Страница 4 из 12
Когда мои родители узнали, что я хочу заниматься туризмом, не было никаких протестов, а только всемерная помощь, конечно, в первую очередь деньгами. И хотя я получал стипендию в 55 руб. (это только на нашем факультете обычная была 40 руб.), на лыжи, спальный мешок, ботинки и поездку не хватало. Походы обходились очень дёшево — зимой 40–50 руб., летом — 50–70 руб. Это со всеми расходами — билеты, продукты, аренда транспорта в походе, даже на банкеты хватало, но это только в Европейской части СССР. На Дальний Восток путешествие обходилось дороже — до 250–300 руб., с билетами. Но до Урала нам из Запорожья хватало вполне. Отец, узнав, что надо шить бахилы (Это мешок на ноги, примерно до колена, из ткани, для защиты ног от снега, чтобы он не забивался в ботинки, но этот мешок ещё и очень хорошо защищает ноги от холода при больших морозах от -10о, до -50о, проверено на себе), сделал их на заводе в виде чулка, плотно облегающего ботинки из толстого брезента. Удобно, нигде ничего не болтается, но одевать их было сложнее — ботинок плотно входил в носок бахил.
Глава 2
ПЕРВЫЙ ПОХОД
Валдай 1977 год
На вокзале всегда было много людей — поездов много. Но на Москву, в тот час, больше всего — на целый поезд. На нашу весёлую и шумную группу внимание обращали, но не сильно. А мы стояли в зале ожидания, возбуждённые, довольные — как же, сдали первую сессию и сами уезжаем за 1000 км от дома. Провожающих обычно у нас не было — всё было сказано дома, а многие были из общежитий.
Поезд подошёл вовремя, новые вагоны, полумягкие сиденья, белые простыни на верхних полках — это для нас было лишним. Постель стоила 1 рубль, но у нас была своя, а 4 рубля за поход (у нас было 2 поезда туда и обратно) давало нам существенную экономию (билет в Крым из Запорожья стоил 3 рубля — а это ещё один поход!) Обычно проводники нормально реагировали на это, но бывали случаи, когда злобным голосом предупреждали:
— Тогда матрасы не брать!
Да и ладно, спокойно в спальных мешках поспим, всего одна ночь! И та короткая — обычно первую ночь почти не спали, пили чай, играли на гитаре — у нас было 2 хороших гитариста — Женя Давлад и Юра Панфилов. Правда пели не очень долго, до 23 ч (в поезде тоже есть отбой и выключался свет). Это, конечно, нас не останавливало, но были ещё проводники и иногда очень скандальные пассажиры. Приходилось прекращать петь, иногда под угрозой высадки с поезда. Но реальной высадки у нас никогда не было — мы же всё-таки дисциплинированные студенты.
Поезд шёл всего 11 часов и уже в 10 часов утра мы вышли в Москве на Курском вокзале. Сразу же поехали на метро на станцию Комсомольскую — нам надо было попасть на Ленинградский вокзал, откуда уходил в 20.00 поезд «Москва — Осташков». Надо было взять билеты и сдать наш багаж в камеру хранения до вечера — рюкзаки и лыжи.
Поезд «Москва — Осташков» был летним, и тогда билетов на него было не достать — пол-Москвы ездили в Осташков как на дачу. А зимой поезд был пустой, и проблем с билетами не было. Сложности возникли со сдачей вещей, вернее с ценой. Считалась каждая вещь, даже привязанная к рюкзаку, поэтому цена хранения казалась, да и была огромной. Мы ухитрились сильно её уменьшить, связав все лыжи в одну связку и убрав, привязанные к рюкзаку спальные мешки внутрь рюкзака. Надо сказать, что эти правила хранения действуют до сих пор и везде, так что это надо учитывать, если хотите сэкономить. Мы сэкономили около 10 рублей. Этого хватило бы два раза всем поесть в столовой. Довольные, мы вышли на Комсомольскую площадь и разъехались тремя группами — кому-то хотелось на Красную площадь, кому-то в магазин, кто-то хотел есть. Договорились встретиться в 19.00 у касс. И разъехались.
Нас было трое — поехали на Красную площадь, зашли в ГУМ, затем пошли искать какое-нибудь недорогое питательное заведение, типа кафе и нашли его где-то на Ленинградском проспекте у большого спортивного магазина. Ребята купили в том магазине что-то небольшое — на пути в поход большое не купишь, нести на себе придётся. А вот некоторые продукты мы покупали, в Запорожье не было смысла покупать то, что можно было взять в Москве. Да и в то время в том же Запорожье не всё можно было найти, типа полукопчёной колбасы или сыра. Вот после этого можно было возвращаться на вокзал.
