Рэд

— Я не хочу, чтобы вы, ребята, чувствовали себя обязанными…

— Конечно, мы чувствуем себя обязанными, Джессика, но это потому, что мы хотим быть там, так что это наше собственное желание, — шепчет Маверик. — Это именно то место, где мы должны быть. — Нежно целую ее в висок, ее глаза закрываются от соприкосновения, в то время как я продолжаю смотреть на него с удивлением. Как будто с каждым днем он открывается ей все больше и больше.

— Тогда нам лучше собираться, да? — Она шепчет, ее голос не такой радостный, как я ожидал. — Вы знаете, что я собираюсь заставить вас всех втиснуться в мою кровать королевских размеров, как мы делали прошлой ночью, верно? — Добавляет она с усмешкой, и мы оба киваем в знак согласия. После того, как она потеряла сознание на коленях Эйдена, я отнес ее в спальню, и никто из нас не хотел уходить, поэтому мы все легли рядом с ней. Это было совершенство.

Она слегка вздыхает, как будто вспоминая, какой счастливой она была, когда проснулась этим утром. Мы втроем окружили ее и ей снова разрешили ходить на занятия. Она была на седьмом небе от счастья. — Хотя я не собираюсь лгать, мне немного грустно, что наш пузырь лопается.

Я не могу не согласиться с ее словами, и хватка Маверика на ее бедре говорит мне, что он чувствует то же самое. Это будет непросто для всех нас, но мы что-нибудь придумаем. Я нутром чую, что так и должно быть, поэтому мы сделаем все необходимое, чтобы достичь цели.

— Когда все это дерьмо с Тотемом закончится, я не хочу, чтобы мы больше были секретом. Я не уверена, как мы это сделаем, и если это не то, чего вы хотите, я понимаю, но мне надоело прятаться.

От ее слов мое сердце бешено колотится в груди, когда я вижу правду в ее словах и силу, которую она излучает, сверкающую в ее глазах. — Это все для того, чтобы ты взяла инициативу на себя, Солнышко. Я сделаю так, как ты захочешь. — Маверик ничего не говорит, он просто кивает в знак согласия, и я надеюсь, что это не значит, что он снова мысленно изолирует себя.

Я чувствую, что наконец-то начинаю жить, и все это благодаря моему солнечному свету.

Эйден

Что такого в том, что эти Тузы монополизируют время моей девушки? Я понимаю, что Луна тоже там, но я хочу быть рядом с ней, и пока они не узнают, этого не произойдет. Уэст упомянул в нашем групповом чате, что она больше не хочет, чтобы мы были секретом, но сначала нужно покончить со всем, что связано с Тотемом. Я должен ценить то, на что они идут, чтобы защитить ее, но мне невыносимо видеть, как их руки обвиваются вокруг ее плеч. Я чувствую себя надутым ребенком, который не получает своего.

Мы пробыли в "Туз" всего двадцать четыре часа, и мне не удается видеться с Джесс так часто, как хотелось бы. Хотя так приятно вернуться в ее комнату, быть окруженным всеми ее вещами и делить с ней постель. Мне нравится улыбка на ее лице, когда она просыпается зажатой между нами троими.

Теперь мне нужно изобразить скучающее выражение лица, пока мы идем через блок Туз в их личный тренажерный зал, где Луна попросила Труди встретиться с ней. Труди все еще не хочет рассказывать мне, что произошло, но я буду защищать ее изо всех сил. Я просто молюсь, чтобы это на самом деле не встало между мной и Джесс, потому что с этим ультиматумом я не могу смириться.

Конор открывает дверь в противоположном конце коридора, и я наблюдаю, как Труди выпрямляет спину, прежде чем войти, и мое тело приходит в состояние повышенной готовности. Переступая порог, мои глаза сразу же находят Джесс, сидящую рядом с Оскаром на скамейке. Паркер и Луна стоят перед ними, но именно Роман гребаный Ривера заставляет меня смотреть на него как на суку. Я не знаю, что происходило до того, как мы вошли, но он ободряюще сжимает плечо Джесс, и мне хочется оторвать его руку от ее тела. Я бы хотел, чтобы они перестали трогать то, что принадлежит мне, ну, в общем, нам, но уж точно не им, блять.

Луна встает на ноги, медленно приближаясь к Труди, и ни один из Тузов не двигается вместе с ней. Как только она приближается к моей сестре, я встаю перед Труди, защищая ее, и в ту же секунду чувствую, что все трое парней Туз готовы наброситься.

