Страница 40 из 46
– Я смотрю, совсем все плохо. Мы точно должны увидеться!
– Не хочу.
Поднимаю ладонь, и песчинки просачиваются сквозь пальцы.
– Ладно. Не хотел сразу говорить, но ты не оставляешь выбора: я уезжаю работать в Питер. Хочу попрощаться со всеми близкими людьми.
– Ого, ты не писал об этом, пока я была в Хабаровске, – становится обидно. Я-то с ним делилась практически всем.
– Смысла не было. Я ж знал, что ты успеваешь вернуться.
– Хорошо. Только давай в обычном кафе, без пафоса и дорогих вечерних платьев, как ты любишь.
– Договорились, я приду в дешевом утреннем платье. Так лучше?
– Да ну тебя! – смеюсь, представив горячего южного парня в сарафане.
– Вот так мне больше нравится твой голос. Давай завтра вечером.
– Договорились.
Отключаю телефон и продолжаю сидеть.
– Но ты же сказал, что дождешься меня?
– Я не смог…
– У тебя кто–то есть?
Переступаю порог дома и практически попадаю на мамино выступление:
– Вот, я же говорила! Попользовался и бросил. А наша дурында и рада была бежать к нему в постель. Все, не нужна больше? Выкинул? Что будем с ней делать? Никто теперь не возьмет ее!
– Тише! Кристина скоро вернется!
Действие разворачивается в гостиной, поэтому родители пока не знают о моем присутствии. Замираю в прихожей, не понимая, куда деваться. Путь в комнату наверх лежит через них.
– Нечего с ней было цацкаться!
– Это наша дочь, если ты забыла! – папа отвечает неожиданно жестко. – Сейчас ей нужна поддержка! Ты видела, в каком она состоянии?
– Переживет, – доносится пренебрежительный ответ. Я ни капли не удивлена. – После возвращения Кристина стала слишком много себе позволять! Когда хочет – уходит и приходит.
– Она давно совершеннолетняя. Люба, не хочешь на пару недель съездить в санаторий? Ты в последнее время стала слишком несдержанной, может успокоительное попить?
– Что?!
Не могу дальше это слушать, сбегаю на кухню. Сердце бешено колотится, а лицо пылает. Папа никогда меня так не защищал. Глаза опять наполняются влагой, я стала бесконечно плачущей девочкой. Слабая попытка проморгаться не дает результата.
– Девочка моя, ты что здесь стоишь в темноте? – Феечка так неожиданно появляется и включает свет, что я не успеваю вытереть слезы.
– Батюшки-светы! – она охает и бросается ко мне: – Да что же у вас там случилось?
– Ириночка Владимировна, я его обидела, очень сильно обидела, – всхлипы смешиваются со словами. Жмусь к ней, ощущая забытое тепло родного человека.
– Ой-ё-ёшеньки мои. Молодые вы еще, глупые.
Ничего не получается сказать, горло сдавливает спазм. Феечка гладит по спине и тихонько покачивается из стороны в сторону, успокаивая меня.
– Что имеем, не храним, потерявши – плачем, – еле слышно раздается в тишине. – Проводить в комнату?
– Там в гостиной родители ругаются.
– Дык разошлись уже, иначе как бы я сюда пробралась. Пойдем, малышка.
Ночью плохо спится, снятся какие-то ужасы. Поэтому утром встаю разбитая, с темными кругами под глазами. Даже патчи не особо помогают. А на сегодня было столько планов: пройтись по агентствам, организующим праздники, встреча с Давидом. Только в таком виде меня максимум возьмут уборщицей. Для полной картины парень сообщает, что срочно улетел в Санкт-Петербург. Договорились попозже увидеться.
Следующие дни полностью посвящаю поиску работы. Как оказалось, в курортном городе немного другая специфика в плане загруженности агентств. Пока результаты плачевные. Если ничего не найдется, снова пойду официанткой, у меня и отметка о санитарном минимуме еще действующая. Мама стала совсем невыносимой. Конечно же, ни в какой санаторий она не поехала. Почти каждый вечер она выливает на меня ведро помоев в виде оскорблений и причитаний. Как будто, если меня не возьмут замуж, то ее жизнь будет кончена в прямом смысле слова. Папа, как может, пресекает конфликты, но это очень тяжело. После очередной ссоры запираюсь в комнате и включаю любимые песни БТС. Дорамы совсем не хочется смотреть, там парочки счастливые, а я нет. Трагичный же конец моя расшатанная психика элементарно не выдержит. В принципе, если свихнусь в такой обстановке, то меня сдадут в дурку. Это всяко лучше. Там, под успокоительными, мне не будет больно или плохо, мне будет все равно.
