Контракт

В бригаде с Затона значилось три женщины, но ни одна ни по позывному, ни по внешности, если судить по прикрепленным к личным делам фото, на девушку из лаборатории похожи не были. Любопытство нарастало. Неучтенный наёмник? Да, бригада не его, но содержание незарегистрированного бойца – нарушение, и, к тому же, как она получает оплату за контракты, если не указана в системе? Если только непосредственно через Ферганца.

Вот тебе и наёмническая честность: сокрытие дел не то, что от товарищей – от руководства Синдиката. Но этот факт только подтверждал догадки мужчины: с той девушкой было что-то не так. Тем не менее, Вермут не исключал возможности, что наёмница просто новичок, и искать её в утвержденных списках смысла нет: испытательный срок, всё такое… Самому иногда лень возиться с кучей документов, оформляя бойца, который погибал не дождавшись окончания испытательного срока – лишняя волокита, пустая трата времени.

Запросы в Службу они отправляли часто: например, если предоставленной информации о цели было недостаточно. Здесь информации не было практически никакой. Единственная зацепка – принадлежность наёмницы к Ферганцу. Ну, и имя, если он правильно его запомнил.

Тем не менее, уже через пару часов Вермут имел перед собой два электронных досье, погрузившись с головой в их изучение.

Гелла

Её детство было не самым мирным, и странное чувство вины и обиды, когда наказывали, было частым гостем. Стояние в углу, ремень, лишение каких-то маленьких радостей вроде игрушек – суть была не в способе. Девушка не ожидала, что испытает эти ощущения снова.

Ферганец отчитал её как самого злостного хулигана на дворе, словно бы Гелла сотворила нечто настолько запретное и опасное, что не ровен час как мир рухнет. Словно бы по её вине подземелья оказались пустыми. Мужчина не кричал, не колотил в гневе руками по столу, да и по ней тоже не колотил, но его слова били больнее любого кулака. Хоть разводящий и дал возможность ей объясниться, положение это нисколько не облегчило. Словно маленькая девочка, которую родители застукали за сигаретой в дурной компании, Гелла теперь обязана была находиться на территории базы, лишенная возможности выхода даже на ближайшие метры за бетонный забор. Все её контракты были раскиданы между другими наёмниками, а постоянным местом дислокации стал один из фланговых наблюдательных постов – вечно пустующий из-за большой непроходной земляной насыпи, резко обрывающейся вниз.

Сон и служба сменяли друг друга и сначала Гелла думала, что с легкостью перенесет такой бытовой круговорот, но уже к концу второго дня готова была спуститься с поста вниз головой, лишь бы снова не пялиться на пожухлую зелень насыпи. Кроме сна и кофе девушку поддерживало чувство злой обиды: Ферганец отправил её сюда в наказание – так покажет, что это никакое и не наказание вовсе. Больше всего её обижало не наказание, а то, что на приведенный аргумент «Меня бы убили, это была самооборона!», разводящий холодно бросил, что это не аргумент.

Когда по внутренней связи сообщили, что на базу вернулся Мадьяр, Гелла несколько воспряла духом. Заместитель Ферганца находился в длительном рейде и теперь наверняка будет долгая беседа с обменом новостями, а девушка всегда при таких разговорах присутствовала. При обсуждении планов, при встречах с кем-либо – присутствовала везде, где был разводящий. Но в этот раз наёмницу не позвали ни через пять минут, ни через час, и та расстроилась ещё больше – похоже, что Ферганец решил отстранить её вообще ото всех дел. Несправедливо!

Утром Гелла сдала пост и отправилась отсыпаться перед следующим дежурством. Перекусив, она спряталась в спальный мешок, скрывшись подальше от всего мира в углу казарм, но сон не шел. Как бы сильно девушке не хотелось просто уснуть и исчезнуть сознанием из мира хотя бы на пару часов, обидный факт отстранения этого делать не давал. Что ж, товарищ разводящий, вот это было действительно неприятно, думала она, хмурясь в шаткой дреме.

