Подземный гараж

Ты думаешь, ты свободен, потому что открыты границы, снесены барьеры, разделявшие континент? Конечно, Словакия — открыта, Австрия — тоже открыта, но в тебе-то границы как были, так и остались, внутри себя ты не отправишься куда захочешь, потому что внутри тебя свободу передвижения никто не объявлял. Внутри тебя пространства закрыты на тяжелые амбарные замки, а где ключи, никто понятия не имеет. Этого не знает даже тот психолог, который, много лет проводя с тобой сеансы психоанализа, основательно опустошил твой кошелек. А ведь он ничего иного не делал, кроме как внушал тебе, что если ты возненавидел мать или если он обнаружит у тебя какую-нибудь детскую травму: скажем, отец твой потому торопился домой, стараясь успеть к твоему купанию, что хотел потрогать твое тело, или что твое рождение — всего лишь результат родительского эгоизма, потому что у родителей твоих было все для полноценной жизни, даже дача на Балатоне или пускай на берегу моря, им только ребенка не хватало, то есть того, что у знакомых, которые жили в куда более стесненных условиях, чем твои родители, было вдоволь. Короче, он заставил тебя поверить, что, когда ты все это прочувствуешь, в тебе будет взломан некий замок, — хотя та ненависть, то презрение к родителям, которые расшевелил в тебе этот психоаналитик, вырвались вовсе не из того глубинного укрытия, где таится главная травма бытия. Эту ненависть, это презрение, за неимением лучшего, и насадил в тебе, за полученные деньги, тот самый психолог.

Внутри себя, если ты в самом деле захочешь что-то вскрыть, ты будешь биться о железные двери, но все твои усилия ни к чему не приведут: ничего ты о себе так и не узнаешь. Не узнаешь даже, является ли твоя воля твоим собственным орудием, или, наоборот, ты сам являешься орудием воли, поднявшейся из глубины твоего бытия. Ты не знаешь, кто кому отдает приказы. И этот взломанный, разбитый человек порхает по всему миру — если, конечно, позволяет банковский счет — свободно, как птица. Из города в город, из страны в страну, улетая в далекие, экзотические края, — конечно, пока есть чем платить. Но в конце концов, когда, из-за материальных затруднений, ты не сможешь принять новое предложение турбюро, тебе придется осознать, что ни для кого, даже для психолога, ты уже никакой ценности не представляешь. Деньги у тебя закончились, а как объект исследования ты неинтересен. Таких вокруг — как собак нерезаных.

Конечно, если тебя не постигнет материальный крах, ты за всю свою жизнь даже и не заметишь, за какими заборами ты живешь, в каком ограниченном пространстве тебя пасут, перегоняя то туда, то сюда, будто какое-нибудь тупое, откармливаемое на мясо животное. Ты едешь в Хорватию, ты можешь это себе позволить, потому что ты свободен, сидишь там на берегу моря, потому что ты свободен, перед тобой проходят люди, ты смотришь на них, и в глазах твоих написано, что ты свободен. А ведь — ничего подобного. Просто как раз пришло время, когда тебе, хочешь ты этого или не хочешь, положено подумать о том, как организовать летний отдых. И ты начинаешь строить планы, потому что у тебя есть такая возможность. Если бы ты поступил по-другому, скажем поехал отдыхать куда-нибудь в другое, эксклюзивное место, ты тут же изменил бы свое свободное решение касательно летнего отдыха. Ты отправился бы на экзотические острова, куда могут позволить себе отправиться лишь немногие, — вот сейчас, например, и ты, потому что получил какую-то значительную сумму. Тогда бы ты на всю жизнь забыл про Хорватию, а всех, кто отправляется туда на летний отдых, считал бы ничтожными людишками, у которых состояние кошелька жестко предопределяет решения насчет летнего отдыха.

Ты живешь в плену летнего отдыха. Грядут солнечные, теплые месяцы, только-только май наступил, а уже вся реклама и конечно же все знакомые заставляют тебя думать о летнем отдыхе. Куча выгодных предложений, по нынешним ценам — чуть ли не бесплатно. Хотя, что говорить, бесплатная стоимость, в перечислении на семью из четырех человек и с учетом твоих доходов, получается просто кошмарной, — но ты смиряешься, потому что летом положено где-то отдыхать. Ты не можешь сказать, дескать, ты принял решение, что в этом году не станешь тратить силы и время на всю эту нескончаемую ерунду, укладывать чемоданы, распаковывать чемоданы, — а останешься дома. В это лето ты сделаешь себе подарок: не поедешь никуда отдыхать. Когда другие плотными шеренгами шагают на морском пляже к воде, а по вечерам — к пунктам общественного питания, ты один, сам по себе, будешь шляться по опустевшей столице, ужинать в лучших ресторанах по сниженным, из-за малого количества гостей, ценам. Но — нет, ты не можешь принять такое решение, ведь тогда тебе пришлось бы считать свою жизнь сплошным фиаско: еще бы, кто не будет считать фиаско такую жизнь, в которой даже нет места летнему отдыху.

