Убийства в тумане

На грохот падения в комнату вбежали Линард и Ровена. Ловчий, поняв, что произошло, прижал вампиршу к себе, не давая наделать глупостей, а сам наполовину ушел в Тень.

— Он мертв! — потрясенно выдохнула некромантка. Я убрала руку — профессиональному мнению подруги точно можно было верить. Поднявшись, я затолкала поглубже неуместные сейчас эмоции, перевернула стоявшие на полке песочные часы, достала припрятанную заранее сумочку и расставила на низком кофейном столике специально заготовленные зелья в нужном мне порядке. Отдельно отложила заправленный шприц.

— Что ты наделала?! — дрожащим голосом воскликнула Ровена. — Он мертв! Ты его убила!

— Линард позже тебе все объяснит, — пообещала я, не оборачиваясь к ней. Я не могла оторвать взгляд от непривычно безжизненного лица, казавшегося маской на фоне иссиня-черной гривы волос. От побелевших губ, которые еще утром были полны тепла и жизни. И в который раз я задалась вопросом — как я буду жить, если все-таки ошиблась? — Мне нужно, чтобы через несколько минут ты запустила его сердце, но не раньше, чем скажет Линард. Нар, что у тебя?

— Тает, но медленно, — приглушенно из-за окружившей его Тени ответил Ловчий. — Шансы есть. Тише, милая, так правда было нужно, я все расскажу тебе дома, — уже нежнее проговорил он трясущейся вампирше. — Ты ведь помнишь, как запустить сердце?

Отличную себе все-таки жену выбрал друг, машинально отметила я, заметив судорожный кивок Роны. Вытащить из-за грани может либо некромант, либо очень хороший целитель. Где бы мы нашли такого, как заставили бы нам помогать?

— Вы сумасшедшие, — тихо всхлипнула Ровена. Жаль, я сейчас не могу ее успокоить — скоро мне понадобится вся моя сила. В наш план мы ее не посвящали — импульсивная вампирша не смогла бы вести себя естественно и точно чем-нибудь бы выдала нас, а мы не имели права рисковать. Одним из условий в клятве Томаса было не искать способов ее обойти. Неизвестно, как печать отреагировала бы на нашу попытку помочь.

Песок в часах таял, приближая момент, когда даже некромантка ничего не сможет исправить. Я вновь села на пол, взяла Тома за ледяную руку и вдруг отчетливо поняла, что, если не смогу его вернуть, останусь лежать здесь же, рядом. Смысла жить без своего палача я не видела.

Когда песчинок оставалось совсем мало, рядом опустилась дрожащая Ровена, поддерживаемая частично Ловчим, частично ставшей материальной Тенью. Я с надеждой посмотрела в темные нечеловеческие глаза друга. Нар коротко кивнул. Рвано выдохнув, я схватилась за шприц и, размахнувшись, всадила его в грудь Тома. Мало заставить сердце биться, нужно нейтрализовать яд, который его остановил. Действие заняло всего пару секунд, но песчинки стремительно убывали, а я продолжала перебирать в памяти свои расчеты, в который раз боясь обнаружить фатальную ошибку…

Узнав про печать клятвы, я поставила перед собой практически невыполнимую задачу. Высших вампиров не просто сложно убить, на пороге смерти их инстинкты затмевают разум, превращая и так опасного противника в неудержимого безумца. Во времена истребления высших их старались пленить, обездвижить, и только потом обезглавить одним ударом, чтобы не оставить умирающему вампиру ни единого шанса в последний момент отомстить своим убийцам. У меня возможности надежно обездвижить Тома не было, да и голову ему отрубать я не планировала, поэтому пришлось придумать не только зелье, способное мгновенно убить малоуязвимого к ядам высшего, но и подготовить нейтрализатор для основных его компонентов. Без качественных испытаний, на одних расчетах — я потратила немало времени, чтобы создать нужный состав, и до последнего сомневалась, что у меня получится. Но пока что все шло по плану…

— Запускай, — уверенно скомандовал Линард и сам положил руки Ровены на грудь Тома рядом с моими. Ругаясь и всхлипывая, вампирша выполняла все, что нашептывал ей Ловчий, кажется, мало соображая, что именно делает. Под моей ладонью гулко стукнул первый удар.

