Древо ангела

– Пошли, Грета, ты замерзнешь тут до смерти, стоя на месте, – сказал Дэвид, протягивая ей руку. Они прошли вместе несколько метров до входной двери Марчмонт-Холла.

После того как их встретила Мэри, управляющая домом, которая работала в Марчмонте более сорока лет, Дэвид отвел Грету в ее спальню и оставил там отдохнуть. Он представлял, как она, должно быть, утомлена от стресса, вызванного решением выйти из дома впервые за много лет, да еще долгим путешествием вдобавок…

После чего он спустился в кухню в поисках Мэри. Она раскатывала тесто для пирожков на новом центральном кухонном острове. Дэвид обвел глазами кухню, любуясь поблескивающими гранитными столами и гладкими, встроенными вдоль стен кухонными приборами. Кухня и ванные стали его единственной уступкой современному дизайну, когда он планировал восстановление Марчмонта. Обстановка всех остальных комнат была воссоздана в оригинальном виде – непростая задача, потребовавшая многих недель поисков и долгих дней разглядывания архивных фотографий в библиотеках, а также копания в воспоминаниях детства. Пришлось нанимать целую армию местных мастеров, чтобы быть уверенным, что все вокруг, от паркетных полов до мебели, было как можно больше похоже на старый Марчмонт.

– Здравствуйте, мастер Дэвид, – Мэри подняла глаза и расплылась в улыбке. – Джек звонил десять минут назад, сказал, что поезд вашей Тор задержался из-за снежных заносов. Так-то они должны были уже час как быть тут. Он взял «Лендровер», так что они нормально доберутся.

– Как хорошо, что он согласился ее забрать. Я знаю, как ему непросто найти время среди всех обязанностей по дому. Ну, Мэри, как вам нравится в новой обстановке?

– Ба, да тут просто чудесно. Все такое новое, свежее, – ответила она со своим мягким уэльским говором. – Поверить не могу, что это тот же дом. Тут сейчас так тепло, можно и камины не разжигать.

– А в вашей квартире удобно? – Хью, муж Мэри, скончался несколько лет назад, и ей было одиноко и неуютно в отдельном коттедже в поместье. Так что, работая с архитектором над новыми планами дома, Дэвид встроил туда несколько комнат для Мэри на просторном чердаке. После того, что случилось, ему было спокойнее знать, что в доме постоянно кто-то будет, даже если Ава и Саймон куда-то уедут.

– Да, спасибо. И оттуда такой чудесный вид на долину. Как там Грета? Если честно, я удивилась, когда вы сказали, что она приедет на Рождество. Положа руку на сердце, не думала, что я это увижу. Что она думает обо всем этом?

– Она особо не говорила, – сказал Дэвид, толком не понимая, говорит ли Мэри о реакции Греты на ремонт дома или же о ее возвращении сюда после стольких лет. – Сейчас она отдыхает.

– Вы видели, я подготовила для нее ее бывшую спальню, вдруг это пробудит ее память. Хотя спальня теперь выглядит совсем по-другому, я и сама с трудом ее узнаю. А как вы думаете, она правда так вот совсем меня не узнает? Когда она жила тут, в Марчмонте, мы вдвоем немало всего пережили.

– Пожалуйста, Мэри, не надо из-за этого огорчаться. Боюсь, мы все испытываем то же самое.

– Ну, может, оно и к лучшему, что она помнит не все, что тут послучалось, – мрачно заметила она.

– Да, – со вздохом согласился Дэвид. – Так или иначе, это будет очень странное Рождество.

– Ба, и не говорите. Я все искала по дому вашу матушку, с трудом могу понять, что ее тут нет. – Мэри сморгнула слезу. – Конечно, вам-то еще тяжелее, мастер Дэвид.

– Ну, нам всем нелегко будет с этим смириться. Но у нас хотя бы есть Ава и Саймон, и теперь, когда вот-вот появится малыш, это поможет нам пережить потерю. – Дэвид обхватил Мэри за плечи, утешая. – А теперь можно мне попробовать один из твоих пирожков?

Ава и Саймон вернулись в дом через двадцать минут и присоединились к Дэвиду в гостиной, пахнущей свежей краской и дымком из широкого каменного камина.

– Ава, чудесно выглядишь. Так и пышешь здоровьем, – улыбнулся Дэвид, обнимая ее и пожимая Саймону руку.

– Я, похоже, за последний месяц внезапно раздулась. И уж не знаю, мальчик это или девочка, но он точно будет игроком в регби, – ответила Ава, ласково взглянув на Саймона.

