Контракт

- Я сжег его. - Обыденно ответил наёмник, затем заговорчески прошептал: - Призыв могли неправильно понять, если бы письмо попало не в те руки. Кто знает, какая часть бойцов нас покинула бы.

- Я не просила его сжигать. - Снова мысль со стороны заместителя интересная, но зачем делать что-то, о чём приказа не было? Гелла сердито прищурилась. - Ты должен был показать его мне. Ткнуть им в нос и сказать: «На, читай».

По сути, сама виновата - вспылила, закружилась и забыла. Но ведь это одна из обязанностей заместителя - напоминать о важных вещах. Обижал не сам факт личного непрочтения послания, а факт самоуправства. Сегодня он сам решает какую-то мелочь, а завтра - спихнет её с должности? Хотя, как ещё посмотреть - послание с предполагаемым миром мелочью называть как-то неправильно.

- Всё, что там было указано - ложь для отвода глаз. Я же тебе объяснял, что настоящую просьбу тот мужчина озвучил мне лично. Читать было нечего. - Снова этот тон… Разговаривает, как с ребёнком, причем не самым развитым, и пытается убедить в своей правоте. От этого желание знать текст письма стремительно превращалось в упрямую необходимость. Вранье? Да и чёрт с ним.

- Ты - читал? - Спросила Гелла, отчетливо понимая, к чему идёт их разговор.

- Да. - Ответил Мадьяр, видно на автомате и не совсем поняв причину вопроса. А потом понял - уставился на разводящую, недобро прищурившись. Как лис в курятнике.

Рука мужчины быстрым, но скромным движением достигла бедра и кобуры с пистолетом на нём, но выхватить оружие и применить его тот не успел: стоящие рядом бойцы быстрее среагировали на приказ наёмницы задержать её заместителя. Скрутили руки, закрепили ноги, чтобы тот не смог освободиться при всём желании; остальная часть бригады, что была внутри помещения, с любопытством стала взирать на сие действо, оставив свои дела.

В голове Мадьяра было тесно - назвать это ощущение иначе никак было нельзя. Мысли, идеи - столько всего накопилось за жизнь, что если взяться просматривать с самого начала, то можно провести за этим занятием не один час. Он действительно был близок с Ферганцем, действительно знал о её умениях и о беспокойстве командира перед ними - второе было обидным, и обида усиливалась по мере продвижения в воспоминаниях. Когда речь зашла о способах, которыми бывший наставник планировал девушку контролировать, та перепрыгнула этот эпизод - не хотелось причинять себе ещё больше боли, которая итак давала о себе знать.

Неудивительно, что мужчина искренне расстроился смерти бывшего разводящего - Ферганец был единственным человеком, который не питал к нему откровенного негатива, понимал и принимал иногда манипулятивную манеру суждения. Рыбак рыбака, как говорится… Дружба дружбой, но без почившего командира в Синдикате ему ничего светлого не грозило, особенно, если «у руля» встанет кто-то, кто терпеть его не может, а таких - в любого тыкни пальцем и не ошибешься. Лучший вариант - встать самому, но никто бы за мужчиной не пошел, с большей вероятностью. Он для бойцов - негатив, но если подобрать фон и правильно на нём выделиться…

Мадьяр, не скрывая, всем сообщал, кто убил Ферганца, при этом муссируя информацию о лабораторном прошлом Геллы. Делал всё за спиной, когда оставался за главного на базе и, как ему казалось, добивался нужного эффекта. Уверял, единственное, что убить её нужно не прямо сейчас, а после, когда наёмница уберет основного конкурента на руководствующую должность. Становилось ясно, почему он так рьяно желал как можно скорее покончить с Мертвым городом - чтобы остаться единственным реальным кандидатом на должность главы Синдиката и заправлять людьми, которых собрал руками и стараниями девушки.

Гелле стало не по себе - скольких мужчина успел уговорить на подобный план? Сколько готовы подкрасться ей за спину и прикончить, наслушавшись речей наёмника? Следует быть более исполнительной в будущем и постараться вычислить таких людей, дабы обрезать на корню любую возможную угрозу.

