Вторжение

— Лиль, на улице меня подожди — предложил я девушке и закрыл за ней дверь. — Дедушка, извините, не спросил сразу. Вас, как зовут?

— Евграф Андреевич. А что такое?

— Евграф Андреевич. А вы, случайно, продуктами местного производства не торгуете. Может, чего с осени осталось? Так я купил бы. Деньги у нас есть, вы не сомневайтесь. А то едим вот, в гости, на консервах сидим. Надоело.

— Фу-у — громко выдохнул старик, видно чего то для себя решая. — Продать, оно конечно можно. Один я, всё, понятное дело не съем. Но, сам знаешь, какие времена настали. Неспокойно в государстве. Так что, дёшего не отдам.

— Да я и не пытаюсь вас ограбить. Вы цену свою огласите. Скажите, что у вас есть и по чём. А я уж сам разберусь, дорого оно для меня или не очень. Давайте сделаем так. Вы подумайте, а я пока девушку свою, до машины, провожу и деньги прихвачу оттуда. Согласны?

Вернулся быстро, пока дед не передумал и не послал меня очень далеко, по всем известному маршруту. Сомневаюсь, что где то по дороге, нас будет торговый сервис ждать, в полном объёме. Растащат всё намного быстрее, чем мы сумеем до него добраться.

— Вернулся? — спросил меня старик, снова заталкивая своего волкодава в будку. — Ну, давай, давай. Не бойся, проходи. Я сейчас его, закрою.

Прошли в дом. Старик опять зажёг погашенную лампу, ещё раз посмотрел на меня, тяжёло вздохнул и вымолвил:

— Ну, так. Во первых могу тебе сало продать. За кило возьму по десятке. Картошка есть — ведро отдам по трояку. Морковка, свекла, лук. Огурцы солёные, помидоры, немного чеснока. Это смотреть надо, сколько осталось. Цену сразу не скажу, в подполье слажу, там видно будет.

— Давайте начнём с сала — предложил я ему, почувствовав, что откровенно начинаю давиться слюной.

ГЛАВА 12

— Утро красит нежным светом… — вглядываясь в полностью промороженное окно, деревенского дома, промурлыкал я себе под нос, радуясь новому дню и приятной свежести собственного организма.

Ещё бы мне не радоваться? Спал на перине, рядом с любимой девушкой и не беда, что не раздеваясь. В таком деле, самое главное начало, а дальше будет веселей. Перед сном ещё раз поели и ни какой то там ерунды, из металлических банок, а самых настоящих, наваристых, горячих щей из русской печки. Душевный мужчина, этот Евграф Андреевич и не важно, что скупой. Кто из нас без недостатков? У каждого свои тараканы в голове. Да и не дорого он взял с нас за постой и пропитание. Легко уложились в пятёрку, за двухспальную хозяйскую кровать, хотя Лилька, поначалу и пробовала сопротивляться. Нет, она не пыталась сэкономить, она хотела меня от тела отлучить. Но я, на её уловки не поддался, прямо сказал: «Как в машине со мной ехать, так ты готова. А, как согреть собственным теплом, так грейся сам?». Подействовало, однако снять с себя чего либо, она наотрез отказалась.

Торгом я тоже остался доволен, да и дедушка, судя по его загадочной улыбке, не прогадал. Как же, втюхал мне сало, аж на двести восемьдесят рублей. А ещё продал ведро картошки, связку лука, пол мешка чеснока, морковку, свеклу — поштучно и пятнадцать литровых банок различного варенья, в сумме ещё, на сто семьдесят восемь рублей.

— Проснулся? — застал он меня врасплох своим, донельзя банальным вопросом.

— Ага — ответил я, прекратив корябать пальцем, насквозь замёрзшее окно.

— Тогда деньги давай. По хлебу я договорился. А ещё поговорил по поводу курей.

— Каких? — не понял я намёка.

С хлебом понятно, перед сном я дедушку сам попросил, походить по соседям и добыть нам у них, этого сытного продукта. А вот про живность, разговора не вёл.

— Про каких, про каких? Знамо дело, про варёных. По двадцатке за штуку отдают. Возьмёшь?

По хорошему, давно надо было бы послать этого неугомонного крохобора, далеко-далеко, так, чтоб больше никогда не видеть, если бы не наезд проклятых иноземцев, решивших избавить нашу страну от всех видов продуктовых запасов длительного хранения. Поэтому сейчас надо брать всё, что предлагают и про деньги не думать, и их не жалеть.