– Я попрошу Мэри заварить нам чай? – предложил Дэвид.

– Я схожу, – сказал Саймон. – Ава, милая, а ты садись тут рядом с дядей, да подними ноги повыше. Ее вызвали среди ночи к корове, у которой начались роды, – пояснил он Дэвиду, отчаянно пожав плечами, и вышел из комнаты.

– Я только надеюсь, что кто-то найдется и для меня, когда у меня начнутся роды, – хихикнула Ава, опускаясь в одно из свежепереобитых кресел. – Саймон вечно пытается остановить меня, но я же ветеринар. Я же не могу дать своим пациентам помереть, верно? Ну, в смысле, акушерка же тоже меня не бросит, правда же?

– Нет конечно, Ава, но тебе же рожать уже через шесть недель, и Саймон волнуется, что ты переутомляешься, вот и все.

– Когда после Рождества приедет мой сменщик, будет гораздо легче. Но в такую погоду я не могу обещать, что не поеду по вызову, чтобы согреть страдающую от гипотермии овцу. Фермеры всегда так стараются согнать их с холмов в хлев до наступления плохой погоды, но кто-нибудь всегда потеряется. Но это неважно. Дядя Дэвид, а как твои дела? – Ава всегда звала его дядей, хотя они, строго говоря, были троюродными братом и сестрой.

– Очень хорошо, спасибо. В октябре я закончил запись рождественского шоу, и с тех пор, ну… вообще-то, – и Дэвид внезапно покраснел от неловкости, – я пишу свою автобиографию.

– Да что ты? Наверняка это ужасно интересно.

– Да, моя жизнь, безусловно, была интересной, но в этом-то и проблема. Очевидно, что я не могу рассказывать обо всем.

– Нет… – Лицо Авы стало серьезным. – Если честно – ты же знаешь, я всегда говорю честно, – я вообще удивлена, что ты согласился это написать. Ну, я хотела сказать, ты же всегда так охраняешь свою частную жизнь.

– Да, конечно, но, к несчастью, один помойный журналист решил написать несогласованную версию, так что я решил: лучше уж я сам напишу как надо. Ну, в смысле, как получится – с учетом всех обстоятельств.

– Понятно. Теперь я поняла, почему ты захотел это сделать. Господи, – выдохнула Ава, – с матерью-кинозвездой и кузеном – известным комиком я ненавижу даже саму идею стать знаменитой. Ты же не станешь писать ничего про… о том, что случилось со мной, да, дядя Дэвид? Я просто умру, если ты это сделаешь. Особенно после того раза, когда меня с Ческой пропечатали на главной странице «Дейли мейл».

– Ну конечно нет, Ава. Я сделаю все возможное, чтобы оградить семью от всего этого. Проблема только в том, что, кроме этого, мне особенно нечего рассказать. В моей жизни нет никаких наркотиков, нервных срывов, проблем с выпивкой и множества женщин, так что это получится очень унылая книга. – Вздохнув, Дэвид иронически улыбнулся. – Кстати о женщинах, Тор скоро будет здесь.

– Я так рада, что она приедет, дядя Дэвид. Она мне очень нравится. И чем больше нас тут будет на Рождество, тем лучше.

– Ну, по крайней мере, нам наконец удалось уговорить твою бабушку присоединиться к нам.

– Где она?

– Отдыхает там наверху.

– И как она?

– Да в общем так же. Но я так горжусь, что она нашла в себе мужество приехать сюда. – За окном мелькнули фары машины. – Должно быть, это Тор. Пойду помогу ей с вещами.

Когда Дэвид вышел из комнаты, Ава задумалась о том, каким терпеливым и верным было его отношение к Грете. Она знала, что они были знакомы целую вечность, но не могла понять, что же в ней так его привлекало. Мать Дэвида, ЭлДжей, двоюродная бабушка Авы, умершая несколько месяцев назад, говорила, что ее сын всегда любил Грету. Конечно, Грета все еще очень молодо выглядела, как будто потеря памяти стерла с нее пятьдесят восемь лет жизни, которые в обычных обстоятельствах отложились бы на лице эмоциональным следом прожитого.

Как ни противно было это признать, Ава считала свою бабушку пустой и ребячливой. Все те несколько раз, что она видела Грету за все эти годы, ей казалось, что она разговаривает с прекрасным, но пустым яйцом Фаберже. Но, опять же, возможно, что вся глубина ее личности, какой она когда-то была, исчезла после аварии. Грета жила как отшельник, крайне редко выходя за пределы своей квартиры. Насколько Ава знала, это был вообще первый раз, когда она покинула ее дольше чем на несколько часов.