Зимние ходоки

— Их что, можно уничтожить? С нашими-то возможностями⁈ — ужаснулся отец Фёдор.

— Можно, к сожалению… Горшок с порохом под днище — и капец энергетическому накопителю! — мрачно ответил я, думая, не зря ли такое выбалтываю. — После этого капсула даже с планеты не улетит. Так и останется стоять… Как памятник хорошей жизни…

Я не ошибся: стоило нам сесть у костра, как подтянулись Кострома и Сочинец. А дальше разговор плавно перешёл на тему, что всё-таки решили отец Фёдор и его спутники… Как мы рады за их правильный выбор и… А что вообще на севере делается?

Отец Фёдор, как оказалось, не только был отменным рассказчиком, но и многое повидал. Он рассказал про северные леса, которыми нас пугали японцы. Про то, как там выживали люди, и как кроваво порезвились лесные бестии.

В общем-то, что-то мы и так уже знали. А что-то услышали впервые. Но, в общем и целом, картина происходящего на континенте стала куда яснее…

Бестии жили не во всех лесах. Они предпочитали далеко на север не заходить. Благо, там, на севере, где-то на уровне нашей земной Тулы, делать было уже нечего. И не потому, что там дичи не хватало — как раз её-то было много. Но вся эта дичь была большая, косматая и злая. Даже местные ящеры умудрились отрастить что-то вроде шерсти.

Там, за северными лесами, начиналась узкая полоска тундры. Не той, которую знали наши современники, а той, в которой жили когда-то мамонты и шерстистые носороги. Эта тундра заросла высокой травой, рощами карликовых деревьев — и тянулась до самой Ледовой Стены, как местные прозвали край ледника.

В этих землях до сотого дня в новом мире лежал густой снег. Многие колонисты умерли от холода и голода, так и не сумев заработать первые баллы. А остальные сплотились вокруг Алтарей, пытаясь выжить.

Простые подсчёты подсказывали, что если весной температура местами опускалась до минус тридцати, то зимой можно ждать морозы и до полусотни градусов. А от Ледяной Стены веяло иногда таким холодом, что и минус восемьдесят уже не удивили бы.

Да, подсчёты были примерные… Первый термометр удалось купить лишь на девяносто третий день. Но «северяне» смотрели в будущее с глубоким пессимизмом. И только когда с юга потянулись тысячи беженцев, спасаясь от хищников, стало ясно, что такое катастрофа! А именно она, катастрофа, там всех и ожидала, если население слишком резко вырастет.

— Я прибыл с первой волной беженцев. Наши группы выбили самыми первыми. Кто-то подался на юг¸ кто-то — ещё севернее. Мы сначала выбрали идти на север, но там нас никто не принимал… — пояснил отец Фёдор. — Так мы и кочевали по северной опушке. Назад в лес — страшно. В тундру — ещё страшнее.

Тогда-то и встретилась группа отца Фёдора с караваном Джошуа Петерсона. На севере люди тоже решали, что делать. Многие понимали, что зиму смогут пережить не все. И, в результате, часть жителей решила уходить. Вот и Джошуа с несколькими объединёнными группами решил податься на юг, веря, что где-то там никогда не кончается лето.

Благодаря багам их путь был легче, чем у большинства поселенцев. Да и бестии не слишком их донимали. Конница на багах была, как ни крути, грозной силой. Однажды им даже удалось таранным ударом сбить с ног какого-то крупного хищника, по типу нашего местного тиранозада.

— Знаете, что странно? — вдруг прервался посреди рассказа отец Фёдор. — Местное разнообразие! Ящеры, млекопитающие, сумчатые… Всё тут смешалось в одну эпоху, будто природа торопится поскорее развить многообразие видов. Несколько зрачков, шесть, лап, четыре лапы… И даже два хвоста бывают! А вот птиц — нет. Есть разные виды летающих тварей.

По лесам пришлось идти долго. Постепенно леса сменились перелесками и степными участками, а потом и вовсе началась степь. Группа переселенцев надеялась, что дальше начнётся саванна. Но дальше начались земли Алтарного…

А если прикинуть и пройденное расстояние, и время, и информацию, которую выдали СИПИНы… Получалось, что пригодным для людей на этой планете был довольно-таки узкий перешеек земли. Между экстремально холодным севером и таким же экстремально жарким югом.

