Вторжение

Прав торгаш, время стабильных цен на импортный товар, ушло безвозвратно и вернётся оно обратно или нет, никому не известно, но поторговаться всё же стоит — думал я, опять раздеваясь.

— Ладно. Уговорил. Бери. Полтинник минус. Кидаю в сумку? — выхватив из моих рук одни и прихватив вторые, спросил меня хитрющий коммерсан.

— Я без сумки — ответил я ему, уже натягивая собственные джинсы.

— Подарок — взяв с кровати потрёпанную, брезентовую авоську, размером примерно метр на метр, сказал парень и кинул в неё зарезервированную «Монтану».

Кроме сапог и штанов, купил туалетную воду, не люблю, когда от меня тянет крупно рогатым скотом. Два «пуловера», именно так их тут обозвали. Чёрные. С красивой, широкой, красной полосой вдоль рукавов. Демисезонные туфли на массивной платформе, солнцезащитные очки, пакетов упаковку и белые, шикарные трусы, воспоминания о синих, со склада, во мне сильно засели.

— Всё вроде — складывая покупки в презентованную барыгой сумку, обрадовал я, сияющего продавца. — Считай. Чего там набежало?

Парень вытащил из кармана симпатичный калькулятор, минуты две давил на нём клавиши, потом пересчитал ещё раз и сообщил мне внушительную сумму, даже в первом приближении не соответствующую той, что вертелась у меня в голове.

— Шесть тысяч двести — отчеканил он и мило улыбнулся.

— Ско-лько? — заикаясь от гнева, поинтересовался я.

— Шесть двести. Всё точно. Сам можешь посмотреть. Джинсы, как и договаривались, по восемьсот, туфли тысяча, сапоги полторы…

— Ты… — начал было я выступать, но тут двери вдруг резко открылись и на пороге появились три богатыря, один внешний вид которых, заставил меня замолчать.

Я и сам парень не хлипкий, и в одиночку, никому из них не справиться со мной, но трое. Это точно перебор.

— Вот значит, как? — пробормотал я и крепко на них всех, обиделся.

Уже собираясь уходить, заметил за диваном коробки, из которых не брал ничего.

— А это, что тут у нас? — вскрывая верхнюю, поинтересовался я у стоящего на коленях парня, не умеющего толком даже на калькуляторе считать.

— Кроссовки — лениво ответил он.

— По чём брал? — сверяясь с размером, спросил я.

— По сто сорок.

— За двести возьму — вытаскивая очередные сотни из кармана и бросая их к тем, что уже лежат на полу, назвал я продажную цену.

Я не жлоб и мне чужого не надо. Сговорились джинсы по четыреста, я за них, ровно столько и заплачу.

— Мало. Давай хотя бы, по двести пятьдесят — проблеял хозяин товара, так и не подымая головы.

Силён малый. Даже под напором моих мыслей не сдался и пытается лишнюю копейку содрать.

— По двести пятьдесят, было — «до». А «после», только за двести — не согласился с ним я. — Полтинник вон, с них заберёшь, за плохую охрану. А я пока ещё, чего нибудь посмотрю.

В не распакованных коробках присмотрел себе десять хэбэшных футболок, как раз мой размер, в одной из них, сверху лежали, три пары летних шорт, когда ещё домой приеду и в качестве очередного презента, реквизировал кожаную кабуру, способную удерживать пистолет, прямо подмышкой. Удобно, когда оружие не болтается на виду. Выяснив стоимость закупа шорт и футболок, округлил их продажную цену, бросил энное количество купюр на пол, приказал честной компании стоять на коленях ещё ровно час, закрыл за собой все двери и той же дорогой вернулся назад, к автомобилю, одиноко стоящему напротив крохотного гастронома.

— Забежать что ли? Пивка взять, если есть — подумал я, кидая сумку в промёрзший салон.

Как и раньше, одним пивом не отделался. Жаба — сволочь, снова к горлу подкатила. Да и ладно, денег навалом, всё равно не знаю, куда их девать. Сомневаюсь, что они ещё хотя бы месяц продержаться, в качестве платёжной единицы, в страдающей от инопланетного разума, стране. Золото да, оно всегда в цене, поэтому и держу его подальше, и с собой не вожу.

