Страница 6 из 10
Кстати, вот эту игрушку — стеклянного снеговика в красной шапке — купил Илья. Я вынула ее из коробки и безжалостно выбросила в мусорное ведро! В новый год — без старых воспоминаний!
Олеся предлагала встречать праздник у нее, но я уже пообещала маме, что приеду ее навестить. Купила ей в подарок любимые духи. Прошлые закончились еще осенью, но мама не выкидывала пустой флакон, иногда снимала крышечку и нюхала, говорила, что это поднимает ей настроение.
Сама я в этот раз обойдусь без подарка.
Да только судьба нежданно-негаданно решила, что негоже оставлять меня без сюрприза…
Когда критические дни не пришли вовремя, я ничуть не забеспокоилась. Такое со мной иногда случалось: когда менялся климат, или в поездке, или если перенервничаю. Неделя туда, неделя сюда — привычное дело.
Но когда прошло десять дней и пора было собирать сумку, чтобы ехать в гости к маме, я немного встревожилась. Не хотелось бы вертеть в голове эту мысль все праздничные дни. Лучше я сейчас сделаю тест, выдохну и поеду со спокойной душой.
Я, наивная дурочка, ни разу не усомнилась в словах Армана о том, что он бесплоден. Зачем бы ему врать? Разве ему нужны проблемы и дети на стороне? Это не вязалось с образом серьезного бизнесмена.
Я купила в аптеке недорогой тест и, не дожидаясь утра, сразу сделала. Кажется, я немножко хитрила и пыталась себя обмануть: все знают, что тесты на беременность лучше делать утром, значит, вечером он мне ничего страшного не покажет.
Сначала проявилась одна линия, и не успела я успокоенно перевести дух, как рядом проступила вторая — бледная, тонкая, но вполне различимая.
— Что? — прошептала я и схватилась за щеки.
Стояла у тумбы в ванной комнате и смотрела-смотрела на тонкую бумажную полоску и ее приговор.
— Нет-нет… Не может быть!
Я подумала, что самый дешевый тест вполне мог оказаться испорченным. Да и дорогие тесты иногда показывают неверные результаты. Я сунула босые ноги в сапоги, накинула пуховик поверх домашнего костюма и выскочила на улицу без шапки. Аптека уже закрывалась, но я успела купить дорогой цифровой тест и упаковку, где лежали три бумажных теста.
— Чтобы наверняка? — сочувственно улыбнулась фармацевт. — По своему опыту знаю: если в первый раз показал положительный результат, то, скорее всего, он и останется. Но я тоже, помню, десять тестов купила сразу, никак поверить не могла. А сейчас дочь уже в садик ходит.
Ее слова вовсе не помогли! Когда я разрывала упаковку с цифровым тестом, руки ходили ходуном. Нет, Арман, нет! Ты не мог так со мной поступить!
На экране очень быстро появился плюс. Все еще надеясь, что я чего-то могу не понять — мало ли, ведь я делала такой тест первый раз, — залезла в инструкцию. Там была иллюстрация — видимо, для таких отчаянно надеющихся женщин, как я: плюс, или лучше сказать — «крест», обозначал беременность.
— Нет-нет-нет… — шептала я.
Но ни вселенная, ни тест, равнодушно являющий взору две перечеркнутые линии, не вняли моим мольбам.
Трясущимися пальцами я набрала Олесин номер. Я просто не знала, кому еще можно позвонить в этой ситуации.
— Олеся, я… — И захлебнулась слезами.
Подруга не сразу смогла добиться от меня внятных слов, а когда поняла, в чем дело, смачно выругалась.
— Вот ублюдок! Ленка, ну ладно он — сунул, вынул и пошел, но ты-то! Где была твоя голова?
— Он… Он сказал, что не может иметь детей.
За признанием последовала длинная пауза: наверное, Олеся закатывала глаза или смотрела на телефонную трубку в немом изумлении: «Как можно быть такой идиоткой?»
— Ох, Ленка, — сказала она наконец. — Ну дуреха! Сейчас приеду!
7
Не прошло и часа, как Олеся появилась на пороге моей квартиры с бутылкой вина и пакетом, где лежали мандарины. Обняла меня в коридоре и дождалась, пока я проревусь. Потом по-хозяйски отправилась на кухню. Зашуршал целлофан, забряцали столовые приборы в ящике.