Да и никто не поверит, будто отказ от летнего отдыха — твое собственное решение. Любой скажет: смотри-ка, этот даже на летний отдых не сумел заработать. И когда зимой друзья, родственники, знакомые, сослуживцы станут рассказывать, как это было чудесно, как непередаваемо: смотреть на море, на веселых, довольных людей на пляже, и самому бросаться в волны, пестрые от солнечных бликов, и бродить по улочкам старинного городка… Будут рассказывать это с горящими глазами, забыв о литрах пота, которые проливали в том старинном городке, карабкаясь на вершину горы, чтобы поглазеть на стоящую там церковь и бросить сверху взгляд на окрестности, и забыв о нелицеприятных выражениях, которые вырывались у мужчин, когда они, выпив в тесной компании на террасе палинки, купленной еще дома, в супермаркете, говорили про жену, которая и так-то выглядит не ахти, а в купальнике — ну, это вообще… Дома, по крайней мере, она так не оголяется. А когда дело доходит до секса — все-таки биологическая потребность, так что время от времени приходится, — это ведь как-никак в темноте происходит, и при этом можно представлять что угодно или, скорее, кого угодно, и никакой необходимости нет смотреть в лицо реальности. Словом, когда эти люди рассказывают о летнем отдыхе, ты ничего им не можешь сказать в ответ, потому что ты-то — просидел все лето в своей квартире.

Нет, не можешь ты принять такое решение, иначе твоя жизнь попадет в ценовую категорию, которая вызывает в кругу всех причастных к летнему отдыху лишь презрение и жалость. Они не будут смотреть на тебя как на незаурядного, смелого человека, который пошел против всеобщих норм и совершил нечто такое, что можно считать особенным, нестандартным поступком. На тебя будут смотреть как на неудачника, у которого в жизни одна перспектива — сползать вниз. Едва ты покинешь компанию, тут же все заговорят о тебе, о том, что судьба твоя повернулась в очень нехорошую сторону и что результатом этого станет, скорее всего, развод. И то — какая женщина смирится с тем, что летом должна купаться в городском бассейне, и не только лето, но и свои молодые годы потратила зря, и кому это приятно — оказаться на одном уровне со всякими ютящимися на окраине семьями, в то время как другие уезжают как минимум на озеро Тиса. И, как всем известно, после развода только самые удачливые и жизнеспособные могут остаться на плаву, а этот, скажут про тебя, явно к таким не относится: если уж он не мог устроить для семьи полноценный летний отдых, то ежу ясно, чего от него ждать. И умрет он, конечно, раньше срока, об этом и статистика говорит.

В самом деле, процент смертности среди мужчин, чей брак был по каким-то причинам разрушен, гораздо выше, чем у тех, кто сохранил брак. Хотя многие мужчины, сохранившие брак, с радостью поменялись бы с теми, у кого жизнь окажется короче, — лишь бы сначала избавиться от этой, с точки зрения биологических потребностей, конечно, позитивной, зато в душевном плане ужас какой негативной обстановки, каковой стала для них супружеская жизнь. Но как от нее избавиться? Такой вещи, как обмен, тут не существует. Пока ты жив, это и есть твоя жизнь, и если общественная система принуждения — потому что, например, императиву семейного летнего отдыха ты просто-напросто вынужден подчиняться, — словом, если в браке тебя удерживает эта система, то вряд ли найдется что-то, что тебя оттуда высвободит. Просто в принципе не может возникнуть такая ситуация, когда ты, яростно взревев, взял бы и хлопнул, на всю оставшуюся жизнь, дверью, за которой останется опостылевшая жена. Не говоря уж о том, что ни одна женщина не упустит возможности, перед тем как остаться вдовой, до крайних пределов унизить мужа, благодаря работе которого они оба заняли неплохое положение в обществе и благодаря которому женщину эту чаще всего упоминали лишь как жену такого-то. Если когда-нибудь ей случалось столкнуться с кем-то, с кем она знакома была через мужа, ее удивляло, что человек этот узнавал ее только рядом с мужем, а отдельно — никак. Вот она, например, собралась было подойти к нему, дескать, привет, как живешь, ан нет: мужчина, с которым они когда-то познакомились вместе с мужем, даже не замечает ее, тем более что он как раз все свое внимание сосредоточил на продавщице, всего лишь по той причине, что та была молоденькой. Сейчас, однако, когда муж утратил прежний статус, вытекавший из его рода занятий, да к тому же и здоровье его оказалось сильно подорванным, она все обиды свои, связанные с жизнью, которая не была жизнью ради себя самой, уж постарается выместить на нем трижды.