Чужой ребенок

– Да уже и нечего говорить… – отводит он взгляд, но я раздраженно цепляю его за подбородок, настойчиво поворачиваю к себе.

– В глаза. И без утайки. Иваныч уже из-за тебя пострадал.

Упоминание Иваныча действует, Ванька поджимает дрогнувшую губу, вздыхает. Я на мгновение испытываю укол совести, потому что не надо так с ребенком, но тут же мыленно шлепаю себя по щеке. Этот засранец заслужил хорошей порки, на самом деле. В первую очередь, за вранье. Пусть почувствует хоть немного того ужаса, который испытываю я. Понятно, что дети не могут в полной мере оценить уровень опасности, хотя с этим-то у Ваньки как раз полный порядок, но, видно, где-то провис в логике и мышлении, раз столько нового узнаю с каждым откровением.

Засранец, посопев и покусав губы, начинает все же говорить:

– Ну… Я реально все рассказал… Я в самом деле чисто случайно увидел дядек с деньгами, и они реально меня закрыли… Я орал-орал, тут один из них, вот этот, на фотке, заходит, говорит: «Че орешь?» и замахивается на меня! Я увернулся, случайно нож в кармане, сложенный… Вытащил, как Иваныч учил, незаметно, и снизу в живот…

– Тоже, как Иваныч учил? – обреченно уточняю я, и Ванька кивает:

– Да… Снизу, и не рукой, а всем телом чтоб удар…

Закрываю глаза на мгновение, офигевая от услышанного и ощущая, как волосы на затылке начинают шевелиться.

– А он захрипел, зацепился за стул и свалился… – продолжает Ванька, уже спокойнее, даже с азартом, словно игрушку рассказывает какую-то, активно жестикулирует, – и башкой грюкнулся об пол! Там звук такой был! Ну, я нож вытащил и отскочил, Иваныч говорил, что кровь может брызнуть на руку, надо отходить…

Иваныч, чтоб тебя… Ох, выскажу, когда увижу… И лучше бы тебе прикинуться без сознания…

Как же я так упустила момент, когда милое общение старика с парнишкой переросло в обучение коммандос? Сама виновата, дура… Надо было нож этот изъять сразу, как увидела… И Иванычу строго запретить забивать голову ребенка всякой опасной ерундой…

– Я отошел, нож убрал, а крови там толком и не было, кстати… Только на лезвии чуть… – продолжает, как ни в чем не бывало, Ванька, – а потом его обыскал, хотел ключи взять, чтоб выйти из офиса, да и услышать могли, он так падал, с грохотом… Надо было быстро… Вот в кармане нашел телефон свой и ключи. И флешку эту…

– Ванька… – прерываю его, – ты точно все мне рассказал? Больше ничего не было? Точно?

– Да-да! – кивает он и глаза делает честные-честные…

Я всматриваюсь какое-то время, пытясь найти признаки вранья, но ничего не вижу. Даже если и обманывает… Черт, ну вот какой из меня воспитатель? Какого фига вообще?..

Но это так, вопросы в пустоту, в космос.

Решить нашу проблему это не поможет. Значит, надо отставить в сторону и потом повыть на луну, жалея себя, дуру, впершуюся по самые помидоры в проблемы чужого ребенка…

А пока найти того, кто поможет решить. Потому что я не вывожу, определенно не вывожу…

– Так, что ты про отца своего знаешь?

– Нефиг! Не хочу про него! – Ванька отворачивается, щерится, словно мелкий хищник, но я не в том настроении, чтоб это все выслушивать и успокаивать его. Довел уже своим враньем и недоговорками! Мне страшно подумать, что тот мужик может быть мертв… Хотя, вряд ли.

Припоминаю слова преследователей Ваньки той ночью. Они не выглядели прямо очень озабоченными, думаю, если б на руках труп имели, то по-другому бегали…

Значит, все не так страшно. Или это я себя так успокаиваю?

В любом случае, пора ребенка сдавать родителям, пусть они с ним занимаются. Попробовать, по крайней мере, стоит.

На мать надежды никакой, это можно сразу мальчишку в полицию вести и вешать на него всех собак.

Отец Ваньки, по отзывам Иваныча, серьезный человек… Может, поможет? Хотя бы сына прикроет от колонии… Во сколько сейчас в колонию сажают? И почему я вообще об этом думаю? Боже… Давно ли моя жизнь была простой и понятной? Предсказуемой?