Это была полезная, но очень неприятная новость. Потому что раньше ещё были надежды, что на севере-то уж точно всем хватит земли. А вот теперь таких надежд не осталось. Может, людей на планете и было мало, но и нормальных территорий оказалось всего-ничего.

А это значило, что бойня на континенте продолжится. До тех пор, пока не будет освоена и поделена вся пригодная для жизни земля. И только те, кто победит, получат шансы на дальнейшее развитие.

— А сколько там на севере гнуса! — переключился отец Фёдор, увидев наши посмурневшие физиономии. — Иногда встаёшь утром, а голова прямо кружится от потери крови. И ведь это весной ещё было! Может, и не дожил там никто до осени? Выпили у всех кровь ещё летом?

— У нас тут тоже мошкары хватает… — вздохнул Сочинец. — Хотя… Не так много, как вы описываете. Мошкара влагу любит, а у нас тут солнце палит летом.

А отец Фёдор, вздохнув и с сочувствием глянув на нас, снова вернулся к теме рассказа.

Леса были пусты. Люди практически покинули их. Но леса были опасны, потому что там и, помимо бестий, хватало разных хищников. Огромные ящеры, например. А ещё плотоядные черви длиной в пару десятков метров, которые заглатывали добычу целиком, а затем медленно переваривали.

— Буераки! — возмутился отец Фёдор. — Непролазная чаща!

С каждым рассказом нашего гостя, полоса для жизни людей всё сужалась и сужалась. Нескоро — ой как нескоро! — мы доберёмся до тёмных чащоб местного леса… А добравшись, не сразу решимся там осесть.

Репликационные комплексы, конечно, избавят и нас, и наших детей от преждевременной смерти. Но баллы-то сможем получать только мы — первое поколение! Пройдут сотни лет, прежде чем люди всерьёз примутся за север этой планеты. А значит, брать в расчёт надо то, что происходит здесь и сейчас. И не загадывать так далеко вперёд.

А потом у нас закончился настой из трав, и отец Фёдор отправился к своим: проверять, как обустроились, и встречать Джошуа и остальных. А мы пошли готовиться к отбытию.

Утром нас снова ждала дорога. Какая-то уж слишком долгая, на мой взгляд…

Дневник Листова И. А.

Триста шестнадцатый день. Последний осенний день

В этот день случилось то, чего мы не хотели. Но точно знали: оно случится. И плевать оно хотело на наши желания!

Похолодало, в общем… Резко, внезапно и бесповоротно. Ещё вчера солнышко смогло к середине дня прогреть воздух. А сегодня снова налетели тучи, заморосил дождь, и столбик на термометре Джошуа не поднимался выше четырёх градусов. Ну и, судя по устойчивому северо-восточному ветру, на смену погоды можно было не рассчитывать.

Радовало лишь то, что за эти два дня пути мы не столько сблизились с новыми колонистами, присоединившимися к Алтарному — пока ещё мешал языковой барьер — но хотя бы начали работать сообща. Во всяком случае, часть нашей поклажи оказалась на телегах. И теперь тащить приходилось лишь то, что в рюкзаках.

Ну и, конечно, был инкубатор Дуная… Его так и не решились на телегу переставить. Поэтому новички из гор продолжали посменно тянуть волокуши с яйцами и печью.

Баги оказались на диво выносливыми животными. Ещё и очень добродушными. На севере-то, как выяснилось, они были слабыми и почти беззащитными перед местной фауной. Когти — средней длины, роговые наросты для тарана — небольшие, зрение — дневное. Оттого и отрастили они себе по два уса, работавшие, как локаторы для перемещения в тёмное время суток.

Здесь же, на юге, баги чувствовали себя вольготно. Правда, еду выбирали осторожно — кушали только то, отчего им плохо не становилось.

В отличие от моего Русого, который решил, видимо, оторваться перед зимой на полную катушку. И теперь ходил постоянно под чем-то.

Иногда бегал…

Иногда катился…

Иногда полз…

Иногда просто лежал… Правда, умудряясь всякий раз оказываться впереди. И оглядываться с видом «мол, ну долго вас ещё ждать?».