— Возьму — пожал я плечами, прикидывая, куда буду складывать ещё и это. — А сколько?

— Ну, штук пятнадцать точно отдадут. Если будешь брать по двадцатке.

Ничего себе объёмы — пятнадцать. Сколько же мы их лопать будем, с учётом того, что едем вдвоём. Хотя, сегодняшняя ночь наглядно показала, что строить планы, в такой поездке, дело ещё то.

— По двадцатке, значит по двадцатке. Несите всё, я заберу — дал я согласие на сделку.

Старик, наверняка, цену удвоил. Ну ни за что не поверю, что курица может стоить двадцать рублей. Она что, размером с поросёнка? Но рассчитался сразу, отдал ровно триста рублей, пообещав, что если будет больше, тут же доплачу. Новый багажник большой, туда ещё столько же влезет, сколько уже лежит и зима не скоро кончится, так что ничего у нас не пропадёт. Даже если сами не съедим, так кого нибудь подкормим, желающие всегда найдутся.

Дедушка забрал деньги, ткнул пальцем в мешок с хлебом, кивнул мне в знак, уж не знаю чего именно и быстро ушёл, надо думать, снова делать свой маленький гешефт. Я тут же открыл универсальную тару и обнаружил там ровно десять караваев, почти округлых на вид, но очень разных по размеру и цвету, начиная от тёмно коричневого и кончая бело жёлтым, с румяной и довольно аппетитной корочкой на боку. Не удержался, отломил кусочек и тут же слопал его, млея от удовольствия. Потом поискал глазами верёвку или шнур, для надёжной упаковки домашнего продукта. Нашёл, конфисковал и туго замотав горловину неописуемо пахнувшего мешка, потащил его к машине, припаркованной у самых ворот. Уже за забором пожалел, что не накинул куртку на плечи, мороз сегодня резко покрепчал. Пристроив очередную поклажу на багажник, снова вернулся в дом.

— Так, что у нас дальше, по плану? — потирая с мороза ладони, стараясь не шуметь, спросил я себя.

Ничего, кроме куриц в ближайшей перспективе, не просматривалось. Хотя нет, вру, есть одно дело, в котором я могу поучаствовать с пользой для всех. Раненые. Перед тем, как попрощаться, Аркаша заикался, что попробует их пристроить в один из домов и там же разузнать про доктора. Вот к нему я сейчас и пойду. Лечением пусть друг занимается, а я могу посодействовать в госпитализации, недавно покалеченных людей. Уверен, Евграф Андреевич с удовольствием оставит их у себя. Понятно, что не безвозмездно, но оставит и даже с гарантией возврата в строй. А за такое дело я денег отвалю столько, сколько он пожелает, ничего не пожалею для пострадавших ребят. Сделал шаг по направлению к двери, нечаянно скрипнув половицей и почти сразу же услышал вопрос:

— Антош, ты?

— Я — откровенно сознался в собственной неуклюжести. Тоже мне, не дал человеку поспать.

Вернулся назад, заглянул за шторку, в комнатку без дверей. Наши глаза встретились и мы, непонятно почему, улыбнулись друг другу.

— А у меня сегодня, день рождения. Не забыл? — убила меня Лилия своим откровением, с самого «утра».

— Нет, конечно. Поздравляю — соврал я, почти непринуждённо. — Пока ты спала, я как раз за подарком ходил.

— Врёшь, но всё равно приятно — ответила девушка, вставая с кровати.

— Жди. Я сейчас его принесу — крикнул я на ходу.

Лишь добежав до машины, понял, насколько погорячился. Да, забыл. Признаю. А кто бы не забыл, в таком бедламе? Открываю Ниву, начинаю судорожно соображать, чего здесь может послужить подарком девушке, в её семнадцать лет? Думал недолго, особо не из чего было выбирать. Решение пришло мгновенно и было убийственным, в своём естестве.

— Вот — протянул я Лилии тряпку, по возвращении. — Это тебе, от меня.

Она уже стояла в комнате побольше и приводила в порядок свой внешний вид. Отреагировав на моё предложение, девушка прекратила любоваться собственным отражением и повернулась.

— Что это? — испуганно пряча в карман ковбойских брюк расчёску и не очень желая марать руки, неведомо в чём, поинтересовалась именинница.