Я смотрю я на Ваньку строго и прерываю его истерику коротким:

– Рот закрыл. Быстро говори, где можно отца найти. Знаешь?

– Нет! – и глаза вниз.

– Знаешь. Говори.

– Нет! Он все равно не поможет! Он даже не знает про меня!

– Ну вот и пришло время узнать.

Глава 19

– А он точно здесь может быть? – я с сомнением рассматриваю облезлую вывеску спортклуба «Арсенал», расположившегося на втором этаже старого, еще семидесятых годов постройки здания магазина.

Когда-то это место называлось «Эластиком» и продавало промтовары типа резиновых «мыльниц» и страшных, как вся моя жизнь, пупсов. А после наступления благословенного времени капитализма, тут привычная солянка из «Шестерочек», «Все по 39», аптек и прочего. И вот, на втором спортклуб приютился.

С опаской заглядываю внутрь, наблюдаю лестницу, довольно крутую, пропадающую в черном провале неосвещенного коридорчика. Страшно, блин…

Поворачиваюсь к насупленному Ваньке, с независимым и гордым видом пинающему выщербленную тротуарную плитку.

– Здесь, – наконец, соизволяет он ответить, – пацаны говорили, каждый вечер тут…

– Место странное… – высказываю я сомнения, оглядываясь.

На город опускается вечер, уже восемь скоро, еще очень светло, начало лета все-таки, но все равно не по себе.

Мы не в Крестах, а в Новом городе, но место все равно не очень презентабельное. И как-то не сильно похоже, что человек, привыкший проводить тут время, способен чем-то нам помочь… Или Иваныч ошибся в его определении? Может, когда-то давно этот… как его… Хазар и был крутым, но время его, судя по всему, прошло…

– Нормальное место, – оттопыривает губу Ванька, – это его клуб, пацаны говорили…

– Что-то дофига твои пацаны знают, – кошусь я на него, – может, врут?

Это я так завуалированно намекаю на лапшу на ушах Ванькиного авторства, если что. Потому что после всего, что он уже успел сделать и мне не сказать, берут сильные сомнения, и никак я их не выветрю из подсознания.

Очень уж сильно Ванька не хотел мне выдавать адрес отца, прямо сопротивлялся козликом бодливым, уверяя, что вообще не в курсе, что не видел и не знает…

И только когда я пригрозила, что прямо сейчас встану и пойду в полицию и плевать мне на все, упертый засранец сдался.

Выдал адрес.

И молчал всю дорогу, пока мы ехали сюда на троллейбусе, радуясь, что проездные не потеряли ни я, ни он.

И теперь, глядя на затрапезную вывеску спортклуба, который, по Ванькиным уверениям, принадлежит Тагиру Хазарову, поневоле подозреваю обман.

Может, мелкий хитрец предполагал такую мою реакцию и надеялся, что струшу и не пойду туда?

– Не врут, – бурчит Ванька, – все в городе знают, где у Хазара клуб…

– Очень странное место… Я как-то думала, что у него все более… презентабельно…

– А нахера ему? – удивляется Ванька, – он же для себя, а не для бабла.

– Это что еще за «нахера»? – строго поправляю я его, – прекрати сейчас же!

– Ага, а тебе можно, значит?

Так… Налицо педагогический коллапс. И не вовремя сейчас.

Пару секунд размышляю, надо ли еще что-то говорить, потом признаю свое полное поражение. Нечего было и начинать, блин.

– Ладно… Стой здесь, понял? Если через полчаса не выйду…

– Ань… – Ванька неожиданно цепляется за меня, смотрит напряженно, – не ходи. Ну не надо тебе туда… Я дурак… нахера сказал?

– Прекрати ругаться… – на автомате опять делаю замечание, а сама растерянно смотрю в его глаза. На мокром месте, что ли? Это еще что за новости… Боится тут остаться? – Не бойся… – тяну его к себе, отвожу в сторону, к небольшим скамейкам в тени раскидистых кустарников, – я быстро, ну что ты… Просто узнаю, там ли он… И приду за тобой… Ты и не успеешь испугаться…

– Да я не за себя боюсь, дура! – рявкает раздраженно Ванька и вырывает у меня локоть, – нечего тебе там делать! Сам пойду!

– Придумал тоже, – удивляюсь я, пропуская мимо ушей «дуру», все равно в плане установления границ и воспитания полное фиаско, – ты маленький…