Снова не я

Лицо девушки тут же начало краснеть от смущения и словно нашкодившая школьница у директора, она опустила глаза в пол и крепче сжала руку Никиты.

— Ну, а я старший брат этого вечно небритого парня — произнес широкоплечий мужчина с широкой доброй улыбкой и протянул руку к Софье — я Стас.

Орлова младшая подняла глаза, смущенно улыбнулась и вложила свою ладонь, в его большую практически медвежью лапу. Стас аккуратно едва ощутимо сжал ее ладонь, и она была удивлена, какими нежными были руки этого большого парня. Он отошел в сторонку и встал рядом со своим отцом.

— Моя семья сегодня не в полном составе, жена с дочкой отдыхают на Кубе, так как Маша плохо переносит зиму — закатив глаза, добавил Стас.

Софья смущенно улыбнулась, затем к ней подошла мама Никиты и без слов обняла ее. От милой седовласой женщины пахло печеными яблоками и любовью, от ее объятий, Софа расслабилась и почувствовала себя, как дома.

— Добро пожаловать в этот дом — произнесла женщина, отойдя от Софьи на пару шагов.

— Я рада сегодня тут быть — прикусив губу, смущенно ответила Орлова.

— Я безумно рад, наконец-то, познакомиться с той девушкой, что стала причиной улыбки моего сына — Сергей Анатольевич подошел к Орловой. — Чувствуй себя как дома.

— Никита много о вас рассказывал.

— Он любит преувеличивать мои заслуги — улыбнувшись протянул глава семейства Ружниковых — мы сегодня не в полном составе, некоторые члены нашей семьи так влюблены в Питер, что не могут оставить этот город даже на один день.

— Все в порядке — кивнула головой Орлова.

— Так-с, мужская часть собираемся и идем на улицу, шашлык сам себя не приготовит! — скомандовал Сергей Анатольевич и все мужчины начали собираться.

Орлова повернулась к Никите, как ни странно, но все было лучше, чем она могла себе представить. Семья его встретила ее очень тепло, что и помогло ей расслабиться.

— Отдыхай милая моя — чмокнув в лоб, сказал Никита и вышел прочь из гостиной, вся мужская часть дома последовала за ним.

День прошел за разговорами обо всем, вкусной едой и шутками. Даже обычно суровый отец Софьи чувствовал себя в этом доме, как рыба в воде. Семья Ружниковых, как и полагается врачебной династии, оказалась глубоко воспитанной семьей. Но при всем при этом, они не кичились своими достижения, а наоборот высмеивали многие вещи. К концу дня Софья чувствовала себя абсолютно расслабленной и счастливой.

Когда на улице стемнело, две семьи вывали во двор и мужчины разожгли большой костер, который было видно издалека. Поверх зимней одежды на всех были накинуты еще и пледы. Софья стояла чуть поодаль от костра и улыбалась. Еще никогда она не чувствовала себя так уютно в компании мало знакомых ей людей, она смотрела на веселящихся родителей и семью Ружников и на душе стало так приятно, что захотелось кричать об этом.

Никита подошел к ней со спины и обнял.

— Тебе понравился день?

— Я счастлива.

— Абсолютно? — он обошел ее и встал перед ней.

— Хм — задумчиво протянула Софья — наверное, да.

На миг Никита обернулся к веселящимся людям и все затихли, уставились на него и Орлову. Никита что-то извлек из кармана и взял Софью за руку.

— Знаешь, я долго думал о том, что можно ли входить два раза в одну и ту же реку — он крепко держал ее за руку и смотрел ей в глаза — я сомневался, но потом вдруг понял, что ты, другая. И перестал бояться. Позволь и мне помочь тебе избавиться ото всех страхов, что у тебя есть. Ты позволишь стать твоим защитником? — Никита аккуратно открыл небольшую коробочку и протянул ее Софье.

В небольшой коробочке лежало изящное кольцо с крупными камнем, даже в свете костра, оно смотрелось более ,чем эффектно. От услышанного и увиденного, Софью охватила эйфория. Она даже вздохнуть не могла, не то, что вымолвить хоть какой-то ответ. В ней проснулась маленькая девочка, которая в такие моменты хотела прыгать на месте и громко смеяться, потому что она счастлива. Без слов Орлова кинулась к нему на шею и едва слышно запищала от удовольствия.