Вернулись мы часов в 18, около касс была уже группа Юры Панфилова. Они стояли и смеялись. Когда мы спросили, что случилось, смех усилился, а затем кто-то произнёс: «Пирожки с горохом», и тут они чуть не упали от смеха. А что же у них случилось, мы узнали позже, сейчас они просто не могли рассказать.
В рассказах о том, кто где ходил в Москве, время до 19 часов пролетело быстро. Мы взяли свои вещи из камеры хранения и зашли в поезд — в пустой вагон.
В 6 утра поезд пришёл в Осташков. Наша группа вышла из вокзала на площадь и остановилась — куда идти? Темно, а улицах море снега — сугробы вдоль тротуара с рост человека, не видно, что едет по дороге, да и тротуар шириной сантиметров 50 (ширина лопаты) — у заборов те же сугробы. Пока было тепло — около 0о, пасмурно, лёгкий снег.
Ещё дома, когда мы готовились к походу, нам дали адрес в Осташкове, где живёт женщина, у которой год назад останавливались наши же туристы. Оказалось, это было далеко, и надо ехать на автобусе. Часам к 7 утра мы добрались до нужного дома — он стоял на берегу озера Селигер. Хозяйка была дома и радушно приняла нас. Её звали Клавдия Александровна Варварина.
Дом большой, деревянный, в доме тёплая печка, на стенах ковры и много фотографий. Оказывается, что хозяйка — вдова бывшего советского солдата, попавшего в плен, бежавшего, оказавшегося в Италии и ставшего героем итальянского сопротивления — гарибальдийцем. Мы пили чай и слушали рассказы хозяйки, было тепло и уютно — сегодня мы никуда не идём, готовимся.
Эту тактику я перенял и использовал во всех своих дальних походах — приехать и первый день посвятить или экскурсиям, или подготовке снаряжения, а часто и сбору лишних вещей. В том числе тех, в которых ехали в поезде, которые не будут нужны в походе. И чтобы их не тащить на себе — сдачи их или на склад, или оставляем их в том же доме, откуда мы уходим (конечно, если вы запланировали туда же вернуться). В походе каждый грамм, который несёшь на своих плечах, на счету!
А пока, сварив обед из оставшихся от поездов продуктов (наша походная раскладка начинается завтра, и сегодня её тратить нельзя), мы взяли лыжи и поехали кататься на озеро, тренироваться.
На озере 30–50 сантиметров снега, мокрого, липкого, приходится тропить лыжню — это тяжело, а ведь у нас ещё пока нет рюкзаков!
Поэтому мы прогулялись недалеко — до острова Городомля, где в Осташкове парк отдыха, но получилось недалеко, 3–5 км за час прогулки. Мокрые, уставшие мы вернулись в дом. Уже темнело, часов 16, на Севере темнеет рано, светает поздно. Да и работ по дому много — надо наносить воды из проруби в озере — 50–60 метров от дома, убрать снег со двора и от дома (это помощь хозяйке). Потом приготовить ужин и завтрак, наносить дров, топить печь (это тоже помощь). Дальше собрать и подготовить свои вещи — и это всё за 2–3 часа до сна. Но мы все воодушевлены предстоящим походом, довольны, веселы, постоянно слышно шутки и смех.
На ужин у нас была каша с тушёнкой. Все ели быстро, только Надя ела медленно, нехотя. Тут Юра ей и говорит:
— Давай ты съедаешь всю кашу, а мы расскажем тебе о пирожках в Москве…
Надя тут же заинтересовалась, только просит:
— Вы сначала скажите, а я потом доем.
И вот тут мы узнали, что произошло в Москве с ребятами и отчего был такой смех на вокзале.
Оказывается, когда ребята (ещё трое) ушли с вокзала, то сразу пошли в какую-то столовую. Встали в проходе между столами оглядываются. В это же время от столика у раздачи бежит бабка и прикрывает рот рукой. Двое ребят это видят, а третий — нет, и продолжает стоять в проходе. Ребята его оттягивают, он упирается, бабка пробегает мимо них и в это время прямо на наших ребят извергается изо рта бабки струя. Двое-то увернулись, а третий был облит сильно, как оказалось, пирожками с горохом, продававшимися в этой столовой. Ребята, да и все мы сильно смеялись, когда это представили. Да и рассказывал Юра очень весело, но Надя оказалась очень впечатлительной, долго сидела над своей кашей, отставила её, говоря: