Страница 70 из 96
– Так ты согласна взять в мужья достойного Ахмеса? – вопросила Мутемуйя.
Не такой уж он и достойный. Я вздохнула и покорно опустила глазки:
– Нет, великая мать царская.
Позади Мутемуйи недовольно зашептались старцы. Я не стала их распалять до откровенных заявлений, а потому вздернула подбородок и твердо заявила:
– Я выбрала более достойного для себя супруга. Я хотела бы стать женой прекрасного Джахутимесу, сына Визиря Птахмеса. Думаю, септ Инбу-Хенж под его мудрым и умелым управлением еще более расцветет и преуспеет.
«Чва».
С этим звуком абсолютно все присутствующие уронили свои челюсти. Включая Ахмеса и означенного прекрасного Джахутимесу. И я могла их понять. Наверняка большая часть старцев прекрасно знали о том, что назревает заговор. Возможно, кое-кто догадывался, что именно Джи-Джи его и затевал. А я только что предложила не только устранить повод для заговора, убравшись в провинцию, но и утащить с собой лидера заговорщиков. И на долгие годы обеспечить царю и его придворным спокойствие и процветание. Никто из тех напыщенных мажоров, с которыми я успела пообщаться, на настоящие действия не способен. Я удивлена, что и разнеженный Джи-Джи замутил такое безобразие. Не иначе как мозги вскипели под огромным париком. Я чувствовала, что вот-вот и у меня вскипят. Прямо сейчас. Жара стояла невозможная. По спине теплой струйкой сочилось масло, собираясь в районе копчика и впитываясь в платье. Вот же гадость пахучая. Пахла я розой и немного мятой. Нежно, освежающе, но до чего же липко.
Мутемуя тем временем, судя по напряженному выражению лица, пыталась осмыслить замену. Ее собственного ума не хватало, чтобы понять, насколько ценное предложение я выдвинула. А визирь Птахмес принялся ей что-то нашептывать, видимо отговаривая. Потому что она уже спустя минуту сдвинула брови и зыркнула на меня с подозрением. Джи-Джи стоял с закрытыми глазами. Прощался со свободой. Я не удержалась и зыркнула на Ахмеса. У того лицо превратилось в маску. Он смотрел перед собой, словно его разум вышел из комнаты и гуляет по саду, оставив нам бренное тело. Даже глаза как-то остекленели. Ох, ну да, изображает, что я разбила ему сердце.
Тут двери раскрылись и в низком поклоне вошел какой-то служащий в огромном парике, белом льне и золоте. Наверное, секретарь.
Мутемуйя теперь скосила на него подозрительный взгляд. Даже интересно, чего ей такое нашептывает мой дядюшка, если она совсем мозгами двинулась. Уже и секретаря подозревает.
– Великий царь Небмаатра желает видеть матушку, госпожу Танеферт, визиря и советников прямо сейчас.
Потом он полетел вперед головой, потому что великий царь, вбегая в зал и топоча золотыми сандалиями, толкнул его в пятую точку. Я с трудом сдержала смешок, проследив, как несчастный врезался париком в спину Ахмеса и вся эта композиция на секунду замерла, создав живую скульптуру кентавра. А царь подбежал вовсе не к матушке, а ко мне. И тут же схватил за руку. Я испугалась. А что, если он передумал?
– Матушка, я одобряю выбор госпожи Танеферт. И желаю, чтобы почтенный Джи-Джи согласился на ее предложение.
«Чва».
Только что восстановленные на свои позиции челюсти снова одновременно упали. А на Ахмеса смотреть было жалко. Даже розовые румяны не скрыли, как он побледнел. И губу закусил. Видимо, еще рассчитывал что-то изменить. А теперь, слово царя – закон. Мутемуйя же, наконец, поняла, что ей не придется уговаривать своего капризного сына отказаться от любимой игрушки. И просияла. На ее лице теперь было написано «Господи, да как скажешь!». Визирь Птахмес тоже это понял. А потому прекратил нашептывать и разогнулся с весьма недовольным видом. Неужели он одобрял заговор своего сыночка? Я-то думала он просто за него боялся.
