Страница 27 из 65
Расправил крылья еще раз, а после покорно сложил, позволяя им лечь на покрывало.
— Иди сюда.
Распахнул объятия, особо не надеясь на успех. Но несмотря ни на что, несмотря на страх, что я неосознанно вызвал, она охотно дернулась в мою сторону. Доверилась. Прижалась щекой к груди, обхватила руками торс и, задыхаясь от тяжелых эмоций, перестала сдерживать слезы.
Рыдания вырвались наружу. Воздух затрещал от неясной мне боли — от ее боли, которую она осмелилась показать.
Я боялся напугать, но больше не мог себя сдерживать. Обнял, крепко прижав к груди, укрыл крыльями, создав для нее личный кокон безопасности, пытаясь унять ее вздрагивания и всхлипы. Скрытая от посторонних глаз, под защитой. Я с готовностью дал бы ей нечто более весомое, но, кажется, этих объятий оказалось достаточно.
Не раз мне доводилось видеть слезы матери, ножом режущие по сердцу. Не раз я успокаивал рыдающую сестру и даже заставал скупые слезы бабушки. Но никогда мне не приходилось испытывать такую тяжесть от чьего-либо плача и остро ощущать чужую боль.
Я догадывался, из-за чего она была вызвана, однако не способен был представить, насколько тягостно было Элли от проявившихся воспоминаний.
Но я был способен наказать ее врагов. Всех, кто привел ее к такому состоянию. Всех, кто трогал юное тело, угрожал и издевался, вселяя в сердце ужас и тревогу.
Я не просто мог это сделать… Я этого страстно желал.
— Кто тебя обидел? — спросил осторожно, когда плач затих. — Расскажи мне. Я хочу помочь.
— Не нужно, — мотнула головой, жмурясь. Пальцы до боли впивались в кожу сквозь рубаху, но я не смел ее отдергивать. — Прошу, не спрашивай. Не сейчас…
— Ладно.
В доказательство своих ослабших притязаний замолчал, начал медленно поглаживать плечо, положив подбородок ей на макушку.
Не знаю, сколько мы сидели так в тишине: в какой-то момент я прекратил считать минуты и потерялся во времени. Слушал, как она спокойно дышит в моих руках, чувствовал, как аккуратно гладит те места, в которые до этого впивалась ногтями.
Такая близость успокоила не только ее, но и благостно подействовала на мое сердце.
— Ты можешь добыть для меня другой наряд? — внезапно попросила шепотом, и я ощутил, как ее тело наполняется напряжением. — Твои родные ждут. Пора бы выйти к ним.
— Нет. Не сегодня. Перенесем ужин на завтра.
— Но…
— Я же сказал, Элли, — оборвал твердо, и она сразу же замолкла. — Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя. Хочешь принять ванну?
— Хочу в душ.
— Хорошо.
Неторопливо раскрыл крылья, ослабил объятия, и она поспешила отползти, удерживая одной рукой разорванный лиф.
— Ванная там, — кивнул на дверь в конце комнаты. — Подожди. Найду, во что можно переодеться.
Поднялся, чувствуя, как дрожат затекшие крылья, распахнул шкаф. Достал чистую черную рубаху, достаточно длинную, чтобы прикрыть промежность, и передал уже подошедшей девушке.
— Спасибо, — пролепетала, избегая моего взгляда.
Когда она скрылась в ванной, я уткнулся лбом в дверцу шкафа и, не придавая значения вспыхнувшей в голове боли, шумно выдохнул.
Хаос меня сожги. Ничего подобного я и не ожидал сегодня испытать и увидеть…
Лучше б мы сдержались тогда в коридоре и пошли ужинать. Но, с другой стороны, я узнал о Светлой нечто сокровенное и в дальнейшем намеревался узнать больше.
Девушка довольно долго пробыла в душе. За это время я успел переодеться, сняв официальный наряд и сменив его на мешковатые штаны, спрятать крылья в татуировку, добыть нам еды и через прислугу передать родителям, что ужин отменяется. Видеться с ними сейчас хотелось меньше всего: я знал, что они нападут с вопросами.
Конечно, я ожидал, что они заявятся в мою опочивальню, но за полчаса никто меня не потревожил, даже Кэтрин не решилась засунуть свой любопытный нос куда не следует. Поэтому, испытав некоторое облегчение, я перекусил и завалился на кровать.
Все свечи почти догорели, когда Элин высунулась из ванной. Я подумал зажечь их вновь, но отчего-то помедлил, продолжил лежать на боку, не шевелясь. Не видел ее, но отчетливо слышал.
Мерное дыхание. Осторожные шаги, словно она решила, что я сплю, а потому страшилась разбудить. Льющаяся жидкость — похоже, она наполнила кубок добытым мною вином. Принялась кушать.
Проголодалась…
На губы наползла улыбка, и я прикрыл глаза, полностью погружаясь в создаваемые ею звуки.
С ужином она расправилась быстро, и на какое-то время в комнате воцарилась абсолютная тишина. Лишь мое сердце стучало с каждой минутой ожидания все сильнее, мешая сосредоточиться.
Я так увлекся борьбой с оглушающим стуком, что не заметил, как Элли подобралась к кровати. Зашуршали простыни — она легла рядышком. Минут пять ворочалась, мучая умопомрачительным ароматом и осязаемым теплом. Но это тепло едва не убило меня, когда девушка придвинулась, обняла со спины и уткнулась носом в лопатку.
Дыхание обожгло кожу, и клянусь — у меня на голове волосы зашевелились.
— Элли, — шепнул хрипло и тут же прокашлялся.
Не сейчас. Хаос, избавь от желаний…
Как же это все не вовремя.
— Извини. — Вместо того чтобы отстраниться, она, напротив, крепче прижалась ко мне. — Я просто не смогу уснуть без… вот этого.
А я не смогу уснуть, пока ты так близко…
— Давай хотя бы сменим положение, — произнес ровно, но это прозвучало как мольба.
Без резких движений перевернулся на спину, откинул одну руку на подушку, позволяя ей лечь на грудь, а затем сомкнул объятия.
Вот чего я не ожидал, так это того, что она нагло закинет на меня ногу и обнимет, заключив в ловушку своим маленьким, хрупким телом.
Твою налево.
Ни хрена лучше не стало.
— Спасибо, Рей, — зашептала, расслабляя конечности. В самом деле расслабилась — не было никакой скованности. Это даже немного остудило жар, осевший у меня в груди. — Я у тебя в долгу. За это и за жизнь. И не смей отрицать! — добавила громче, стоило мне вобрать в легкие воздуха.
Будто поняла, что я собирался заявить. А я и правда хотел сказать, что она мне ничего не должна.
Она и без того сделает невозможное, когда станет вместилищем моего Хаоса.
— Я обязательно отплачу добром за добро. В свое время…
25. Кошмары и страхи. Элин
Я еще никогда в своей жизни не просыпалась такой отдохнувшей. На сердце было легко, несмотря на тяжесть воспоминаний, в очередной раз захвативших разум. Я знала, что чувство легкости останется со мной ненадолго, и в скором времени заботы, тревога размером с валун и беспокойство за сестру беспощадно свалятся на голову.
Но пока этого не происходило, я позволила себе расслабиться, пребывая в чужих руках. Дышала как можно тише и изучала безмятежное смуглое лицо принца с высокими резкими скулами, прямым носом, припухлыми, чуть приоткрытыми губами. Ресницы слегка подрагивали во сне, а соболиные брови то хмурились, то успокаивались. Но в один момент Рей вздрогнул, между бровями залегла складочка не то страха, не то недовольства, и с уст сорвался еле слышный вздох.
Даже не представляю, какие кошмары могут мучить такого человека, но я не желала позволять им управлять его сознанием. Не выдержала — смело накрыла его щеку, погладила.
Не верила, что это поможет. Однако спустя короткий миг он задышал ровно и глубоко, черты лица вновь разгладились, и я не сдержала победной улыбки.
Какое странное, но приятное ощущение… Всего несколько часов назад он легко прогнал мои кошмары, образ ненавистного человека, намертво осевший в голове, а сейчас я с такой же легкостью избавила его от сокрытых в сердце страхов. Пусть и не навсегда, зато в эту секунду он спокоен и находится под защитой.
Спящим он выглядел совершенно другим человеком. Не было властности и холодности, не было никаких масок и мишуры. Он был таким… умиротворенным, что я готова была смотреть на него бесконечно долго, отслеживать малейшие изменения в лице. И с каждой минутой все больше желать прижаться губами к его губам.