Чокнутая будущая

— Поздно уже, — ответил так мягко, будто теплым шоколадом угостил.

— Поэтому, — я открыла дверцу и оглянулась на него, прежде, чем выйти, — бери трубки, когда я звоню.

— Понял, — коротко и покорно кивнул он.

Вернувшись домой в понедельник, я увидела, что в мою развалюшку кто-то вломился.

К крыльцу по свежему снегу вела цепочка следов. Замок у входной двери был грубо вырван.

Отступив назад, я сначала как следует проревелась и только потом позвонила в полицию.

Гамлет Иванович, как и всегда в это время года, уехал на родину. Он стойко переносил наши морозы, но в феврале его терпение заканчивалось. Поэтому в строительный магазин я притопала в гордом одиночестве.

Запутавшись в ассортименте дверных замков, пристала к ленивому продавцу с расспросами:

— А какой лучше? А у вас точно нет контактов какого-нибудь слесаря? Или как называется человек, который может поменять замок?

— Мирослава.

Вздрогнув, я не спешила оборачиваться. Зачем? И так было понятно, кого я увижу за своей спиной.

— Привет, Антон.

Его ритуальное бюро было через дорогу, так что наша случайная встреча была не особо неожиданной. Мало ли, может человек за лопатой зашел, может, у него все переломались.

— Салатовая помпошка на твоей шапке как сигнальный маячок. Издалека в глаза бросается.

Я недоверчиво покосилась на него. Да ладно! Неужели он зашел сюда специально за мной? Решил оттаять? Какие перемены.

Антон стоял совсем рядом, с задумчивой хмуростью разглядывая выложенные на прилавок замки.

— У тебя дверь заклинило?

Перед продавцом рассказывать о своих злоключениях не хотелось, поэтому я не стала вдаваться в подробности, а ответила вопросом на вопрос.

— Как ты думаешь, какой из них подойдет?

— Этот, — Антон выбрал замок и пошел с ним на кассу.

Пока ленивый продавец медленно пробивал товар, позвонил какому-то Сергею Петровичу и попросил приехать, назвав адрес бабушкиного дома.

Нет, в четвертый раз я влюбляться не стала.

Просто уныло топталась на месте, изо всех сил себя жалея.

— Это слесарь? — спросила я, когда мы вышли на улицу. — Он приедет? Сегодня?

— Через пару часов.

— Спасибо тебе большое.

Я попыталась забрать у него пакет с замком, но Антон, вместо того, чтобы распрощаться со мной и вернуться в свою контору, направился в противоположную сторону.

Я плелась следом, глядя себе под ноги.

Вечерело.

Ранние февральские сумерки подсвечивали мир нежно-голубым цветом.

Крупные нарядные снежинки кружились в воздухе, сверкая в свете фонарей.

— Так что случилось? — повторил Антон.

— Воришка, — неохотно ответила я. — Какой-то балбес пробрался в мой дом, утащил ноутбук, пять бутылок самогонки и колбасу. Бомж или типа того.

— Что? — он так резко остановился, что я едва не тюкнулась носом в его спину. — Ты Лехе звонила?

— Я позвонила в полицию. При чем тут Алеша вообще?

— И что полиция?

— Приехали, осмотрели, записали, обещали опросить соседей, — доложила я и взяла его под руку. — Не смотри на меня, как на зайку, которому оторвали лапу. Дело-то житейское.

Антон возобновил движение — медленно. Как будто я была раненым бойцом.

— Разве жены не звонят мужьям, когда случается что-то подобное? — проворчал он.

— И что же дальше будет? Думаешь, Алеша побежит возиться с моим замком? Нет, он просто снова заведет свою волынку: переезжай ко мне окончательно, хватит жить на окраине, место жены рядом с мужем, бла-бла-бла. Так что не говори ему, пожалуйста, про все это безобразие.

— Мне жаль, — сказал он тихо. — Ты ведь невозможно любишь свой дом, а тут такой вандализм.

От его слов у меня снова защипало в глазах.

— Не надо со мной так сочувственно, а то я опять зареву, — предупредила я честно.

— Хоть бы мне позвонила, — в сердцах бросил он, — моя контора в пяти минутах езды!

— Чтобы взрыднуть на твоем плече? — ехидно уточнила я. — Вот уж спасибо, но обойдусь как-нибудь. В конце концов, я справляюсь со всем сама с тех пор, как умерла бабушка, а в моем быстром наборе только Гамлет Иванович. Частный дом — это бесконечная череда различных катаклизмов, от лопнувших труб до порванных ветром проводов. Я бы просто договорилась с кем-нибудь из соседей, и мне бы поменяли замок за ту же самогонку.

— Собиралась ночевать с открытой дверью?

— Дрыном бы подперла.

— Твоя дверь открывается наружу, а не внутрь.

— Так и будешь бухтеть всю дорогу? Зачем ты вообще со мной идешь, если твой Сергей Петрович позже все починит? Выключай уже режим короля-льва.

— Короля-льва? — переспросил он озадаченно. — Разве я не был королем мечей?

— Неважно. Не хочу быть в твоем прайде, в веренице Алешиных жен, вечно нуждающихся в твоей помощи. Это не в моем стиле.

Он негромко рассмеялся.

— В твоем стиле — это сбить меня с толку, нагородив одну фантазию на другую, а потом оставить гадать, что это вообще было.

— А ты гадаешь? — быстро спросила я. — Думаешь обо мне?

Он помолчал немного.

— Я прочитал вчера книжку, про которую ты говорила. Весьма трагично.

— Конечно трагично, если человек не может даже немного подумать о себе, а тянет непосильную лямку, которую на него навесила семья.

— Сравниваешь меня с Титой?

— Ты моя Тита, я твой Педро. Давай умрем вместе, — легко и шутливо произнесла я.

Просто не выпала из настроения последних минут, не осознала, что интонации не совпадают со смыслом.

А он очень нервно отреагировал, утянул меня в узкий проулок, в межзаборье, в щель между мирами. Я провалилась в сугроб, ощутила спиной неровность старой деревянной ограды, увидела близко-близко глаза Антона. В них кружилась вьюга.

— И ведь ты не устаешь провоцировать меня, — сказал он, почти касаясь губами моих губ.

Сейчас он не злился, как во время нашего поцелуя. Скорее, это было неподдельное удивление. Попытка понять, что творится в моей голове.

Такая искренняя — невозможно не отозваться.

— Все потому, что за последние полгода я влюбилась в тебя трижды, — медленно проговорила я.

Антон резко отвернулся, уткнулся лбом в мое плечо.

Сейчас убежит, как обычно.

Или психанет.

Или окатит меня холодом.

Вот только подышит немного.

Бедный мужик, если подумать. Никакого ему от меня покоя.

Хорошо бы извиниться, а потом красиво уйти в светлую даль. Стать пеной морскою. Остаться пеплом на губах.

Дать Антону уже отдохнуть от моих навязчивых приставаний.

Подождите, еще минутку только так постою, ощущая тягучую тяжесть на плече, а потом точно запрусь в своем доме и даже носа оттуда не высуну.

— Когда? — невнятно спросил он, не поднимая головы.

Очень хотелось погладить его по волосам, да минус десять. Шапки, шарфы, перчатки. До живого человека и не добраться.

— Больничная еда, «Хлеб насущный», шнурки, — перечислила я, невольно улыбаясь. Согреваясь.

— Так мало, — проговорил он растерянно.

— Ну, прости. Вот такая я жалкая.

— Ты чокнутая, — простонал Антон убежденно, а потом опять посмотрел на меня.