Хрупкая тишина внизу снова нарушается разговорами на повышенных тонах. Странно, с кем там мама еще решила поругаться?
– Кристина, открывай!
– Даша, ты откуда? – не верю своим глазам. После возвращения мы пару раз пересекались вдвоем. Без брата даже было лучше, никто не нудел. Но в ближайшее время не договаривались встретиться.
– Ирина Владимировна позвонила Игорю, – она залетает в комнату как ураган. – Так, собирай вещи, поживаешь у нас.
– А он-то не против? – с явным недоверием гляжу на девушку.
– Это его идея, только не проговорись. Все ещё создаёт образ вредного брата, – заговорщицки подмигивает, – Он, как никто другой, знает вашу маму и понимает, что здесь происходит. – Даша с интересом осматривается и продолжает, как ни в чем не бывало: – Перестановку сделала?
– Угу. Я все-таки не уверена, что это хорошая идея.
– Не придумывай.
За тридцать минут собираю вещи, и мы спускаемся. Мама демонстративно отвернулась и молчит, папа виновато качает головой. В последнее время мне очень жалко его. Но как облегчить эту участь ума не приложу, только очередным побегом, наверное.
Игорь с Дашей выделили мне меньшую комнату в своей двушке. Правда, братец не мог не подковырнуть, велев платить за кров готовкой и уборкой. Кажется, надо не выдумывать и идти работать как Феечка. Буду одинокой седовласой старушкой с пышным пучком и противнем всегда свежих булочек…
У ребят мне становится немного лучше, перестают в голову лезть пессимистичные мысли и идеи. Даже дурку пока отложила. Только готовлю и, правда, много. Даша переживает за фигуру, Игорь лопает без зазрения совести, а мне так легче, стряпня успокаивает и отвлекает. С работой полный провал. Наши ивент агентства как будто застряли в совдепе, ни малейшего желания развиваться, становиться современными, радовать клиентов, работа на отвали. Каждое следующее собеседование разочаровывало сильнее предыдущего. Конкурсы с надувными шарами, ложками и бутылками, костюмированный выход цыган не первой свежести, обязательные голуби.
В один из вечеров я набралась смелости, посадила перед собой будущих молодоженов и разложила возможные варианты. Я искренне хотела бы для них незабываемого в хорошем смысле праздника, а не вот это вот все. Они запланировали свадьбу на конец октября, забронировали ресторан и успокоились. Очень беспечно с их стороны, поэтому стоило поторопиться. Игорь, недолго думая, озвучил бюджет и делегировал мне всю подготовку. Этим и занялась, отвлекаясь на прогулки с Дашей или препирательства с Игорем. У меня просто невыносимый брат, которого я готова любя придушить.
В круговороте дел о себе напоминает Давид. Для встречи с ним выбираю обтягивающие джинсы с высокой посадкой и укороченный топ. В торговом центре, где расположено кафе мощные кондиционеры, можно простыть.
На эскалаторе поднимаюсь на второй этаж. Давид выбрал пиццерию и уже старательно разглядывает меню. Такой формат мне нравится гораздо больше.
– Привет, путешественница! – он, как всегда, обворожительно улыбается. Выглядит сногсшибательно и дорого для этого места, выпендрежник в поло, шортах и мокасинах. Только шляпы не хватает и можно на пляж под пальму.
– Привет.
– Я заказал большую сборную на тонком тесте и напитки на свой вкус. Надеюсь, ты не против?
– Нет. Официантки уже признавались в любви?
– Не успели, ты спугнула.
– Пфф, не прибедняйся, – демонстративно закатываю глаза.
– Ой, ну сейчас зрачки полный круг сделают.
Кидаю в него скомканную салфетку, обратно летит трубочка. Ну да, это недорогой ресторан, где Давида знает каждый официант, и толпа зевак не прочь поглазеть на скандал в высших кругах общества. Можно расслабиться.