Страница 34 из 55
— Однако, — продолжал командор, ~ среди нас есть люди, думающие, что мы должны вернуться на Кинсольвинг. Я предлагаю принять решение голосованием. Всех, кто думает, что мы должны вернуться, прошу поднять руки.
Только Далзелл и его люди голосовали за возвращение.
— А те, кто согласен продолжать путь на Землю?
Моряки оказались в меньшинстве, в этом не было сомнения, и Гримс подумал, какого странного зайца он вытащил из шляпы из этот раз.
Глава 4
Гримс был неважным объектом для гипнотизирования.
Для него всегда очень много значили слова ушедших поэтов: «Я хозяин своей судьбы, капитан моего ума». И в продолжении долгих лет он действительно был капитаном…
Кроме того, Гримсу предстояло подвергнуться не просто гипнозу. Телепат должен был проникнуть в его мозг, работать изнутри. Психическое обольщение или психическое изнасилование. Каким бы ни было название, объекту эксперимента легче от этого не становилось.
По счастью, Гримс и Майхью были друзьями, старыми друзьями. По счастью, Гримс полностью доверял своему офицеру психической коммуникации. Тем не менее предстоящий опыт восторга у командора не вызывал.
Гримс сел на свое место в командном посту, откуда он мог управлять абсолютно всем кораблем, наблюдая за всеми его системами. Обычно в этом не было необходимости: офицеры всех служб прекрасно знали свое дело.
— Главное, — объяснил Майхью, — чтобы Гримс как никогда чувствовал себя единым целым с «Дальним поиском», отождествил себя с кораблем, стал просто человеческим мозгом в металлическом корпусе.
Итак, Гримс сел на место пилота перед пультом управления. Позади пульта лицом к командору стоял Майхью. Рядом сидели Соня, Вильямс и Карнаби. Майхью требовал, чтобы при эксперименте не присутствовал ни один член экипажа. Даже жена командора, его помощник и навигатор, на его взгляд, могли только помешать. Но Гримс настаивал:
— Если дело повернется плохо, рядом, по крайней мере, будут люди, способные немедленно взять управление кораблем в свои руки.
Майхью дал ему маленький стакан с бесцветной жидкостью.
— Выпей это, Джон.
— Что за гадость, Кен? — с подозрением спросил Гримс. — Это вызывает галлюцинации? Какой-нибудь новый подарок врага?
— Нет, — со смехом ответил Майхью. — Просто успокаивающее. Вы слишком напряжены.
— Пью до дна!
Гримс одним махом осушил стакан и сморщился.
— Можно было, по крайней мере, положить туда хоть кубик льда или дольку лимона. Я очень люблю джин, но не сухой и теплый.
— Учитывается его действие, а не вкус. Вас это немного усыпило, не так ли? Вы ведь очень мало спали все это время и устали, очень устали. Почему не согласиться с этим? Да, вы устали…
Голос телепата понемногу менялся. Сначала приветливый, естественный, теперь он становился все более и более настойчивым.
«Я не должен был пить этот большой стакан чистого джина», — думал Гримс. Он упрямо представлял себе кружку кофе, очень горячего и очень крепкого, но потом прогнал этот образ. Он ведь здесь по собственному желанию, тем не менее необходимость подчиниться чужому влиянию вызывала в нем бурный протест.
— Вы устали, вы очень устали… Расслабьтесь. Смотрите на свое тело, дайте каждому мускулу, каждой мышце расслабиться… расслабиться…
«Да, — подумал Гримс, — скоро он прикажет мне поднять правую руку, и я не смогу этого сделать. Все правильно. Но мне слишком противно ощущать, что кто-то скребется внутри моего мозга, как старая курица…»
— Расслабьтесь, освободитесь… Представьте себе ваше тело, часть за частью… вашу правую ногу… — В мозгу Гримса возникло изображение его ноги в мельчайших подробностях: кости, сухожилия и мускулы, несколько волосатая кожа, пальцы и ногти. В конце концов он даже почувствовал плотность кожи хорошо начищенного башмака.
Гримс с неприязнью подумал:
«Для детального рассматривания можно было найти более красивые ноги», — и позволил себе перевести взгляд на ноги Сони: длинные и стройные. Но это ничего не изменило, его собственная далеко не элегантная нога засела занозой в его мозгу.
— Вы больше не чувствуете свою ногу, Джон. Вы не можете пошевелить ногой… Кому может принадлежать эта нога? Как она выглядит?
И… и это не было больше человеческой ногой. Это была чешуйчатая лапа с когтями, скребущими деревянный настил.
Гримс больше не находился на борту «Дальнего поиска», он был на одном из примитивных паровых суденышек Тарпа — мира контрабандистов Конфинс. Он с отвращением и жалостью смотрел на живой компас. Птица-путешественник с грубо обрезанными крыльями, в тесной упряжи, соединенной с вертикальным валом руля, направляла судно к месту назначения, к прибрежному городу, где находилось когда-то гнездо, в котором был высижен несчастный птенец. Иллюзия была фантастически сильной: резкий свист двигателя Маншенна стих, не чувствовалась вибрация, превратившаяся в ритмичные вздохи древнего парового котла.
А потом…
Гримс больше не смотрел на птицу. Он был «птицей». Он чувствовал твердую и холодную поверхность палубы под ногами и боль от впивавшихся в тело ремней упряжи. Внезапно что-то изменилось. Как будто где-то рядом вдруг появился гигантский магнит фантастической мощности, притягивавший со страшной силой все атомы его тела, ставшие в одно мгновение точно железными. Хуже всего было то, что магнит находился не прямо перед ним. Боль вызывала у него крик. Непонятные силы скрутили его тело. Позже он узнал, что его крик был криком птицы.
Он подумал, протестуя: «Ведь я человек и землянин!»
Обрывки наполовину забытых стихов пришли ему в голову: «Земляне, составляйте свои орбиты, чтобы войти… войти… Зеленые холмы Земли… Зеленые холмы, хорошо видимые на фоне темной зелени, полет белых голубей… крылья которых машут, машут…» Он слышал шум от взмахов бессчетного количества крыльев… Крылья… полет диких гусей далеко в безоблачном небе. Крылья… и перелет его корабля в снежной буре над морем, покрытым пеной…
Снежная буря, вихри, белые хлопья, светящиеся во мраке, хлопья снега, превращающиеся в звезды, мириадами сверкающие в темноте ночи.
Снежная буря, безумный водоворот звезд и сквозь это…
Гнездо, дом…
Гримс снова почувствовал, как вырываются кости и нервы из его измученного тела. Ультрамощное магнитное поле было впереди на линии полета — нужно было что-то делать. Он был — и знал это — птицей, огромной металлической птицей. Его руки легли на пульт управления.
Вильямс и Карнаби стояли рядом в напряженном ожидании, готовые принять управление кораблем. Многое могло скверно повернуться, создать положение опасное и даже катастрофическое. Например, если бы модификация траектории была произведена во время работы двигателя.
Но Гримс, превращенный в перелетную птицу, оставался тем не менее астронавтом.
Его опытная рука остановила роторы двигателя Маншенна. Наступила невесомость, сопровождаемая неприятными ощущениями, появившимися, когда гироскопы «Поиска» зажужжали и засвистели, заставляя корабль лечь на новый курс.
Боль, терзавшая Гримса, утихла, но не исчезла совсем, только теперь эта боль была ему почти приятна.
Он пустил в ход инерциальный двигатель и двигатель Маншенна.
Гримс услышал доносившийся точно издалека голос Вильямса:
— Черт бы его побрал! Мне кажется, что этому старому подонку опять повезло.
Гримс улыбнулся. Он знал, что в устах Вильямса слова «старый подонок» звучали как комплимент.
Глава 5
Старый «Поиск» мчался к родной Земле. Только корабль и его командир Гримс были уроженцами Земли, но все люди, в каком бы из миров Галактики они ни родились, говорили о Земле как о своей родной планете.
Итак, корабль мчался к родной Земле сквозь континуум, время от времени меняя курс, чтобы избежать столкновения с каким-нибудь солнцем или планетой. Капитан направил корабль, и ему больше нечего было особенно делать. «Когда звезда перед ним окажется Солнцем, он немедленно это почувствует», — заверил его Майхью.