Страница 41 из 54
Заручившись согласием Стёпки, я обратился к начинающим бандитам:
— Парни я поспорил со Степаном, что, вы вчетвером не справитесь вон с тем пацаном, — я снова показал на Архипку. — Желание помахать кулаками осталось, или уже скисли? А может он не старшой среди вас, а так дурачок деревенский?
Те быстро купились на подначку и стали подниматься.
— Старшой — старшой.
— Сейчас разомнёмся да покажем вам.
Услышав такую простенькую подначку, Тоха с Грином захихикали. Уж они привыкли, как я в драке применял всякие хитрости и подлости, от острого языка до горсти земли. Сам же герой остался невозмутим, хотя может тоже улыбался, но по балаклавой это было не видно.
— Ага! Мы будем с ним драться голыми руками, а он нас палкой будет лупить? — спросил самый молодой из парней. Видно хорошо получил по тушке нунчаками.
— Разумеется нет. Драться будете на равных голыми руками, — успокоил я противника. — Шварц, давай сюда свои палки.
Архипка подошел, положил на стол нунчаки, накрыл их своим кожушком. Я тихонько шепнул ему:
— Смотри не покалечь пацанов и себя береги,
И громко объявил для всех присутствующих:
— Вот он перед вами, лупите его, пинайте, душите, делайте с ним, что хотите, только не забейте мальца до смерти. Даю вам на все это минуту. Нет минуты, пожалуй, мало. Ладно, даю две минуты.
Достал из кармана часы, засёк время и скомандовал:
— Начали!
Архипка не стал дожидаться нападения, скользнул к противникам, схватил одного, дернул туда-сюда и отправил под ноги остальным. Ничего не понявший парнишка прокатился по полу и сбил еще одного. Матерясь, они барахтались, пытаясь побыстрее встать на ноги. Наконец им это удалось и они вчетвером набросились на юркого пацана.
Дальше мы наблюдали забавное шоу под названием: «Архипка валяет дурака», хотя правильнее было бы сказать: «Шварц валяет дураков». Парни наскакивали на него, размахивая кулаками, злились, мешали друг другу, спотыкались об очередного упавшего и никак не могли ударить или схватить, ловкого как обезьяна пацана, который убегал от них по кругу, бросая под ноги преследователям то одного, то другого. Наконец на исходе второй минуты им вроде удалось его схватить. Но когда я крикнул:
— Стоп! Две минуты прошло.
То от кучи-малы отскочил невредимый Шварц и, отойдя на несколько шагов, вскинул руки раскрытыми ладонями наружу. Куча-мала барахталась ещё секунд двадцать, пока не распалась на отдельные составляющие. Парни вставали помятые, потные и злые. Со стороны сцены раздался смех и жиденькие хлопки аплодисментов.
— Ну что, Степан, давай извиняйся. Проиграли твои.
Степка зло посмотрел на них, потом перевёл взгляд на меня. Извинятся ему не хотелось, но он согласился на мои условия и не мог увильнуть. Но тут выступил самый взрослый из проигравшей четвёрки и провозгласил:
— А чё это он не хочет драться честно. Только бегает, да толкается.
Получив неожиданную поддержку, Стёпка вопросительно на меня глянул. Я скептически осмотрел четверку и спросил говорившего:
— Как тебя звать?
— Ну Гриня! И чё?
— Значит ты хочешь, что бы парнишка дрался с вами честно?
Гриня покивал. А я обратился к остальным:
— Все согласны с Гриней?
Нестройный хор голосов подтвердил, что с Гриней согласны все.
— Ну что же, вы сами напросились. Шварц! Только не калечить! — ещё раз воззвал я к Архипкиному благоразумию.
Тот пожал плечами и развёл руки в стороны. «Постараюсь, но как получится». Так я понял смысл этой пантомимы. Ещё раз оглядел стёпкино воинство. Трое постарше жаждали реванша, а один, тот самый, что вчера пытался от меня убежать, видимо более адекватно оценивал свои силы и потихоньку отошел за спины своих воинственных приятелей. «Умный, однако» — подумал я и скомандовал:
— Начали!
На этот раз парни не стали бестолково кидаться, на смирно стоящего Шварца, а, разойдясь, стали осторожно подходить с трёх сторон. Четвертый так и оставался чуть позади, но был готов поддержать приятелей в случае удачи или сдернуть в сторону, если троица потерпит поражение. «Молодец парнишка» — оценил я его тактику.
