Страница 47 из 65
Сил не осталось. Совсем.
Только на то, чтобы дышать. Лежать рядышком, наслаждаясь расползающимся по телу теплом. Слушая, как гудят мышцы и поют от нежности сердца. Млеть от удовольствия и тонуть во сне, остро ощущая мужские пальцы, рисующие то ли буквы, то ли узоры на моей покрытой тонкой пленкой пота спине…
42. Необходимое откровение. Рейдан
Хотелось остановить это мгновение. Придать ночи черты бесконечности, особенно при осознании, что утром может ждать разбирательство, допрос, встреча с родителями и лордами, принятие решения насчет дальнейшей судьбы Элин…
В общем, все то, чего я желал избежать вместе со Светлой, скрывшись где-нибудь высоко в горах, куда не смог бы попасть ни один смертный.
Но бежать от ответственности и проблем не в моих привычках. Статус кронпринца обязывает справедливо и разумно действовать в интересах королевства. А сейчас в его интересах избавиться от всех потенциальных и реальных предателей.
Только Элин не войдет в их число. Теперь ее безопасность — это одно из немногих, ради чего я готов нарушить правила. Плевать на уважение лордов; они всего-навсего увидели в девушке возможность показать всем врагам, что их ждет в случае нападения, а не немедленной капитуляции. Показательная казнь шпионки.
Глупцы.
Моя безумная тетка и все ее приспешники и без того знают о последствиях своего поражения. Но я ни за что не поверю, что этот факт остановит сумасшедшую нежить и ее неуемную жажду занять трон.
Надеюсь, она сгинула. Хотя это крайне сомнительно… Умертвия боятся огня, но Далина уже мало чем походила на мертвецов. С целой плотью и магией она гораздо сильнее их, и хоть сердце ее не функционирует, а дух мечется, желая выбраться из мертвого тела, как из клетки, убить ее будет далеко не просто. Пострадала — возможно. Умерла — вряд ли.
Враги все еще на свободе и строят козни. Оттого важно бросить все силы на их поимку, а не устраивать дикие представления на площади столицы.
Убеждать в этом чернокнижников — пустая трата времени. Быть может, они послушают королей, но останутся недовольными. Недовольство порождает конфликты, а конфликт неизбежно ведет к разладу.
Конечно, развеять смуту можно и иным путем, не убеждениями. Лордам придется смириться с моим решением: у них не останется выбора. Я так или иначе свяжу нас со Светлой перед богами, а разрушить священную связь не решится ни один благоразумный маг.
Смелости не хватит злить кого-то пострашнее правителей.
— Элли… Не спишь? — позвал еле слышно, чуть ослабив объятия, за что тут же поплатился: девушка прильнула ближе, закинула на меня ногу, нагло обездвиживая.
— Уже нет, — пролепетала в ответ, и я ясно уловил в ее чарующем голосе улыбку.
Проклятье.
Не знай я ее натуру, подумал бы, что она делает все это намеренно. А может, в самом деле дразнит…
Гладит напрягшийся от ее касаний живот, рисует узоры, бессовестно спускаясь ниже. И дышит столь соблазнительно, что хватит секунд пять, чтобы затуманить мне разум желаниями.
Правда, времени на потерю контроля нет. Начало светать — лучи умудрились проскользнуть в мелкие щели между шторами, залив малую часть комнаты теплым янтарным светом.
— Нам нужно кое-что сделать, а после кое-куда слетать, — добавил, попытавшись придать голосу твердости.
Но он совершенно размяк вместе с моим сознанием, стоило Элин немного приподняться и оставить губами собственнический след на косточке ключиц. Сердце едва ребра не пробило.
Просто с ума сводит. Маленькая бессовестная женщина.
— Ты задолжала мне полет. Помнишь? — произнес хрипло, уже плевав на то, что голос предательски выдает мое состояние.
С ответом она не поспешила. Вместо этого двинулась дальше, прокладывая дорожку из поцелуев от шеи к щеке. Крылья напряглись, по телу разлился жар, обещающий утянуть в водоворот наслаждения. Если не помедлить, так и случится…
— Помню, — обожгла дыханием, добивая очаровательно-лукавой улыбкой. Коснулась уголка губ — осторожно, мягко, едва уловимо. — И что нам нужно сделать?
— Уничтожить клеймо, — выдал резко, прямо в ее уста.
Игривое настроение слетело с нее в мгновение ока, но я не пожалел, что прогнал его тяжелыми словами. Как бы сильно мне ни хотелось остановить время, нам следовало незамедлительно вернуться в реальность.
— Как это… — шепнула сдавленно, пряча страх на дне дымчатых глаз. — Зачем?
Поглаживая ее по спине, я постарался сделать фразы мягкими, несмотря на пробивающуюся серьезность:
— Я не стал говорить сразу, портить момент… Но на клейме лежат чары. Тот, кто тебя клеймил, может чувствовать тебя и твое состояние. Он всегда знает, где ты находишься. Полагаю, именно благодаря этой метке нас и обнаружили в том доме.
Я замолк, давая ей возможность переварить услышанную новость и ожидая, когда она заговорит первой. На светлом лице отобразилась уйма эмоций — растерянность, неверие, гнев, горькая грусть. Брови хмурились; она то уводила взор, то робко возвращала его к моим глазам, кусая в волнении губы.
Однако не смела отстраняться. Сохраняла между нами тепло, все так же ласково касалась груди, неосознанно гладила, пуская мелкие мурашки по всему телу. Даже в эти минуты, когда она находилась в задумчивом состоянии, за ней было приятно наблюдать. Но желание изгнать из ее головы плохие мысли росло с неумолимой скоростью.
— Поможешь убрать? — спросила вдруг, вновь встречаясь глазами. — Я готова.
Покорно кивнув, я сел в кровати, утягивая ее следом. Мы устроились друг напротив друга, но не поторопились исполнить задуманное.
На короткое мгновение сохранили молчание, кажущееся сейчас столь необходимым. Просто смотрели в глаза, словно бы общаясь мысленно. Гладили пальцы — медленно, забыв про спешку и обо всем, что находилось за пределами этой комнаты. Переплетали их, изучали взглядами обнаженные тела, обжигая пристальным вниманием, заставляя кровь кипеть. Тепло улыбались, поочередно, с блаженной медлительностью сжимали ладони, оставляли губами незримые следы на пальцах.
Сладостные секунды. Волнующие. Нужные.
Казалось, за этот миг молчания было сказано больше слов, чем за все время нашего знакомства.
Вот значит, каково это — чувствовать...
Готов поклясться: раньше со мной такого не происходило. Но я знал наверняка, что подобное произойдет еще не раз. Лишь с ней. При одном брошенном на нее взгляде. Когда снова воровато вдохну запах ее волос. Когда она скажет колкость, посмеется или не утаит от меня печаль. Каждую минуту. Каждый день. Когда буду представлять ее образ и повторять имя, навечно въевшееся в уста.
От такого чувства трудно отказаться. Нет. Невозможно.
— Я много раз порывалась вырезать его ножом, — призналась шепотом. — Смелости не хватало.
Взяла меня за руку, аккуратно прижала ладонь к отвратительному знаку, портящему ее нежную кожу, отравляющему все существо. Знал бы — избавился бы от него еще в первую встречу.
— Убери его. Пожалуйста, — продолжила глухо, и я заметил, сколько сил она прикладывает, чтобы не дать пролиться собравшимся в уголках слезам. — Твой огонь — не нож. С ним я чувствую себя по-настоящему безопасно и защищенно.
Никогда бы не подумал, что несколько слов смогут вселить в меня вселенскую уверенность и вынудят Хаос зверски заклокотать в груди. Он просился на свободу, умолял помочь. Сам рвался к Ней, желая того же, что и я. Такое случалось нечасто — когда наши желания оказывались похожими.
Вобрав в легкие побольше воздуха, я сконцентрировался на ощущениях, позволяя пламени скопиться в кончиках пальцев. Они обожгли ей кожу молниеносно, вынудив скривиться. Элин тут же плотно сжала челюсти в решительной попытке подавить боль, но неприятный момент длился недолго — вскоре она облегченно вздохнула, должно быть, почувствовав, как смертельный жар сменяется живительным теплом.
Хаос был жесток с врагами, но не смел вредить тем, кто ему нравился.
Так же и сейчас: он сводил с женского тела клеймо, струился нитями огня по ее венам, не вредя, напротив, успокаивая. Не испытывал. Ласкал и наполнял силой.