Миллион миров

А затем что-то произошло. Чуть меньше тысячи лет назад мордиал пробудились от спячки и активировали Великую сеть. Врата вернулись в сотни тысяч миров и засияли вновь. Искры жизни слились в пламя, пожар развития охватил галактику. Заключались исторические договоры, слагались союзы, началась экспансия огромного количества межзвёздных государств. Благодаря прямой связи и контролю центра над периферией стало возможным появление крупных космических систем и формирование звёздных империй.

Но государства и союзы первой волны выстраивали мир торопливо и неловко, превращая галактику в вавилонский диск, полный противоречий. Между ведущими игроками быстро нарастало напряжение, назревающий взрыв был неотвратим. Пять столетий назад по всей галактике грянула серия разрушительных и кратких «корректирующих войн»: одни силы смели другие и перераспределили контроль. Именно тогда пала планета Ольхайм, и маленький принц отправился в изгнание.

Как ни больно Одиссею было вспоминать крушение счастливого детства и низвержение Ривендалей, мир после них оказался более жизнеспособен и устойчив. С тех пор не случилось ничего настолько же глобального – хотя войны, перестройки и переходы в самых разных формах продолжались везде и всегда. Галактика не может спать спокойно; вернее, искрящие повсюду конфликты и есть её спокойный, размеренный сон.

И мордиал молчали вместе со звёздами: за двадцать тысяч лет они ни разу не вмешались в жизнь и политику миллиона миров. Лишь занимались Вратами; отбирали контроль у тех, кто нашёл затерянные в космосе громады и посчитал их своей собственностью; мешали неопытным расам, которые пытались присвоить огромные силы Врат. Ведь неумелые манипуляции с этими мрачными штуками могли закончиться гибелью целых цивилизаций – такое изредка случалось.

Великая сеть каждый день пропускала мириады единиц техники и живых существ; молча принимала оплату и оказывала услуги, позволяя жителям галактики самостоятельно строить причудливые торговые и политические связи, искать самые выгодные комбинации и маршруты. И мордиал, получая невообразимые ресурсы, не тратили их… никуда.

Что будет, если однажды они изменят решение? Если посчитают, что пришла пора взять галактику под контроль? Фокс точно знал, что все крупные корпорации и сильнейшие государства в своих стратегических доктринах допускают и просчитывают такой вариант. Другой вопрос, готовы ли они к нему.

Детектив зевнул и прикрыл лицо рукой. Мысли текли сами собой, без его сознательного участия. Ведь он обдумал их давным-давно, ещё в позапрошлой жизни.

– Внимание нультирующих, – безмятежно предупредила система. – Напоминаем, что бесконтурные двигатели, системы гипер-смещения, нуль-пространственные устройства и прочие варианты нестандартной логистики могут вам повредить. Использование любых пространственных технологий во время нуль-перехода приведёт к необратимым изменениям вашей целостности. Система принудительно отключит возможные устройства.

Фокса легонько сжало со всех сторон словно невидимой рукой и тут же отпустило.

– Наша очередь! – тихо сказала Ана. Их маленькую платформу придвинуло к Вратам будто мягкой волной, мир остановился и замер в равновесии.

Позади виднелись корабли, висящие в очереди на проход: большие и маленькие, такие разные. Первым шёл «Мусорог», отдельно от капитана с ассистенткой. Грузовоз перейдёт на стоянку Врат в той системе, куда их вызвали, а Ана с Одиссеем шагнут сразу в коннект-зал, навстречу заказчику.

Следующим виднелся промышленный чоппер с длинным носом, в который был встроен ведущий двигатель. Любопытная конструкция: огонь из дюз бьёт назад и проходит сквозь цеховую часть, участвуя в производстве – так корабль одновременно и перевозит товары, и создаёт. Экономия. Дальше красовался большой пассажирский лайнер, похожий на дельфина, а за ним медленно сплеталась и расплеталась маленькая яхта с гигантскими парусами из цветных нитей: они то вздымались, то сжимались, повинуясь веянию легчайших космических ветров. Все эти суда пройдут Врата в течение десяти минут. А сейчас была очередь пары космических пешеходов.

Их пальцы сплелись, и они синхронно шагнули вперёд.