— Так, это все-таки да или она двинулась разумом? — спросил Стас, улыбнувшись. Сергей Анатольевич строго посмотрел на сына и тут моментально оправдался — просто у меня есть отличный мозгоправ…

— И все-таки? — Никита тихонько прошептал ей на ухо.

— Да — ответила Софья, едва слышно, чтобы ответ был услышан только им.

Она была счастлива. Оказалось, все так просто. Она всю жизнь кричала и показывала всем видом , ну же любите меня, а ее не любили. А эти люди просто взяли и приняли ее. Никита ни о чем ее не просил, не ставил условий и не упрекал, он просто любил ее. Все просто. Тебя или любят или нет, третьего не дано, никогда.

ГЛАВА 6. Капризный ребенок

Вся наша жизнь это череда потерь и находок. Так устроен этот мир, если где-то что-то мы теряем, то где-то что-то к нам прибивается. В мире все находится в балансе. Но бывает так, что мы не в силах принять потерю. Мы упиваемся собственным горем, и в какой-то момент мы перестаем адекватно оценивать все, что происходит вокруг нас. Многие гибнут на этом этапе, потому что просто некому их вытащить из этой страшной пучины.

Артем был в полном разладе с собой и миром в целом. Скоропалительная смерть отца выбила его из привычного ритма. До сего момента Соколовский младший считал, что всегда будет именно так: отец сильный волевой будет рядом и если, что пойдет не так, то все решит одним звонком. А теперь Всеволода нет. Теперь вся ответственность ложиться на плечи самого Артем, то от чего он всегда бежал, настигло его. Но вслух он никогда в этом не признается. Соколовский найдет сотню причин лишь бы оттянуть момент.

Уже около месяца Артем не жил в квартире с женой, он просто уже не мог терпеть ее постоянные истерики, которые часто перерастали в ор и битье посуды. Собрав немного одежды, Соколовский переехал к недавно обретенному брату Ивану, который с радостью принял брата. Хворостов надеялся, что этот переезд сблизит его с Артемом, но все вышло иначе. Артем не проявлял никакой тяги к общению, большую часть времени он курил и пил, весь месяц прошел в пьяном угаре.

Этот вечер не отличался от других в этом месяце. Иван вернулся со съемок около полуночи, и как обычно застал Артема на кухне с бутылкой коньяка и тлеющей сигаретой зажатой между пальцев. Вид у Соколовского был плачевный: заросшее и заплывшее от запоя лицо, еще бы добавить пару рваных туфель и измазать лицо в саже и выйдет вылитый бомж.

Ваня зашел на кухню и быстро прошел к окну, чтобы распахнуть его. От сигаретного дыма щипало глаза. Прохладный весенний ветерок пробился в прокуренную комнату, Хворостов повернулся к пьяному брату, который вновь затянулся сигаретой.

— Тем, хватит уже! — протянул Иван, садясь на стул, по другую сторону стола.

— Ты то хоть можешь отвалить от меня? — едва ворочая языком, пробубнил Соколовский и налил себе еще одну порцию алкоголя в бокал.

— Я молчал первые недели после похорон твоего отца, я знаю как это тяжело — Иван схватился за бутылку и под недовольный взгляд старшего брата поставил ее на подоконник. — Но может уже хватит, а?

— Отвали от меня — осушая залпом бокал, ответил Соколовский и сморщил лицо.

— Нет, я не позволю тебе больше заливать свое горе алкоголем и наслаждаться горем. Хватит уже!

— Почему никто не хочет отвалить от меня? — Артем поставил локти на стол и неточными движениями ладонями начал закрывать глаза. — У меня, черт побери, горе! У меня вся жизнь пошла под откос.

— Ты идиот, братец! — Иван покачал головой, ему было жаль брата, но потакать более его слабостям он не собирался. — Да, ты похоронил отца, но у тебя осталась беременная жена, которая нуждается в тебе! Очнись! Ты скоро станешь отцом!

— Жена — протянул Соколовский нараспев и убрал ладони от лица — какая она мне жена, я ее даже не люблю…

— Но факт остается фактом! Ты можешь не любить Олю, но у вас будет совместный ребенок. Он не виноват в том, что его родители не любят друг друга. Вы этого и не обязаны делать, вы обязаны любить этого ребенка.