Вторжение

— Помню, как не помнить. Обыгрывал — посмотрев на Лилю, сказал весело мужчина, с красивым, русским именем — Алексей. — А ещё в шахматы играл, как бог. Такое не забудешь. А ты вот, брат, стареешь. Да, не подумал бы, что в таком возрасте и с памятью беда. Тебе сколько сейчас?

— Мне? Тридцать девять — отрапортовал помощник, помощника министра. — Отмечали же вместе, в ноябре.

— Вот я и говорю. Стареешь. Парня не узнал. Что, четыреста рублей тебе уже не деньги? Забыл, как лихо их ему, там проиграл?

— Так это что, Антон? Тот самый? — глядя на меня, словно на приведение, поинтересовался друг отца, моей девушки.

— А что, так сильно изменился? Я так сразу в нём, знакомого признал — не краснея соврал, Алексей Сергеевич.

— Да нет. Не может быть — смутился Жора. — Тот был худой и лысый. А рост? Так быстро не растут и мышцы просто так, не набирают.

— Жора. В жизни всё бывает — садясь за стол, без приглашения, вступил я в разговор. — Иногда она такое отмочит, что мама не горюй. А по поводу меня не сомневайся. Я это, я. Если хочешь подтверждения, могу сыграть с тобой, во что нибудь. Ну вон, хотя бы снова, в карты.

— На деньги? — хитро подмигнув, спросил меня Георгий.

— Нет, не на деньги. Кому они сейчас нужны. На деньги уже не интересно — не разочаровал я, папу Лилии.

— Вы вообще, о чём говорите? — присаживаясь рядом, спросила нас молодая хозяйка. — Какие карты? Какие деньги? Антон, ты что, картёжник?

— Нет Лилечка — успокоил девушку отец. — Он шахматист. И голова у него варит будь здоров. Не то что у этого, твоего ухажёра, сынка Дорохова.

Приятно, конечно, услышать такие слова от заслуженного человека, но сколько в них правды? Я то знаю, почему он так обо мне говорит, помню, как третировал его мысли на море.

— Ладно. О жизни, как об активной форме существования материи, потом поговорим. А сейчас о насущном — пока я думал, продолжал говорить Алексей Сергеевич. — Пришли Жора и к нам с тобой перемены. Теперь ты с ним работать будешь, с Антоном.

— Но… — попытался вставить помощник, своё, не очень веское, слово.

— Никаких «но». Ты меня знаешь. Я слов на ветер не бросаю и просто так ни о чём не говорю. Если сказал, значит решение принял.

— Папа, ты о чём? — спросила Лиля, с тревогой глядя на отца.

— О тебе дочка. В первую очередь о тебе — ответил Алексей Сергеевич и надолго задумался.

Молчали и все остальные, понимая, что человек собирается с мыслями, чтобы о чём то важном, нам рассказать.

— Люди здесь собрались мне не чужие — наконец заговорил глава застолья. — С тобой Георгий сам знаешь, сколько вместе прошли и через чего перешагнули. Да и Лильку мою, ты с пелёнок знаешь. А Антон… Антон мне сразу приглянулся и не потому что сирота. Есть в нём, что то такое, чего нет ни у меня, ни у тебя, да и ни у кого другого.

— Папа, ты о чём? — ещё раз, нервно, выпалила Лиля.

— Да хотя бы о том, откуда всё это взялось — Алексей Сергеевич, обвёл взглядом стены и почему то потолок.

— Как, откуда. Вы с мамой, целыми днями на работе… Были — начала Лиля за здравие, а продолжила… — Зарплата у тебя большая и мама… Она тоже работала, врачом и, наверное, много получала.

— Врачом. Большая — усмехнулся отец. — Ты вон, на него посмотри, на Антона. Он знает о жизни больше, чем ты и все твои друзья вместе взятые. Спроси его про зарплату. Много чего купишь на неё?

Лилька взглянула на меня, ни как обычно, а как то по другому. А я что? Я только плечами пожал. Помню ещё, как удивлялся зарплате на молокозаводе.

— Ладно, потом всё поймёшь и во всём разберёшься. А не сможешь сама, вон, Антона попроси. Он парень не дурак, поможет разобраться. И ещё… Может об этом и говорить рано, но жизнь пошла такая, что откладывать на потом, ничего уже нельзя. Дам тебе один совет дочка. Держись за Антона, если конечно, по настоящему любишь его. Даже если будет тебе с ним не просто и не всегда будешь понимать, зачем он делат то или другое. А ты… — Алексей Сергеевич посмотрел на меня так, что по спине побежали мурашки, с кулак величиной. — При всех предупреждаю. Понапрасну будешь её обижать, из могилы встану и придушу. Понял?