Я, будто бледное привидение — видел ли кто-нибудь прежде привидения в шерстяных носках и с красным носом? — вползла следом.
— Где у тебя штопор? — осведомилась подруга, выставив два фужера и выложив мандарины в центр стола.
— Да ведь я… — Я растерянно кивнула на бутылку красного полусухого, не решаясь произнести вслух слово «беременна».
Будто от этого что-то изменится!
Олеся озадаченно посмотрела на меня, между бровей появилась складочка, как всегда, когда подруга хмурилась, чего-то не понимая.
— Но ведь ты избавишься от беременности, — сказала она.
Я плюхнулась на табурет, притянула к себе мандарин — лишь бы чем-то занять руки. Я еще не задавала себе вопроса, что буду делать с ребенком. Новость меня настолько оглушила, что я пока не вполне осознала, что, если ничего не предпринять, довольно скоро я из фрилансера, который с трудом сводит концы с концами, превращусь в мать-одиночку.
— Я пока не решила, что делать с беременностью, — выдавила я, стараясь не смотреть Олесе в глаза.
Она бы, столкнувшись с подобной ситуацией, ни на минуту не задумалась, как поступить. Ребенок случайный, нежеланный, папаня больше не объявится и помогать не будет. Чего тут думать?
— Так, ладно, — сказала подруга.
Она оставила бутылку в покое и включила чайник.
— Тогда по чайку.
Олеся поставила передо мной пузатую чашку, на которой был изображен толстый пушистый кот, — ручка чашки представляла собой его изогнутый хвост. Я гладила этот хвостик, словно хвостик настоящего котенка. Да я ведь даже домашнего питомца завести не решалась — такая ответственность! А тут ребенок!..
От горячего напитка поднимался пар. Я сделала глоток, и стало чуточку легче.
Олеська сидела напротив, уперев подбородок в ладонь, и ждала, пока я немного приду в себя.
— Может, этот незадачливый папаша оставил тебе номер телефона? — спросила она. — Ты знаешь, как с ним связаться? В конце концов, это и его ответственность тоже. Пусть хоть денег на аборт даст.
— Олеся!..
— Что? Решение, конечно, принимать тебе, но сама подумай, зачем тебе эта обуза! Я ни в коем случае не давлю…
— Ты именно давишь!
Подруга вздохнула и погладила меня по плечу.
— Извини.
Олеся единственная из моих нынешних подруг знала, что у меня никогда не было отца. В том местечке, откуда мы обе были родом, ничего не скроешь. Все соседи в курсе, что моя мама ездила на практику в другой город и вернулась с пузом. «Принесла в подоле, — шептались за спиной. — Беспутная». Она ходила гордая и смело смотрела всем в глаза. А ведь тоже могла бы решить проблему простым способом — никто бы и не узнал. И меня бы тогда не было на свете.
Я рассказала Олесе все, что выяснила про Армана. Что он сотрудничает с хозяином клуба, но неизвестно, появится ли снова. Телефона он мне не оставил, звонить не обещал.
— Надо связаться с этим… как его. Игорем Авильцевым — хозяином Crystal Carnival. Вытрясти из него координаты этого гада.
— Нет. Ничего мне от него не нужно! Ты правильно сказала: сунул, вынул, а на следующий день уже и имени моего не помнил.
«Элени…» — произнес в подсознании притягательный хриплый шепот, и я тряхнула головой, избавляясь от наваждения.
— Гордая, значит? Независимая? — завелась Олеся. — Ну нельзя так, Лен! Он же тебя поимел во всех смыслах! Обманул насчет бесплодия! Пусть теперь расплачивается!
— Не хочу! — твердо сказала я, глядя в стол. — Я сама справлюсь!
Мы с Олеськой повздорили, как частенько бывало: слишком разные у нас характеры. Я наслушалась, какая я упрямая, глупая, несовременная. Наверное, я действительно глупа и упряма — уж какая есть. Это моя жизнь, и решать мне!
А потом мы, как всегда, помирились. Олеська наделала бутербродов, заставила меня поесть, и, хотя мы продолжали дуться друг на друга, я была рада, что подруга не ушла, хлопнув дверью.
— Ладно, Ленка, — сказала она спустя время. — Если решишь оставить — вырастим твоего обормота. Ты не первая и не последняя мать-одиночка.