особенно на повторяющейся строчке старался. Похоже, из всей песни помнил только её.

— Лет май пипл го-о-о-оу!.. Джошуа, ты выбрал, куда нам идти? — вдруг прервал пение священник.

— Выбрал! — немедленно соврал я.

И даже успел придумать вразумительный ответ:

— Куда ветер дует!

— Ветер дует на северо-запад! — прищурившись, заметил отец Фёдор.

— Значит, мы пойдём на запад! — тут же решил я.

Это ведь, в сущности, не самое плохое направление! Хорошее направление. Главное, что нам тяжести тащить не надо. Потому что за нас этим занимаются баги!

Кстати, напомните мне потом… Расскажу, как они у нас появились… А сейчас прошу прощения! Мне пора заняться делами!

Глава 2

Однозначно птахи

Дневник Листова И. А.

Триста второй день. Не отдых для уставшего путника.

На следующий день решили устроить днёвку. Решение пришло спонтанно, когда стало понятно, что список того, что мы тащим в Алтарное на собственном горбу, сильно устарел. Рюкзаки у всех сильно полегчали, а на волокушах еда заместилась материалами для лагеря.

Люди устали, надо было дать всем отдых. Конечно, нам пока удавалось избегать зарослей гигантской быстрорастущей травы — они раскинулись западнее, а мы двигались вдоль реки. Но идти приходилось по холмистой местности, пересекая какие-то овраги, взбираясь на пригорки, которые легче было перейти, чем обходить, и выискивая путь среди лабиринта низин.

Новичкам и вовсе приходилось туго. Всё же тащить в таких условиях волокуши — удовольствие не из приятных. Глядя на них, я даже задумался о том, что неплохо было бы за зиму придумать какую-нибудь телегу вездеходную… Ну невозможно же спокойно на это смотреть! Уже даже захотелось, чтобы снег выпал — тогда волокуши пошли бы легче.

Но снега не было. Один лишь холодный осенний дождь, моросивший с самого утра. И вот от него проблем было даже больше, чем от поклажи. Кому не доводилось путешествовать под дождём — тот не поймёт, что это за пытка. Особенно, когда нет нормальной одежды, чтобы от него укрыться.

Наши комбинезоны, конечно, хороши. Но специально их под дождливую погоду никто не затачивал. Да и многие из моей группы не успели обновить одежду под новые, холодные и мокрые, условия. Про новичков вообще молчу… Хорошо, вообще нашлось, во что их потеплее одеть.

За несколько часов водная взвесь от такого осеннего дождика умудряется проникнуть даже в трусы. А ноги промокают уже к обеду, как их ни береги. Спасают лишь толстые носки в два слоя. Спасибо Дунаю и Костроме, заставили потратить баллы на большой запас. Они ещё предлагали всех научить наворачивать портянки… Но это не с нашими «прямыми» руками.

В общем, к вечеру путь превращается в пытку. Холодно, голодно, и ноги мокрые. А ботинки, если и не натирают, то от замерзания спасти уже неспособны. А как лагерь поставим, так весь отряд занимается тем, что пытается просушить одежду и обувь.

Впрочем, моя группа в такую ситуацию уже попадала — и ничего, выжили. А вот новичкам было совсем туго.

Так что, посовещавшись, мы решили устроить днёвку. И даже успели о ней объявить…

Вот только всё испортили следы!

Широкие, четырёхпалые отпечатки обнаружил у реки Пилигрим. После чего подозвал меня, Дуная, Кострому, Сочинца и всех ручных бестий. Вот последние-то, увидев следы, и принялись сходу скулить. Точнее, скулить начали горные бестии, в то время как лесные только удивлённо на них смотрели.

— Похоже, им знакомы эти следы и запах… — заметил Дунай, а потом стал переглядываться со своим Шрамом.

— Следы-то свежие, — покачал головой Сочинец, приложив свою ногу к отпечатку. — Размер эдак… Восьмидесятый!

— Что показывают-то? — не удержалась Кострома.

— Птицев показывают… — мрачно откликнулся Дунай.

— Каких птиц? — удивилась девушка.

На этот раз ответил Пилигрим, который тоже переглядывался со своей бестией.

— Неприятных, — поёжившись, он отвёл взгляд от Хромой. — В общем, у нас проблемы…

«Проблемой» оказалось хищное существо, не имевшее ни вида, ни рода, ни совести. Что-то среднее между птицей, ящером, кенгуру и приматом. Это был горный хищник, который изредка покидал места обитания, чтобы поискать что-нибудь вкусное в окрестностях.

С приматами его роднили передние лапы, способные цепляться сильными пальцами за каждую, даже незначительную, неровность. Причём крайние пальцы на них отстояли от двух центральных — совсем как большой палец на руке человека. По два больших на лапу, точнее… А ведь на концах пальцев ещё были неприятные когти!

Впрочем, когти на задних лапах были ещё больше. Да и сами лапы были сродни лапам кенгуру — мощные и страшные. Как показала Хромая, такая тварь могла даже убить слитным ударом ног — настолько крепкие мышцы там имелись.

И это, понятное дело, ещё не всё. От ящеров этим гадам досталось тело с прочной кожей, а от птиц — зубастый клюв и перьевой покров. При этом тёплый пух, прилегавший к коже, сменялся жёсткими перьями снаружи.

Короче, даже бестии боялись это чудо эволюции до потери пульса. И предпочитали тихо-мирно уходить оттуда, где появилась такая стая. А стая обычно была в несколько особей, которые, как правило, умели коммуницировать между собой. Прямо как сами бестии!

В итоге, обсудив вопрос, мы решили днёвку перенести. И за пару дней уйти как можно дальше от места, где живёт это смертоносное существо. Услышав новости, рядовые члены отряда приуныли, а новички и вовсе застонали.

Но делать было нечего. И наш караван устремился дальше на север вдоль реки.

Дневник Листова И. А.

Триста четвёртый день. Ур-р-р-р!

Облом! Двое суток беготни — и всё лишь для того, чтобы под вечер второго дня услышать за спиной тоненькое «у-р-р-р!»…

Если честно, этот звук был больше похож на котячье мурлыканье, чем на голос хищной твари. Однако, услышав его, что Хромая, что её выводок, что ещё три горных бестии разве что стрекача не задали.

Выследившее нас «чудо в перьях» стояло на гребне, который мы недавно перевалили, и внимательно наблюдало за караваном, склонив голову и повернув её боком, будто птица.

— Вот ведь ять! — в сердцах выдал Пилигрим.

— Всё, добегались… — кивнул Дунай.

— Побегаем ещё! — не согласился я. — Недалеко бежать-то осталось!

— Недалеко? Места, что ли, знакомые? — удивилась Кострома.

— Места… Места незнакомые, а вот холм впереди — очень удобный! — сообщил я, указав на каменистый холм с плоской вершиной. — Туда и побежим! Пускай попробуют нас достать!..

Вано умный и сообразительный! Но излишне оптимистичный… Сказать «побежим» я, конечно, сказал — на это ведь много труда не требуется! Гораздо сложнее было побежать с навешанным на нас грузом… Поэтому никто так и не побежал. И даже никто никого не пытался заставить бежать.