Письмо Мадьяр действительно прочитал, и не раз. Сначала выслушал посыльного, потом ознакомился с текстом, по которому гость вещал, и пришёл к выводу, что данный расклад ему был бы крайне неудобен. Тем не менее, девушку не столько волновали чувства мужчины, сколько сам текст - с трудом, но разборчивый и действительно не несущий никакой угрозы. И о Хозяевах Зоны шла речь, и о понимании, и, что самое важное, о перемирии; и, якобы, не направлял центральный разводящий группу ликвидации к затонской бригаде, и не подговаривал Ферганца на массовое убийство - всё, казалось, было описано как крик, направленный, чтобы вразумить. Его Мадьяр услышал и понял всё верно, но посыльного запрятал в камеру, а ей всё вывернул так, чтобы никакого желания идти на мировую не возникло.

Гелла отпустила своего заместителя и почувствовала, как холодные руки покрылись потом. В голове стучала только одна мысль: «Что же я наделала?!», и стучала так сильно, что, казалось, способна пробить черепную коробку. Черт бы с ним, с Мадьяром, и с его речами - направляла ведь ответ она сама, планировала атаки и оборону тоже сама. Сама привела в Рыжий лес людей, настроив их на захват центральной бригады, и, если кто и будет теперь пожинать плоды своих трудов, только сама же наёмница. А ведь всё могло бы кончится раньше, спроси девушка про это треклятое письмо перед тем, как убить переговорщика…

Долго принимать решение не пришлось - нельзя держать рядом с собой таких целенаправленных заговорщиков. Слишком опасно для жизни. Хватило одного выстрела в голову, чтобы прекратить развитие и исполнение плана по захвату главенствующей должности. Наёмники, всё это время державшие Мадьяра, скрылись с его телом в темном коридоре шахты, и Гелла уже не видела, когда те вернулись обратно. Отдав приказ оставаться на месте и следить за территорией, она прошла в маленькую комнату, судя по всему служившей для рабочих подсобкой; бессильно опустилась на пол, прижалась спиной к холодной земляной стене и обхватила колени руками, словно боясь потерять в этих коридорах саму себя.

Было непросто и обидно, но никто ведь не виноват, что девушка доверилась человеку, которому особо никто не доверял.

- Дура, дура. - Укоризненно одними губами прошептала Гелла, пару раз целенаправленно ударившись лбом о собственные колени - для профилактики.

Конечно, вряд ли на данном этапе Вермут согласиться не переговоры, но попытаться никто не запрещает. Дождаться утра, отправить в Мертвый город парламентера, или… Девушка открыла ПДА, разблокировала свою сеть и хотела попробовать связаться с центральным разводящим, но контакт был полностью заблокирован и возможность связаться с его заместителем так же была ограничена. Что ж, всё могло бы быть проще, но увы.

Она долго думала, кого лучше отправить на переговоры. Не отрицала, что этот человек, скорее всего, будет убит, и вряд ли хоть кто-то из её подчиненных жаждал смерти, хоть она и была несколько абстрактной. Но когда покинула своё временное укрытие, поразмышлять над этим и сразу кого-то выбрать не дал один из часовых.

- Тот мужик, Лесник, хочет поговорить. - Доложил тот едва ли не «с порога».

- Пусть придёт, поговорим. - Местный житель не таил в себе какой-либо опасности, если верить слухам - но, зачем им безоговорочно верить? Итак вон… Если и общаться с кем-то, то только в присутствии бойцов и на своей территории; по крайней мере, есть шанс, что те успеют предотвратить возможную диверсию.

- Он отказался. - Сухо ответил часовой, по глазам которого было тем не менее видно, что он недоволен ситуацией. - Сказал, что он тут главный и расстилаться перед нами не станет. Не придем - позовет защитников.

Допустим. Какая-то группка сталкеров им была бы не страшна, тем более в обороняющейся позиции, но какого размера может быть эта «группка»? И смотря кто будет её составлять: если более опытные товарищи - будет не просто, а терять людей сейчас совсем не хотелось. Вдруг переговоры будут неудачными? Но и идти вот так просто, по первому зову какого-то старика… Ладно, чёрт с ним. Поговорить - и заняться насущными делами.