Архипка не стал дожидаться когда его замолотят с трех сторон, а подпустив противников по ближе, вдруг резко подпрыгнул и обеими ногами ударил Гриню в грудь. Тот отлетел назад, ощутимо зацепив рукой хитрого парнишку. Архипка приземлившись на ноги, крутанулся влево и твердым носком своего сапога врезал следующему по самому уязвимому месту на ноге, именно по кости прикрытой только тонкой кожей, штанами и узкими голенищами сапог. Попал хорошо. Противник взвыл и сел на пол, лелея ушибленную косточку. С последним из бравой троицы расправился незамысловато. Уклонившись от размашистого удара, ответил резким ударом в скулу, от которого тот плюхнулся на задницу и обалдело уставился на свалившего его парнишку.
Архипка оглядев поле боя, двинулся к последнему бойцу, но тот отскочил на несколько шагов назад, поднял руки, давая понять, что драться не желает. Тогда Шварц подошел к встающему с пола Грине, дождавшись, когда тот утвердится на ногах, и без затей ударил его в подбородок. Гриня мешком свалился на пол и лежал, не подавая признаков жизни.
— Ну вот как-то так, — сказал я, повернувшись к Стёпке.
Тот молча подошёл к Саре-Серафиме, снял шапку и под удивлённые взгляды Иванцова с Моней и Арнольда, произнес:
— Прощения просим.
Дождавшись от мадам кивка, отошёл к своим. Я же смотрел на не подвижно лежащего Гриню. Не свернул ли ему челюсть наш «гладиатор».
— Тоха, Шварц, Гриню гляньте.
Тоха подойдя, к неподвижной тушке, потрогал его шею, легонько похлопал по щеке и провозгласил:
— Нокаут! Сейчас очнется.
Вот блин! Нахватались парни у меня боксёрских терминов, теперь козыряют иностранными словами. Гриня, оправдывая диагноз Тохи, зашевелился и попытался сесть. Похоже, что с ним все в порядке, остальные же отделались более лёгкими ушибами.
— Вот и третий раз, как вам бока намяли да зубы подравняли. Впредь вам наука, кого за старшего считать и с кем в драку ввязываться. Хорь всегда в шестёрках ходил, а вы его за начальника приняли. Совсем глупые?
— Дядька нас к делу приставил. А ты над связанным потешаешься.
Так Стёпка похоже напрашивается на более серьёзное внушение. Ладно, изладим.
— Парни! Аларм! Красный. Стволы! — про стволы мог и не напоминать.
Пацаны мгновенно выхватили револьверы и направили на начинающих бандитов. Все четверо сбледнули, а Степан нервно сглотнул. Плоха или хороша, а жизнь одна. Я медленно, оглядел всех и задержавши взгляд на Стёпке сказал:
— Мои люди выглядят прилично. Одеты, обуты и сыты. Я о них забочусь. Мои люди тренируются чаще солдат и оружие у них есть. А вы — босота. Все в пыли стоите, синяки по телу, из оружия железки ржавые. Кто за вами следил? Кто вас вооружал? Кто кормил? Хорёк только о себе думал. Твоя как фамилия? — ткнул пальцем в Степана.
— Бахарев.
— Погоняло у тебя есть?
— Чего? — не понял моего блатного языка Стёпка.
— Погоняло, погремуха, кличка. Вот у дядьки твоего погоняло «Хорь», а у тебя?
— Не! Меня все Стёпкой зовут.
— Не удостоился, значит ещё Стёпка кликухи. Видать в деле не был, себя не проявил?
— Всё то ты знаешь… — шмыгнул он носом, понимая, что вот конкретно сейчас его убивать не будут.
— Ну, Стёпка так Стёпка, — согласился я. — А предложение моё простое. Раз из твоего дядьки «Ивана» не получилось и никогда не получится, то я предлагаю тебе и остальным присоединится к нам. То есть встать под моё начало. Вот так случилось, мне серьёзные люди поручили в вашем городе кой-какие дела вести, и мне нужны такие духовитые ребята, как вы. Ну что скажешь?
— Делать-то чего?
— Для начала от Хорька избавиться.
— Нет. Он мне кровь родная.
— Да кому его кровь нужна? Сейчас придут полицейские чины и вы заявите, что нанял вас Фома для поддержки его боевого духа и представительности. А о том, что людей стрелять и девок в бордель силком волочь уговора не было. Скажите, бумаги подпишите и на суде подтвердите, — попеременно указывая пальцем на каждого из этой гоп — компании говорил раздельно. — Каждый. Из. Вас. Подпишет. Присягнёт. И отправит Хорька на каторгу. Или вы вместе с ним. Ясно?