Страница 6 из 80
— Лизонька, душа моя, — нежно пропел он, целомудренно клюнул бывшую жену в щеку, меня — в плечо, а потом пристроился за столом, красиво выгнув бровь. — Ты пришла подготовить Мирославу к разговору с Антоном? Послушай, детонька, — это уже, кажется, относилось ко мне, — всегда помни, что у этого засранца болезненное самолюбие и гора комплексов. Поэтому даже не думай насмехаться над тем, что он зарабатывает на жизнь, закапывая людей, — и он улыбнулся с высокомерием человека, который посвятил себя великому искусству.
— Давайте сначала, — предложила я миролюбиво, любуясь его жизнерадостным самодовольством.
Удивительное это зрелище — люди, которые в полном восторге от себя. На них можно смотреть бесконечно, как на горы или на море. Мне все время хотелось прикасаться к Алеше, как к редкому чуду.
— Ты не рассказал ей, — обвиняюще обратилась к нему Лиза. — Почему ты не рассказал ей?
— Потому что это ваши женские дела, — отмахнулся Алеша.
— Воспитание детей — женские дела? А ты не имеешь никакого отношения к тому, на какие деньги растет твоя дочь?
— Бытовуха способна погубить во мне артиста!
Кажется, намечался крупный семейный скандал.
Я остро затосковала по бабушкиному дому, в котором было так тихо, что оглушительно тикали ходики, и даже попятилась к двери в надежде раствориться в пространстве.
Тшшшш — зашипел убегающий кофе.
Ну что за утро?
— Мирослава, — Алеша нетерпеливо переставил турку на соседнюю конфорку, отчего стало еще хуже, выключил газ и усадил меня к себе на колени, поскольку других табуреток на кухоньке не было. — Оставь ты это.
— Но я хочу кофе.
— Речь идет о деньгах, — пояснила Лиза.
— Для нашей дочери Арины, — добавил Алеша, и мне показалось, что он сделал некую заминку. Будто вспоминал имя девочки.
У Алеши было двое детей: девятилетняя Арина, нажитая вместе с Лизой, и двадцатилетний Олег — плод любви с богической Риммой Викторовной.
При чем тут его брат, я по-прежнему не понимала.
— Он платит на них алименты, — рассеянно обронил мой муж, как будто речь шла о сущем пустяке, безделице.
— Антон? — уточнила я недоверчиво. — С какой стати?
— Я тоже не понимаю, с какой стати Олег получает столько же, сколько и Арина. Он ведь уже взрослый! — оживилась Лиза.
— Почему твой брат платит алименты на твоих детей? — повторила я, не отвлекаясь на нее.
— Ну потому что у него есть на это средства, — терпеливо пояснил Алеша тоном человека, которому приходилось объяснять очевидное.
— Ах вот как, — пробормотала я озадаченно. — А ты что?
— А что я?
— Ну что ты делаешь взамен для Антона?
— Я? — поразился Алеша.
Кажется, наш разговор зашел в тупик.
— Значит, твой брат Антон — это Скрудж, который уже встретил всех духов Рождества и стал самым щедрым человеком в мире?
— Тоже мне, щедрость — она же ничего не стоит. Тоха не сдирает с себя последнюю рубаху, а просто смахивает крохи с барского стола.
— Конечно, такой пустяк, стоит ли об этом говорить, — безропотно согласилась я.
Я никогда, слышите, никогда не спорю с людьми.
Бабушка говорила, что дурака не переспорить, а умного жаль портить. Так какой смысл сотрясать воздух?
Но я могла бы, могла бы возразить Алеше сейчас — если бы во мне было чуть больше решимости и чуть меньше нежности к его мальчишескому обаянию. Ах, какой красноречивой и убедительной я могла бы быть.
Я бы рассказала, например, как растет ребенок, у которого в целом мире одна только бабушка. Бывали у нас периоды, когда мы питались одной картошкой с замороженными кабачками. Овощное пюре на завтрак, обед и ужин, а также ботинки, которые тебе стали малы еще прошлой весной, а тебе в них хромать до зимы.
Но Алеша парил над этим миром без тяжести забот на плечах и вряд ли мог понять терзания людей, чьи родственники не закрывали твои счета.
И эта легкость вызывала во мне зависть и желание воспарить тоже.
Ведь наверное можно жить, не переживая из-за денежных проблем.
То есть я так думаю. Ни разу не пробовала.
— В самые ближайшие дни тебе надо обсудить с Антоном финансы, — быстро сказала Лиза и чуть-чуть покраснела. Второй раз — при упоминании этого имени. — Мне жизненно необходимо повысить алименты на двадцать процентов.
— А мне нужна беговая дорожка, — с капризной задумчивостью протянул Алеша. — Актер моего уровня должен быть в безупречной форме.
— Мне надо обсудить с Антоном финансы? — повторила я, все еще не понимая.
— Ну разумеется, — кивнула Лиза. — Этими вопросами всегда занимались Алешины жены.
— А… — я встала и выпила остатки несбежавшего кофе прямо из турки.
Так алкоголики припадают к бутылке в минуты замешательства.
Я собиралась избегать Антона всеми способами, а не тащиться к нему, чтобы просить денег для своего мужа и его детей.
Более унизительной позиции и не представить себе.
Но ведь Алеша — тонкая душевная организация — не мог заниматься такими низменными делами.
Он любимец Мельпомены, а не какой-то там торгаш.
— А ты сама не можешь обсудить свои алименты? — спросила я у Лизы.
— А он со мной не разговаривает, — она вновь вспыхнула, пронзительно-алым загадочным заревом.
— Лиза обокрала Тоху, — засмеялся Алеша с таким благожелательным видом, будто речь шла о невинной шалости.
— Неправда, — возразила та оскорбленно.
— А вот и правда.
— Я только попыталась его обокрасть, — досадливо поправилась Лиза. — Меня поймали за руку и выгнали взашей. Я работала на Антона какое-то время.
— И он продолжает тебе платить?
— Не мне, а своей племяннице!
Что же, эта семейка оказалась не извращенцами.
Нормальные такие жулики и эгоисты.
Самые обычные люди.