Страница 67 из 80
— У всех тарологов мания величия? — холодно уточнил Антон. — Кажется, ты говоришь не про пешек на доске, а про живых людей, обладающих собственной волей... Я буду рыбу, а ты?
— Все равно.
Антон сделал по интеркому заказ, а потом спросил:
— Что не так с прежней Мирославой? Отчего тебе так хотелось все поменять?
— С девочкой, у которой не было друзей даже в школе? А что с ней вообще было так? Весь мой мир состоял из сказок, роз и бабушек, а потом и бабушки тоже исчезли. И все стало таким маленьким, что очень захотелось посмотреть, как там, снаружи.
— Ты же мой хоббит, — он улыбался. Светло и очень искренне. — По крайней мере, ты вернулась из путешествия туда и обратно с добычей.
— Захомутала дракона, — я горделиво расправила плечи.
— Как минимум — гробовщика.
Я захохотала, запрокинув голову.
Вы замечали, что некоторые вещи почему-то получается сказать только шепотом под одеялом?
В те минуты, когда обнажены не только тела, но и души.
В те минуты, так и тянет выболтать все, что у тебя за душой, и послушать чужие откровения.
По старенькой шиферной крыше лил дождь.
Ветки яблони покачивались за окном.
Сквозь неплотно прикрытую форточку доносился запах влажной земли и черемухи.
Мои кудри давно распутались, все пуговицы оказались расстегнутыми, а дурные мысли смыло дождем.
— Вот уж не думала, что ты из тех мужчин, кто останавливает уходящую женщину.
— Да и ты, кажется, не ревнивая.
— Кстати, об этом!
Он смеялся, уворачиваясь от моих шутливых укусов, больше похожих на поцелуи.
Я смеялась, слушая сбивчивые объяснения, что Ольга вообще-то больше про Леху расспрашивала, чем на полном серьезе интересовалась Антоном.
— Мирослава, она же нормальная девушка! Ей куда интереснее мой брат.
— И очень хорошо! Не выношу конкуренции…
Переплелись, притихли, прислушались к дождю.
— Очень расстроился из-за Риммы?
— Сначала. А потом не очень.
— Да ну?
Приподнявшись на локте, я заглянула в его лицо. Было темно, но я видела — безмятежность и уверенность. Исчезнувшую морщинку между бровей. Легкую улыбку.
— Римма жалит, потому что ей нравится думать, что она сыграла в нашей с Лехой жизни роковую роль. Она воображает себя кем-то вроде главы семьи, строит новых жен, распоряжается налево-направо. Но в одном она права, Мирослава.
— В том, что нужно закрывать дверь?
— В том, что мы не сможем вечно прятаться.
Это был разговор, к которому я не была готова.
— Принести тебе воды?
Встав с кровати, я прошла босыми ногами по теплым половицам. Мне не нужно было включать свет, чтобы не налететь на углы или шкафчики, я знала здесь каждый миллиметр.
Почему нельзя оставить, как есть?
Почему нужно выбирать сложный и ужасно проблемный путь?
Я только что ушла от мужа, это Решительный Поступок на несколько лет вперед.
Никаких новых подвигов в ближайшую пятилетку не планировалось.
Есть я. Есть Антон. Есть дом, в котором мы счастливы.
При чем тут какие-то другие люди, их суждения и их печали?
Так будем радоваться тому, что есть.
Наши отношения никого, кроме нас двоих, не касались.
Я не хотела быть женщиной, рассорившей двух братьев. Мне не нужно было это чувство вины перед Антоном, да и Алешей тоже.
Кто из вас сейчас подумал, что поздновато я одумалась?
Эх вы, неприятные личности! Где ваш оптимизм? Вдруг все как-нибудь обойдется? Ведь может такое быть?
Если уж Антон соглашался на участь тайного любовника, то мне и подавно жаловаться не приходилось. В конце концов, я всегда предпочитала жить в крохотном мире и не нуждалась в каких-то общественных статусах. Публичность — это к моей маменьке, пожалуйста.
— Мирослава? — Антон появился на кухне, и я поняла, что надолго замерла, гипнотизируя открытый холодильник.
Захлопнув дверцу, я погрузила нас в темноту.
— Пойдем спать.