Как это иногда бывает, в самых кошмарных снах, кончилось всё и сразу. Уже подъезжая к дому я понял, что в этом районе отсутствует свет. Ни в одном из домов, стоящих вдоль дороги, окна не светились, хотя время пришло их зажигать. Поднявшись к себе, на девятый этаж, первым делом сунулся на кухню. Запалил там свечку и сразу проверил кран, потом забрался ванну, понятное дело, здесь тоже не бежит. Великолепно. Это вам, чтоб было чем заняться, тёмными, зимними вечерами. Ладно лампочки не горят и холодильник не работает, да и с водой у меня пока проблем нет, ванна полностью заполнена. А вот, как быть с горячей пищей, в доме друга газа нет, еду готовят на электроплитке. Что теперь, от гастрита умирать? Потоптался по квартире, разнося по полу грязь, да и плюнул на всё. Пиво у меня есть, колбаса и сыр тоже. Сейчас сбегаю вниз, открою машину, заберу ящик и буду гулять. Можно было бы и Серёгу, участкового, в гости пригласить, но у него наверняка, объём работы только вырос, после лишения народа последних радостей жизни. Ничего, проведу вечерок в обнимку с приёмником, батарейки к нему я давно закупил.

Вернувшись в квартиру, умылся на кухне. Затем освободил холодильник, вывесив из него всё, что может испортиться, на гвоздик за окно. Поставил на кухонный стол две свечки, те что горели в комнате и коридоре погасил, сырок порезал, колбаску постругал, открыл бутылку с пивом, в ноги бросил автомат, потом попробую его почистить и только попытался сделать первый глоток, как от входной двери раздались звуки.

— Кто там? — спросил я из кухни, на всякий случай погасив свечу.

— Я. Хозяин дома. А здесь, кто? Антоха, ты?

Выглядел сотрудник комитета ужасно. Куртка мятая, брюки в грязи, щетина на лице, длиной в пол пальца. Если бы не глаза, задорно блестевшие в тусклом пламени живого огня, я бы подумал, что и его зараза зацепила.

— Ну, как ты тут? Заждался? — улыбаясь, задал он вопрос и попробовал обняться.

— Нормально. Ты то, как? Смотрю не просто там, у вас? — по-братски похлопав его по плечу, отстранился я.

— Да уж, помотались по округе — сознался Аркадий и с надеждой взглянул на кухонный кран.

— Воды нет и не надейся — придушил я его надежду, на самом корню.

— Совсем ничего? — соорудив на лице гримасу из жалости и обиды, спросил брат.

— Ну, не так чтобы совсем. Я что тут, зря неделю болтался? Ванну заполнил, можешь нырять, если холода не боишься.

— Давно значит кукуешь? — возвращаясь в коридор и на ходу снимая грязную куртку, спросил меня уставший друг.

— Прилично, если считать…

— Польёшь? — оборвал меня Аркаша на полуслове, вешая на вешалку не в меру чумазый пиджак.

Мылся друг с наслаждением, кряхтя и чего то под нос напевая. Обошёлся двумя трёхлитровыми кастрюлями. Экономит? Значит собирается остаться в квартире надолго.

— На сборы у нас, три часа — наверняка, прочувствовав мои последние мысли, проговорил повеселевший чекист, уже растирая спину полотенцем и приглядываясь к коробкам, стоящим вдоль стен, задорно спросил. — А это, что тут?! Откуда?

— Продукты. Время было. Потихоньку закупал — ответил я, поглядывая на реакцию владельца малогабаритных «хором».

— Потихоньку — усмехнулся преобразившийся товарищ. — Да я за год столько не осилю.

— Запас карман не тянет — отбился я и тут же спросил, переводя стрелки разговора: — Поедем куда? Далеко и надолго?

— Сначала в Баковку. Ну, а потом далеко. На север — сказал Аркаша, словно отрезал.

— На север? Зачем? — удивился я выбранному направлению, хотя и про Баковку тоже, ничего не слыхал ни хорошего, ни плохого. Я просто не знаю, где она затерялась, среди бескрайних лесов Подмосковья.

— Потом, по дороге всё расскажу. Жрать хочу, сутки зубы ничего не жевали. Покормишь?

— Садись — пригласил я его, к необычайно чистому столу.

— Богато живёшь. Колбаска, сырок. Может скажешь, что и водка в этих запасах есть, или пиво? — толкая в рот то одно то другое, спросил товарищ, с трудом глотая плохо прожёванный кусок.

— Ты же вроде не пьющий или я, чего то не знаю?

— Запьёшь тут с вами, от работы такой — тяжело вздыхая, признался Аркадий.