В коннект-зале Врат было тепло, влажно и темно. Значит тот, кто их вызвал и встречал, принадлежал к расе, для которой эти условия естественны и привычны. Но какой именно? Из темноты раздалось глухое щёлканье.

– Одиссей Фокс? – сухо и надтреснуто спросил немолодой человеческий голос.

– Он самый, – хрипло и невыспанно ответил детектив.

По стене зала прошёл едва слышный шелест и скрип. Воображение рисовало жутковатые картины, Фокс потёр лицо, пытаясь разглядеть собеседника посреди густой, скрадывающей подробности полутьмы, но в глазах человека без апгрейдов не было нужных фильтров. Зато Ана у него за спиной ощутимо поёжилась.

– Кхлац-кхлац, – стоящий напротив то ли прокашлялся, то ли прохрустел старыми костями. – Благодарю, что прибыли на мой зов. Это дело первоочередной важности и экстренной серьёзности. Я пульсирую от желания изо всех сил сжать вашу слаботельную конечность и размозжить её от переполняющих меня чувств.

Из темноты возникли две чудовищных клешни, затем две здоровенных, и наконец две просто больших. Все шесть отростков воплощённого ужаса потянулись к сыщику, хуже того, они потянули из темноты своего обладателя: явно не человека. Это был примерно двухметровый в высоту и трёхметровый в ширину… хм… гибрид краба с зергом. Такой расы Фокс ещё не встречал. Ана, судя по тихому восхищённому оху-вздоху, тоже.

Бронированный от природы и заскорузлый от прожитых лет, крабитянин был похож на UFO из кошмара уфолога с какой-нибудь примитивной планеты. Эта нелетающая тарелка стояла на двенадцати членистых ногах и тянулась к человеку тремя парами угрожающе приоткрытых клацалок.

Фоксу искренне захотелось увернуться от чудовищных клешней, развернуться прочь от незнакомца, со скоростью света вернуться в родной гамак, свернуться там калачиком, перевернуться на правильный бок, отвернуться от забот – и возвратиться в сон, который был бесцеремонно прерван срочным вызовом. Но он не поддался уютному соблазну. Уж если детектив ответил на экстренный зов, принял аванс и совершил экспресс-переход через Врата (оплаченный принимающей стороной), то обязан проснуться и помочь клиенту.

Фокс встретил ближайшие клешни и постучал по ним с подобающим уважением и силой. Ай, больно! Броня краба была усеяна мелкими наростами, которые не так уж и затупились от возраста.

– Как вас зовут?

Крабитяне, по-видимому, не умели говорить: они сухо пощёлкивали клешнями и переступали членистыми ногами. Их язык был языком тел. Чудище издало серию лёгких сухих звуков, покачнувшись туда-сюда, а переводчик озвучил человечьим голосом:

– Мистер Щёклдер, эскраб.

– Хорошо, мистер Щёклдер, в чём дело? Что у вас стряслось?

– У меня украли монокль, – трагично констатировал краб.

– Ээ?? – только и спросил Фокс.

– Золотой, фамильный, прекрасный. Дорогой моему сердцу. Монокль, ясно вам?

Ана едва слышно хихикнула. Межпланетный сыщик секунду пялился на чудище, пытаясь понять, насколько происходящее было шуткой и розыгрышем, а насколько всерьёз. Оплата Врат туда и обратно плюс гонорар – дороговато для розыгрыша!

Мистер Щёклдер знал, что у сыщика отсутствует нейр, информация об этом входила в базовый пакет условий найма Фокса. Но всё же упрямо попробовал передать ему информацию. Когда это предсказуемо не удалось, крабитянин суетливо щёлкнул клешнями (переводчик саркастически буркнул: «Умилительно, чудесно») и раскрыл визиограмму. Перед Одиссеем возникла полусфера из хрусталя в оправе из красноватого материала, напоминавшего золото. Штуковина крепилась на изящной витой цепочке с острым штырём, который вбивают прямо в панцирь. Красиво. И ясно, почему переводчик назвал её «монокль»: полусферу надевают на один из стебельчатых глаз краба. Похоже на признак статуса и ясно, почему вещица настолько ценна.