Страница 11 из 58
Да, это удивительное месторождение, созданное трудами моря в течение последних нескольких миллионов лет! Дело в том, что в прибрежной полосе южной части штата Керала широко распространены гранитные и гнейсовые породы, в которых в значительном количестве рассеяны мелкие, меньше миллиметра в поперечнике, кристаллики ильменита, монацита и циркона. Под влиянием жаркого и влажного климата эти породы интенсивно разрушаются, и рыхлый материал, содержащий мелкие кристаллики перечисленных минералов, постепенно сносится водными потоками в море. В полосе прибоя происходит перемыв поступающего с суши рыхлого материала. Мелкие легкие частички глины и кварцевого песка отмываются волной и уносятся далеко в море, где и оседают в виде ила. Кристаллики тяжелых минералов, присутствующие в первичной породе, задерживаются в полосе прибрежных песков, непрерывно перемываемых прибоем, и, накапливаясь с течением времени, создают черные пески, резко обогащенные тяжелыми минералами разрушенных пород.
Конечно, для образования месторождения черных песков крупного масштаба необходимы также благоприятные условия для накопления тяжелых минералов в пределах береговой линии. Именно такие условия, видимо, создались в этом заливе, где вдоль берега за белой пеной прибоя на десятки километров тянется блестящий черный шлейф ильменитового песка.
Казалось, очень легко отрабатывать это месторождение, греби себе песок, да выделяй на обогатительной фабрике ильменит, монацит и циркон. Но, оказывается, и это удивительное месторождение имеет свои проблемы. И связаны они опять же с морем. Дело в том, что стоит вынуть на пляже несколько кубометров ильменитового песка (а добыча песка измеряется сотнями тысяч тонн в год), как море тотчас стремится вновь привести все в равновесие и где-то начинает размывать берег. А бросовых земель в прибрежной зоне штата Керала нет. Это или рощи кокосовых пальм, или плантации сахарного тростника, или еще какие-либо сельскохозяйственные угодья, размыва которых допускать нельзя. Эти гидротехнические трудности, являющиеся главным препятствием для развития добычных работ, очень беспокоят руководителей горнорудного предприятия. Нам сказали, что в настоящее время разрабатываются несколько схем, направленных на предупреждение размыва побережья, и все надеются, что это препятствие в конце концов будет устранено. Мы покидали месторождение черных песков, посвященные еще в одну из тайн минерального царства, увозя в маленьких мешочках по горсти удивительного тяжелого песка, выделенного и так идеально отсортированного самой природой.
Совсем другие трудности встретились нам на следующий день при осмотре месторождений графита, залегающих в виде пластов в гнейсах предгорья хребта Гат. Добираясь до этого участка, машина долго крутила по горной дороге среди пальмовых рощь и плантаций гевеи — каучукового дерева. Гевея широко распространена в Керале, являясь серьезным источником доходов для экономики штата. Ее плантации, расположенные в предгорье, представляли собой очень аккуратные рощи невысоких, насаженных рядами деревьев. На коре каждого дерева на высоте около метра от почвы виднелся светлый косой надрез, под которым был привязан небольшой сборный сосуд, в который капля за каплей стекал густой каучуковый сок гевеи. Оказалось, что наиболее интересные выходы графитоносных гнейсов располагаются как раз в пределах весьма продуктивной плантации каучукового дерева. Это значит, что проведение любых геолого-разведочных работ на этом месторождении, будь то проходка канав или разведочное бурение, потребует уничтожения некоторого количества каучуковых деревьев.
А что скажут хозяева? По репликам индийцев из близлежащей деревушки, собравшихся поглазеть на приехавших из города геологов, можно было судить, что радости по этому поводу они не выскажут, а будут возражать. Во всяком случае, организация, которая начнет здесь разведку, должна будет возместить убытки владельцам плантации, а пока это не сделано, никаких работ начинать нельзя. Правда, Куриян не думает, что это будет сколько-нибудь серьезным препятствием для будущего проекта, по его мнению, договориться о возмещении убытков владельцам плантации с властями штата будет нетрудно. А пока что мы отбиваем молотками образцы из прослоек графита в гнейсах и, перед тем как завернуть кусочек породы в бумагу и уложить в мешочек, каждый любуется мягким блестящим чешуйчатым черным минералом, обмениваясь со спутниками своими соображениями о том, сколько процентов графита в породе и как далеко могут продолжаться пласты графита на глубину. Ясно одно, этим месторождением заниматься стоит, и мы единодушно решаем включить его в программу работ будущего проекта.
После графита наши основные задачи можно считать законченными, вот теперь можно посмотреть и места добычи хризоберилла. Для этого следует вернуться на юг в Тривандрам, забраться на машине чуть-чуть в горы и затем спуститься пешком вниз вдоль одной из рек, считающихся источником хризоберилла.
Мы вылезли из машины в густом тропическом лесу у конца грунтовой дороги. Увитые лианами деревья, запах сырости, переходящий во влажную духоту, выступающие из земли ребровидные корни обещали, что наш путь к вайдуриаму не будет легким. С помощью сотрудников Курияна, хорошо знающих местность, мы выбрались на узкую тропку, вилявшую между высокими деревьями и густыми кущами труднопроходимой зелени. Услышав через некоторое время шум воды, все поняли, что близко река, и приободрились, так как считали ее своей конечной целью, но преждевременно. Выйти на берег оказалось не так просто из-за густых тропических зарослей.
Наконец, наши ведущие нашли узкий проход в зарослях и весь отряд, вытянувшись цепочкой, выбрался к неширокой реке среди тропического леса. Берега ее были довольно обрывисты, и спуститься к воде не представлялось возможным. Мы, правда, к этому особенно и не стремились, обращая все свое внимание на поиски следов недавних добычных работ: закопушек, свежих ям и карьеров, которые, по нашему представлению, должны были располагаться на берегу вблизи воды. Первую закопушку мы увидели, пройдя уже больше километра вдоль реки вниз по течению. Это была неширокая яма, окруженная кучами галечника. И потому, что галька была чистой, свободной от ила и песка, было ясно, что это остатки от промывки.
Впрочем, осмотр гальки и полузатопленной закопушки ничего особенно интересного не дал. Мы лишь получили представление о породах, распространенных в этом районе.
Закопушки и небольшие карьерчики продолжали встречаться и ниже по реке, видно местные старатели изрядно потрудились, перемывая речные наносы с глубокой надеждой рано или поздно извлечь из песка и ила зеленое прозрачное зерно хризоберилла, источник достатка, а иногда и быстрого обогащения. Никто сейчас не может точно сказать, осуществились ли надежды работавших во встреченных нами закопушках и карьерах или после месяцев бесплодного тяжелого труда старатель был вынужден без средств и намытых самоцветов вернуться к своему крестьянскому труду.
Нужно сказать, что все встреченные нами карьеры и закопушки были безлюдны. Но вот, пройдя пологую излучину реки, мы увидали на песке у края воды под откосом около небольшого карьерчика три маленькие фигурки, сидящие на корточках и что-то делающие с большим блестящим на солнце тазом. Несомненно, они промывали песок в поисках вайдуриама.
Все мгновенно воодушевились в предвкушении интересной беседы со старателями и возможной встречи с только что добытыми хризобериллами. Но что это? Преодолев колючий кустарник и выйдя на край откоса, мы посмотрели вниз и… никого не увидели. Был песок, был карьерчик, но на берегу не было ни одной живой души. Старатели куда-то исчезли. «Немудрено, — заметил Куриян, — они же не знают, кто мы такие, да и работают наверняка без лицензии».
Осмотр карьерчика опять ничего нового не дал, зато много нового мы увидели, осмотрев наши ноги. На них расположилось огромное количество сухопутных пиявок, или, как их здесь называют, личи. Мы их, по-видимому, незаметно насобирали во время нашего прохода через тропические заросли и высокую траву вблизи речного откоса. Эти отвратительные создания совершенно незаметно пробираются под брюки и присасываются, тоже незаметно, к голому телу. На одной ноге я насчитал шесть, а на другой девять пиявок. Одна же, наиболее прыткая, добралась до груди и устроилась почти под соском. Кроме всего прочего пиявки эти имеют одно нехорошее свойство. Когда ее оторвешь от тела, то из маленькой ранки долго идет кровь, поскольку, пиявка, облегчая себе процесс питания, впускает в прокушенную ранку герудин, затрудняющий свертывание крови. После того, как пиявки были оторваны от кожи и безжалостно раздавлены, ноги начали гореть, как обожженные крапивой. Очень хотелось зайти по колено в прохладную речную воду и освежить горящую кожу.