Дом для Пенси

Разговор о доме начинается неожиданно. Вот Пенси общается с приветливой девушкой в бухгалтерии школы, а в следующий миг милая Кармен и ее коллеги взахлеб рассказывают, кто, где и какие дома продает. Если уж она решает остаться в Тамари надолго, то почему бы действительно не присмотреть дом?

— Мне нужен такой, чтобы из светлого дерева, — несмело просит она у собравшейся компании, и ей хором советуют посмотреть один определенный — в два этажа, с широкими окнами, крепкой лестницей и чуть заросшим садом.

Этот дом действительно очень походит на тот, которым грезила Пенси. Бывший хозяин торгуется недолго, делая щедрую скидку, потому что его семья давно переехала в столицу, а долго и часто находиться в Тамари ему не с руки. Она без колебаний отдает заработанные охотой деньги и получает в ответ ключи — от калитки, главной и боковой дверей. Темные, массивные, на прочном кольце, они разом оттягивают карман ее куртки, но это самая приятная тяжесть, которую ей доводилось носить.

2-2

Так день за днем, неделя за неделей летит время. Сумасшедшая встреча на перевале начинает забываться, холод мучает ее очень редко, но с этими приступами Пенси справляется сама. Да и опасно вне перевала проводить ночи с мужчинами: от этого дети бывают. А Пенси совсем не готова заботиться о ребенке: у нее школа, дом и пока еще заросший сад. Слишком много хлопот для нее одной, а еще беспокоит слегка пошатнувшееся здоровье.

Пенси привыкла к тому, что любые болезни она переносит легко и на ногах. Конечно, не раз родители пытались накормить ее полезными травами и кореньями, но и без такой заботы она никогда не знала сильной боли или жара. Только столкновения с дивностями, как тот случай с холодом, могут истощить ее тел и разум. Но такого, как сейчас, с ней еще не бывало. С каждым днем ее самочувствие все хуже: тошнота, слабость, странные смены настроения и даже внезапный голод. Чудодейственное средство от всех болезней — видерс — никак не помогает. И состояние ее действительно не самое лучшее, раз это замечают окружающие, которые советуют витаминные смеси и чудодейственные чаи. Правда, тетушка, продающая на рынке зелень, прихватывает Пенси за локоть, отводит в сторону и шепотом спрашивает:

— А не в тягости ли ты?

Как тут не рассмеяться в ответ на такое предположение? С чего бы ей быть беременной? Кто же в здравом уме может подумать, что на Людоедском перевале у охотницы зародится жизнь? Но проходит еще несколько дней, а сказанное почти незнакомой женщиной не выходит у нее из головы. Пенси всё внимательнее приглядывается к себе, ощупывает живот, идет в библиотеку при школе и долго листает медицинский справочник, а потом наконец решается пойти к лекарю.

В кабинете ей не становится легче: тошнота, конечно, проходит, изгнанная имбирным чаем, но в голове перемешиваются все мысли. Лекарь подтверждает предположение, случайно высказанное зеленщицей на рынке. Целых пять месяцев беременности. Пенси бы даже уточнила — пять месяцев и неделя. Именно столько прошло с момента, как она разделила постель с охотником. Вспомнилось и отсутствие женских недомоганий все эти месяцы. Но это ее не смущало, ведь мало у кого из охотниц не сбивается цикл.

— Вы не знали, что ждете ребенка? — лекарь поглядывает на нее искоса, чиркая перьевой ручкой по гладкому листу. Пенси долго раздумывает, что бы ответить. Слова находятся не сразу.

— Я — охотница за дивностями. Если такие, как мы, и заводят детей, то это происходит очень редко, — она знает об этом не понаслышке. То, что у нее есть трое братьев и сестер, говорит лишь об исключительности ее приемных родителей и серьезном планировании этих детей. У пары охотников действительно чрезвычайно редко рождаются случайные потомки. Матери приходится пропустить, по крайней мере, один сезон, чтобы организм оправился от влияния Черного леса и появилась возможность успешно забеременеть. Не каждая охотница может себе позволить такое.

— Значит, отец ребенка неизвестен?