— Нар? — уточнять, что я хочу знать, не требовалось. У клятвы Тома было условие — пока бьется его сердце. Ни одна магическая клятва не обходилась без подобных ограничений, ведь никто не захочет и в посмертии оказаться связанным обязательством. Только никто еще не проверял, что будет с печатями, если умершего оживить.

— Чисто, — через несколько бесконечно долгих секунд ответил Ловчий и рывком поднял Ровену. Я всхлипнула от облегчения, вытерла ладонью выступившие слезы и тут же постаралась унять эмоции. Расслабляться было еще рано. — Ты уверена?..

— Уходите, не тратьте время, — я даже оборачиваться не стала, наблюдая за лежащим передо мной палачом. Скоро заработавшее сердце разгонит противоядие по крови, и тогда наступит самая сложная часть моего плана.

Выжить.

— Нар, уводи Ровену, — повторила я, заметив, что дыхание Томаса становится все более глубоким и ровным. Приподняв голову палача, я положила ее себе на колени, и в последний раз проверила выставленные в ряд зелья. До каждого из них я легко могла дотянуться рукой, и только один фиал стоял чуть в стороне — этот был для меня.

— Как мы поймем, что угрозы больше нет? — не послушался Ловчий. Идиот, себя не бережет, так хоть невесту бы пожалел! Двух взбесившихся вампиров я точно не удержу!

— Если к утру Роден не окажется в руинах, значит, все в порядке. Уходите уже!

Линард наконец-то увел подругу через телепорт, и я глубоко вздохнула, сосредотачиваясь на предстоящем мне испытании.

Высших вампиров не просто так истребляли, и не просто так Ровена до дрожи боялась Томаса. Невероятно сильные, жестокие, беспринципные и безумные твари — такими их запомнили в истории — они подчиняли более слабых сородичей и буквально заражали их своим безумием. Мало кто из высших был способен удержаться на грани, не перейти черту, за которой жажда крови затмевала им разум. В поместье Дорренов, когда меня похитили, Том практически потерял контроль и остановился, лишь когда живых вокруг не осталось. Я нежно провела рукой по бледной, но уже не ледяной щеке. Если бы не Смута, появление высшего вампира в Родене мы бы не скрыли…

Прерывистый вздох Тома заставил меня сосредоточиться и выпустить на свободу свой дар. Сознание затопила боль, от которой потемнело перед глазами — я и не подозревала, насколько болезненно действовал изобретенный мной яд. Или дело в противоядии? Не глядя, я нащупала на столе первый фиал с парализующим элексиром и приложила его к обескровленным губам.

— Пей, — приказ, сдобренный ментальным давлением, заставил Тома сделать несколько глотков. Боль слегка отступила, дыхание лежащего передо мной мужчины стало ровнее, и на поверхность начала подниматься безумная ярость.

Предательница. Убить. Разорвать. Я искупаюсь в твоей крови.

Против воли мои руки сжались в кулаки. Я слегка тряхнула головой, выплывая из омута чужих чувств.

— Нельзя. Своя. Пей, — второй фиал, теперь с сильнейшим успокоительным, коснулся губ, которые уже не скрывали удлинившиеся иглы клыков. Плохо. Томас приходил в себя слишком быстро! Третий фиал с тем же зельем дала сразу и мысленно взмолилась, чтобы подействовало раньше, чем Том сможет двигаться.

Заплатишь кровью. Как больно…

Я облизнулась, глядя на пульсирующую на шее Томаса вену. Как сладко будет вгрызться в нее, рвануть, разрывая плоть, ощутить горячие брызги на лице. Видеть скривившиеся в гримасе боли губы, услышать, как оборвется мучительный вскрик…

Больно. Холодно. Хочу есть.

Глаза распахнулись, уставились на меня снизу вверх, не узнавая. Предвкушая добычу.

Попалась!

С трудом собравшись, я изо всех сил приложила Тома ментальной оплеухой. В голове раздался разочарованный злой вой, мешающий сосредоточиться и отделить чужие ощущения от своих. Я усилила натиск, чтобы выиграть несколько секунд и перевести дух. Действительно, почти попалась. Раньше Томасу требовалось больше времени, чтобы затянуть меня в водоворот своего безумия.

Я передумал.