— Да — спокойно ответил я и не собираясь делать, ничего такого. А про себя подумал: — Не слишком ли я приукрасил свои достоинства, обрабатывая данного гражданина. Да и вот так сразу, брать на себя ответственность за девчонку… Она мне, конечно, очень нравится и возможно у нас с ней даже любовь настоящая. Но, «держись за Антона», это по моему перебор.

— Пап, ты чего? — поднесла Лиля руки к губам и сделав глаза, как блюдца.

— Здесь я останусь, дочь. Никуда не поеду. С мамой. А ты езжай. Вон у тебя какой защитник объявился. Знаю, рано вам ещё играть в любовь, но видишь, как всё в мире изменилось… Да и Жора, в случае чего, за вами присмотрит и поможет.

— Чего изменилось, папа? Скоро всё наладится. Зараза из города уйдёт и мы приедем обратно — перебила Лилька отца.

Мы дружно переглянулись, наверняка, каждый думая о своём. Ну не хрена себе, она что, ни о чём ещё не знает. Её тут что в неведении держат?

— Не суди нас строго, Антоша — глядя мне прямо глаза, сказал «дядя» Жора. — Будут у тебя дети, тогда всё поймёшь.

— Ты о чём? — спросила Лиля Георгия, с таким же испугом, как десять секунд назад, отца.

— Доченька. Ничего уже не наладится. И дело тут совсем не в заразе. Война у нас в стране началась — перехватил у него инициативу папа.

— Какая война, пап? С кем?! — вскрикнула Лилька и нервно улыбнулась.

— С инопланетянами — чему то усмехнулся, страеющий отец.

— С какими? — держась ладонями за мгновенно покрасневшие щёки, вновь спросила его дочь.

— Видел бы, рассказал. Антон, ты чего нибудь про это знаешь? — перевёл стрелки на меня, Алексей Сергеевич.

Я молча кивнул головой. Не смог соврать. Меня, только что, можно сказать, в семью приняли, а я буду врать? Не смог, хотя очень хотелось.

— Тогда потом, с ней поговоришь об этом. А сейчас, у нас имеются другие дела, не менее важные для вашего будущего. Времени мало, а успеть надо много. Много сделать, много рассказать, о многом предупредить. Ты должен знать обо всём, точно так же, как я и Жора. Завтра на собрание пойдёшь.

— О чём знать? — не понимая, куда меня втянули, спросил я и подумал: — Не тронулся ли папа Лили, головой.

— Всё потом. Сейчас ужин. Потом детей на боковую. И только после этого сядим с тобой за рабочий стол. Может даже, до утра.

Ели почти молча, произнося лишь давно затасканные фразы: «Подай пожалуйста», «Спасибо», «Очень вкусно». Ужин и в самом деле оказался достойным, и не только консервы, обильно украшающие стол. Неужели Лиля, так вкусно готовит? Если да, то мне очень крупно повезло. Надоело питаться по столовкам и самому стоять у плиты. За столом она сидела напротив и мне было неудобно с ней, об этом говорить. А потом, когда хозяйка собирала посуду, я пытался её глазами, хотя бы о котлетах расспросить, но она в ответ лишь пожимала плечами, мол сама в шоке, ничего не пойму, приняв мои безмолвные попытки разузнать о происхождении кулинарных изысков, за что то другое. Ничего странного, каждый думал о своём. Я о котлетах, а девушка о папе и о той ситуации, в которою он нас окунул.

Беседа между мной и работниками министерства торговли началась буднично, но с небольшого экскурса, перенёсшего нас на пару лет назад.

— В семьдесят девятом, кажется, в январе, мне позвонили — сомкнув ладони в замок, заговорил Алексей Сергеевич. — Жора, я не ошибаюсь?

— В семьдесят восьмом, если быть до конца точным — поправил начальство помощник. — Но в середине декабря. У них как раз там, проблеммы были, с новогодними подарками к советско-финскому столу.

— Точно. Так всё и было. Заявку мы, конечно, в полном объёме удовлетворили. Просьба на самом верху, на контроле была — продолжил говорить главный рассказчик. — А потом, уже после Нового года, оттуда приехал человек.

— Алексей Сергеевич — остановил я его. — Извините, что перебиваю. Откуда приехал? Вы про местность мне, ничего не сказали.