В тишине казарм шипение рации в кармане куртки прозвучало, словно возле обоих ушей сразу. Сигнал вызова. Гелла даже смотреть не стала – это однозначно не Ферганец, а для остальных она и подавно занята отдыхом. Гарнитура лежала на расстоянии вытянутой руки, но наёмница лишь взглянула на неё и снова закрыла глаза, стараясь отвлечься от сигнала. Сигнал остановился, но вскоре ему на замену в помещение пришли громкие быстрые шаги.

- Эй, рыжая, просыпайся. К командиру. – Заговорили шаги голосом одного из бойцов. Что ж, выходит всё-таки Ферганец вызывал. Возможно, всё-таки, стоило бы проверить.

- У меня дежурство. – Девушка не стала даже оборачиваться, да и зачем? Являть посыльному упёртое выражение лица? Да и откуда она – эта упертость? Не тому человеку ты решила показать свой характер, ой не тому, корила мысленно себя Гелла, но остановиться уже не могла. Что ж она, собачонка что ли, в конце то концов? Надо – на цепь усадили, надо – беги по первому зову…

- Если ты сама не пойдешь, мне разрешено тебя притащить силой. – Не исчезал голос. По тону было понятно, что ему абсолютно плевать на причины такого приказа и выполнить ему это ничего не стоит.

Выходит, знал, что бзыканёт, раз сразу дал инструкции... Конечно, от чего же не знать. Что ж, чтобы её пинками гнали, Гелла не хотела, поэтому покинула своё спальное место и отправилась к разводящему.

Ферганец встретил её за столом в своём кабинете, разогнав обычный полумрак ярким освещением. Рядом со столом стоял набитый до отказа рюкзак, и девушка уже ненароком подумала, что мужчина решил её выпроводить прочь, даже багаж соорудив. Но предназначение рюкзака было несколько другим.

- Через два часа ты с Мадьяром отправишься на Скадовск, чтобы доставить кое-что Сычу. – Сообщил разводящий. Выражение «кое-что» наёмнице не понравилось, и лишний раз напомнило о наказании. Кстати, о нём…

- Извините, но у меня дежурство. Снарядите в дорогу кого-нибудь, кто свободен. – Гелла хоть и не хотела, чтобы звучало это настолько с упреком, но всё получилось совсем наоборот, а вернувшееся обращение на «вы» подлило масло в огонь. Глупо: девушка желала, чтобы командир видел, что ей обидно, но зачем – четко сформулировать не могла.

- Я назначил замену, не беспокойся. – Если Ферганца как-то и тронул её тон, то он этого мастерки не показывал. Общался как обычно, словно ничего и не произошло. Это несколько раздражало.

- Да чего уж – с удовольствием добуду свой срок. – Казалось бы – согласись и всё, ситуация пройдет мимо, а там глядишь и наладится всё. Кажется, девушка даже слышала, как что-то в её мозгу отбило о лоб фейспалм и закричало, приказывая остановиться, но было поздно. Гелла заметила, как недобро заиграли желваки у разводящего, и ей стало стыдно: ну, что и кому она пытается доказать?

- Заткнись и не испытывай меня. – Выдал мужчина, вытянувшись за столом, словно по струнке. Хмурый, он давал понять, что шутить не собирается, как и продолжать эту явно неприятную ему зарождающуюся перепалку. Чёрт, и какой же он всё таки… Так поменять отношение из-за одного случайного обстоятельства! И чего бесится? Конечно, может, если бы наёмница с ним не препиралась, то не бесился бы, но... «Раз так ты боишься, что кто-то ещё будет использовать мои способности – скажи! К чему вся эта игра в доброго заботливого начальника?» - хотела вскричать Гелла, уже рот раскрыла, но Ферганец её опередил:

- Ещё хоть слово… - сказал, как отрезал, и показательно сжал ладонь в кулак. Обида обидой, но узнавать, что там скрывается за этим жестом, девушка не хотела. Глаза внезапно обожгло, и та удивленно подумала: что за слёзы? А какой реакции на своё поведение она ожидала? Стало сначала просто неловко, потом – стыдно; щеки начинали разгораться, и захотелось просто провалиться сквозь пол.

- Простите, товарищ командир. Я поняла: через два часа. – Проблеяла девушка и развернулась, зашагав из коморки. Всего несколько метров, но они показались ей целыми километрами, а дверь – невероятно тяжелой в момент толчка.