— Ты, блядь, не сможешь ее убить, — выкрикиваю я, давая понять, что они, блядь, не смогут здесь играть в бога, особенно когда речь идет о жизни Труди. Возможно, в их глазах она облажалась, но есть веская причина, по которой я знаю, она уже не та Труди, что была две недели назад. Луна смеется в ответ, приподнимая бровь, но я не отступаю.

Труди обходит меня, не желая быть девицей в беде, и когда она начинает говорить, Луна замахивается руками и бьет ее прямо по лицу, наблюдая, как она падает на пол. Черт. Мои кулаки сжимаются по бокам, когда я стискиваю челюсть. Мое сердце колотится в груди, как гром, и я бросаю взгляд на Джесс, которая смотрит на свои колени. Явно не желая видеть, как Труди пострадает, но и не препятствуя этому, и я должен помнить, что согласился с тем, что проблемы, возникающие между ними, не затрагивают нас.

— Кто сказал что-нибудь об убийстве? — Луна фыркает, присаживаясь на корточки перед Труди и привлекая всеобщее внимание. Я наблюдаю, как Труди готовится к очередному удару, но замечаю, что Луна смотрит через плечо на Джесс, которая слегка кивает, заставляя Луну пробормотать: — Вставай.

С чем? С чем только что согласилась Джесс? Она сказала, что не будет вмешиваться. Меня еще больше бесит, что рука Романа все еще лежит у нее на плече. — Я сказала, вставай, — повторяет Луна, и Труди делает, как она говорит, поправляя юбку своей униформы на место. — Конор, пойди и принеси ей пакет со льдом, пока ее лицо не распухло слишком сильно, — бормочет Луна, прежде чем взглянуть на меня. — Эйден, я не знаю, на что ты так пялишься, но от твоего хмурого вида у меня чертовски болит голова.

Вздыхая, я пытаюсь взять под контроль свои эмоции, но мне нужно быть рядом с Джесс прямо сейчас, поскольку, похоже, Луна не собирается снова ее бить, по крайней мере, пока. Качая головой, я подхожу к Джесс, занимая место рядом с ней, где до этого сидел Оскар. — Привет, Джессика, давно не виделись. Почему бы тебе не отойти от Романа и не сесть со мной? — Я не могу сдержать рычание, сквозящее в моих словах, и Джесс смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Натягивая улыбку на губы, я перевожу взгляд обратно на Труди, прежде чем усугублю ситуацию с Джесс. Я уже могу сказать, что моя вспышка сводит ее с ума.

— Эйден, либо сядь и заткнись, либо уходи, ты мне не помогаешь, — бормочет Труди, и я улыбаюсь ей шире, пытаясь разыграть свою беспечную натуру.

— Я, блядь, там сидел, — ворчит Оскар, подходя, чтобы встать передо мной, но я просто пожимаю плечами.

— Задницу поднял, место потерял, — отвечаю я, даже не встречаясь с ним взглядом. Я помню его короткую речь в начале семестра на естествознании, в которой он предостерегал всех держаться подальше от Джесс, он, вероятно, одна из причин, по которой она не хочет, чтобы они знали.

Конор возвращается с пакетом замороженного горошка, завернутым в полотенце, и вручает его Труди, которая слегка улыбается в знак признательности.

— Мне нужна гребаная правда, и если я задам тебе вопрос, ты ответишь. Поняла? — Луна хмыкает, и Труди кивает в знак согласия, морщась, когда ткань касается ее уже покрытой синяками щеки. — Расскажи мне, что, черт возьми, произошло?

Труди пристально смотрит на меня, почти как безмолвное извинение, и я знаю, что это потому, что сейчас она собирается рассказать Луне то, чего еще не сказала мне. — Итак, после того, как вы с Каем пришли к палаткам, чтобы установить камеры, появилась Барбетт Дитрихсон. Очевидно, у нее была видеозапись, на которой мы с Эйденом приходим в твою комнату в тот день, когда обсуждали, где ты сможешь заполучить Бретта. Она также наблюдала, как Кай устанавливал камеру на дереве, и хотела знать, почему.

Я знаю эту часть, но хочу услышать остальное, и когда она оглядывается на меня, я наклоняюсь вперед, опираясь на колени, и киваю, чтобы она продолжала. — Скажи им, Тру. Ты обещала, — бормочу я, не желая, чтобы они знали, что я мало что еще знаю, но она пообещала попытаться все исправить.