— Разве что имя, он тоже охотник… — Пенси гонит прочь случайно возникшую мысль, что могла зачать от руинника. Люди же с дивностями не скрещиваются? — Пятый месяц — это ведь половина срока?

— Больше половины, — кивает лекарь. — Прерывание беременности еще возможно, но опасность для вашей жизни очень велика. Для операции лучше обратиться к лекарям столицы и как можно скорее…

Злой рок это или нелепая случайность, но Пенси отрицательно дергает головой. Она не до конца понимает, что делает, но разум подсказывает ей правильный выход. Если ребенок здоров, то почему бы ему не родиться сейчас, когда у нее есть деньги, дом и крепкое здоровье. В крайнем случае она напишет родителям. Они как раз остались на лето в столице, хотя все сестры и братья разъехались по разным городам. Пенси уверена, что никто из родичей не бросит ее без помощи. Ей страшно, но она решает оставить жизнь, зародившуюся по воле случая.

В этот вечер Пенси возвращается в свой дом медленным шагом, а зайдя внутрь, долго бродит среди едва заставленных мебелью комнат, трогает стены, переставляет посуду в шкафу, расправляет плед на кресле и перекладывает из одной стопки в другую зимние свитера. От своего решения она не отказывается, но как же сложно принять то, что ее размеренные будни и план на несколько лет вперед нужно полностью изменить. Страшно и сложно, но ей это по силам.

Постепенно дом обрастает вещичками, без которых беременной тяжело живется. А потом в небольшой комнатке на первом этаже поселяется добродушная старушка-домработница. Она вместе с сыном и его семьей жила на соседней улице, но внуки уже выросли и отправились на учебу, а сидеть дома у окна у доброй женщины желания нет. Старушка готовит невероятно вкусные оладушки с медом и вареньем. Пенси старается не слишком налегать на сладкое, но отказаться от такой вкусности просто невозможно.

Надоедливый лекарь каждый раз говорит ей о специальных диетах, полезных овощах и уменьшении нагрузки, дескать, нужно меньше ходить и уж точно прекратить посещать лекции в школе. Пенси скорее верит своему собственному организму, чем полностью следует советам чужого человека. К тому же видерс не дает ей переутомиться, а сама она успешно следит за графиком учебы. Главное, что ребенок явно не против того, что его мать пробежится утром по рынку, сама принесет в дом корзину с яркими осенними ягодами, спелыми фруктами и зелеными листьями салата и трав. Да и на уроках Пенси достаточно спокойна — ей еще никогда не становилось плохо, голова тоже не кружилась.

Однако всему приходит конец. Она понимает, что пришло время разрешиться от тягости, когда внезапно возвращается давно забытый холод. Вслед за уже знакомой дрожью приходит страх: а вдруг она ошиблась с личностью отца ребенка? Тогда какое чудовище она родит? Сможет ли она петь колыбельные ребенку руинника? И что сделают люди, когда узнают об этом? Из-за ужаса Пенси не может даже закричать и позвать на помощь домработницу: она и онемела, и не желает рожать.

Но вот долгие минуты одиночества и мук завершаются — ее всё же находят. Дальше Пенси не оставляют одну ни на миг. Она кричит, мечется в постели, сжимая в руках весь видерс, который у нее остался. Ей протирают лоб влажным полотенцем, шире разводят ноги, лекарь что-то бормочет, кажется, о чем-то ее спрашивает. Пенси не уверена, что сильнее: дрожь внутреннего холода или схватки при родах. Всё вокруг как в тумане. Она кричит, делает вдох и снова кричит так громко, что в ушах стоит звон от собственного голоса.

Но когда-то заканчиваются даже самые ужасные муки. Боль внезапно стихает, хотя само тело по инерции всё еще трясет и выгибает на постели. Пенси смаргивает слезы, но увидеть может только свой живот, который стал заметно меньше, и спины лекаря и его помощника. Те о чем-то переговариваются.

— Что случилось? — громким хриплым голосом требует она ответа. И хоть ребенок ей пока не дорог, ведь ее ничего не связывает его отцом, все же этот ребенок ее. Она только что родила, и теперь она в ответе за новую жизнь. Пенси сжимает кулаки, готовая к любому ответу, но лекарь оборачивается с улыбкой на лице: