Шиноби

– Пей. Иначе слишком много разных мыслей. Не договоримся.

Он взял посуду, внимательно смотря на неё. Покачал головой и залпом выпил. А я подвинул ему тарелку с рулетиками и налил ещё.

Когда появилась Куроцучи, мы уже открыли новую бутылку. Вкусная штука оказалась. Сморщив носик, Цучикаге оглядела стол и чинно уселась с краю. А я налил стакан и подвинул ей.

– Даруи хорошую вещь принёс, попробуй! Уважь коллег.

Скептически посмотрев на меня, на Райкаге и Хокаге, она поджала губы, но, махнув рукой, лихо опрокинула в себя предложенную посуду. Отставила стакан и с интересом посмотрела на бутылку.

– Действительно, вкусная вещь.

Хмыкнув, я поставил возле неё бутылку, а сам открыл алкоголь проще, разливая всем остальным.

– Предлагаю сначала нормально выпить и закусить, потом будем разговаривать.

Возражений не последовало. Три рюмки мы опрокинули в полной тишине и лишь тогда Куроцучи спросила:

– Узумаки, ты можешь помочь и нам? Люди на грани бунта, готовы резать ниндзя, невзирая на жертвы. Если восстание начнётся у нас, то просто вопрос времени, когда гражданские Страны Огня обвинят во всех своих бедах шиноби по нашему сценарию.

– Мы поможем, Цучикаге. Но наш способ не панацея. Мы запечатываем души, это затянется на годы.

– Хоть какое-то решение, – бледно улыбнулся Райкаге. – У нас нет и такого.

– Не надейтесь на многое. Хотя станет немного проще, – вздохнул Шисуи.

Куроцучи потерянно пожала плечами:

– Кто же знал, что всё станет вот так… И зачем мы послушались Орочимару с этой его «Техникой гарантированной победы»?

– Как будто у нас был выбор, Цучикаге. Без него и воскрешённых нас бы легко смяли, – поморщился Даруи. – Как бы мы воевали без биджу против Узумаки? А Хирайшин и печати? Если кого и винить, то вот его…

Он махнул ладонью в мою сторону, а я наполнил новую пиалу и подвинул к нему, откликнувшись:

– Вы могли придумать нечто иное…

– Время, – ответила за него внучка Ооноки. – Будь в запасе несколько лет, появились бы другие проекты.

– Вы действительно готовы остановить войну. Без торга? – вмешался в разговор доселе молчавший Джирайя.

– Отступите на границу, больше нам ничего не надо, – буркнула Куроцучи. – Мы способны дать хороший бой, если решите воевать.

– На этом историческом отрезке развития ниндзюцу вы сильнее, – пожал плечами Даруи. – Глупо плевать против ветра. Если всё продлится, как сейчас, тех, кто останется после войны, добьют Даймё.

– Если будет, кому и кого добивать, – поправила его девушка.

А после молча налила полную пиалу и как-то равнодушно её выпила. Всё же, она ведь сверстница моего тела. Огромная ответственность в такие сложные времена. Видно, как устала. Даже Шисуи тяжело, а что говорить про молодую ещё девчонку?

Вздохнув, я наполнил всем посуду и поднял перед собой стакан.

– Давайте выпьем за мир. И чтобы, дай то боги, мы смогли исправить всё, что натворили.

– За мир, – подняла пиалу Цучикаге.

Её примеру последовали и Шисуи, и Райкаге, как и Джирайя. Мы выпили, закусили, и я попросил наставника:

– Нам бы обновить стол…

Тот понятливо кивнул и вышел, а внучка Ооноки посетовала:

– Почему мы не можем тебя убить, Узумаки? Откуда такая дикая сила? Мы все старались, тренировались до последней капли пота, рвали жилы. Это ведь не честно!

– Непобедимых нет, рано или поздно вам могла улыбнуться удача.

Она грустно хмыкнула и протянула стакан, который я наполнил. Посмотрев на саке, она попросила:

– Давайте выпьем за удачу. Она нам понадобится.

Тост поддержали. Потом выпили за павших со всех сторон. За то, чтобы Орочимару спать не мог, за медицинский корпус. Там уже вернулся Джирайя, которому помогали двое молчаливых шиноби в масках. Выпили и за Анбу, что уж тут. За женщин.

– Мы с Нагато работаем, а этот здесь пьёт!

Именно с таким возгласом ворвалась в наше застолье стоящая на пороге Кагуя…

Однако, увидев собравшихся каге, Ооцуцуки замолчала, а я подвинулся и наполнил стакан. Прищурившись, она оценила собравшуюся компанию и молча села рядом, пригубив саке.

Это та же марка напитка, которая понравилась Куроцучи. Так что Кагуя сама не заметила, как выпила до дна.

– Бр-р-р, какая мощь, – боязливо вздрогнула внучка Ооноки. – Монстры. Вокруг одни монстры. Как жить, как сражаться…

Она совсем расклеилась от алкоголя. Её клонило в сон. Однако она встряхнулась и протянула стакан опять. Вот неуёмная какая. Я налил посуду, её опустошили. Повторили.

Цучикаге таки отрубилась, навалившись плечом на Шисуи. Тот, увлечённо рассказывающий Даруи, как его достало быть Каге, лишь помог ей устроиться удобнее и продолжил выговариваться. Раскраснелась и Ооцуцуки, лениво поинтересовавшись у меня:

– Не пора ли домой?

Я собрал глаза в кучку и замотал головой.

– Нам запечатывать души. Годы. Расслабляйся, пока можешь. А завтра пусть останется где-то далеко. Ночь ещё молода! Мы ещё можем ходить. Ик!

Она неожиданно легко и мелодично рассмеялась.

– Ты забавный, Ясуо.

– А у тебя очень красивый смех, Кагуя. Хочу слышать его ча-а-аще….

Она на секунду прижалась ко мне близко-близко и прошептала на ухо:

– Кто знает, Узумаки, кто знает…