– И еще кое-что… – Хеви посмотрел на меня смеющимися глазами и дернул за руку, – Сама им скажи.
А потом он сдвинул брови и добавил:
– Я это все уже одобрил.
Общество потрясенно замерло. Ну а что? Да, я тоже плела дворцовый заговор. Только не против царя, а вместе с царем. Это ведь не одно и то же.
– Я и правда выросла вместе с достойным Ахмесом. И знаю, как он мечтает отправиться в путешествие на юг. Путешествие за пороги Реки его всегда манили и он желал прославиться, добыв в лесах Куша не только новые знания, но и богатые дары для царя, да будет он жив, здрав и невредим.
Мутемуйя с сотоварищами удивленно посмотрели на Ахмеса, который до этого момента, видимо, никак не выражал своего желания отправиться в долгое и трудное приключение. Тот снес второй удар стоически и, растянув побелевшие губы в улыбке, церемонно поклонился матери царской. О его столкновении с секретарем напоминало огромное жирное пятно во весь зад. Но это его ничуть не смущало. На меня он даже не взглянул. А мне стало обидно. Вот же гад! Я тут интригую, рушу ему жизнь. А он даже не оценил. Камень перченый… Ну да, хотела сказать хренов, но хрен тут пока не является пейоративом. А вот перец вполне себе.(Пейоратив – слово, несущее негативную оценку).
– Да будет так, – тут же согласилась Мутемуйя.
– И второе. Великий царь Небмаатра считает недопустимым, чтобы младшая жена его отца распоряжалась его женским домом. Он полагает, что лучше с этим справится его матушка. Добрая, заботливая и беспредельно мудрая.
Это я уже от себя добавила. Пусть ей будет приятно. Мать царская ожидаемо улыбнулась. Не уверена, что она очень уж хотела принимать на себя заботу о двух десятках малолетних жен своего сына, но логику данного требования трудно было отрицать.
– И еще, – я не закончила вообще-то, – Тамит следует отправить в дальний дворец к другим женам правогласного Менхеперура, да живет он в вечности и бесконечности. (Менхеперура – тронное имя царя, известного нам как ТотмесIV).
В рядах царедворцев послышались вдохи и недовольное бормотание. Наверное, тех, кто захаживал на ее откровенные вечеринки. Но царь Небмаатра топнул ножкой и крикнул:
– Я так повелеваю!
Все замолчали, а я все-таки покосилась на Ахмеса. Интересно же, как он отреагирует, что я разрушила его планы. И удивилась. Он смотрел на меня и улыбался. Так искренне, как будто я согласилась уехать с ним в Инбу-Хенд. Рад, что я спровадила его любовницу в дальний дворец? Странный парень. Я только плечом дернула.
В общем, я покинула собрание с чувством победителя. Всех же сделала! Отстояла право маленького царя на трон, забираю с собой главного возмутителя спокойствия Джи-Джи, наказала тех, кто плел интриги у меня за спиной. Пришлось, правда, пообещать Небмаатра, что буду приезжать к нему часто-часто. И играть с ним в мяч. И в другие игры. Но мне и самой очень не хочется с ним расставаться. И я буду по нему скучать. Так что встреча с ним мне только в радость. Пусть и придется каждый раз мотаться из Инбу-Хенж в столицу. И это 65 итеру, но какая разница!(В современном измерении это 650 км).
В повозке по дороге на завтрак я сказала Хеви, что между мужчиной и женщиной могут быть и другие отношения. Куда более свободные и прекрасные, чем брак по принуждению. Мы могли бы стать настоящими друзьями. И в итоге он со мой согласился, заявив, что понял «лучше дружить, чем владеть старой женой».
Теперь мы покинули с Хеви покои его матушки, оставив ту в глубоком раздумье. Ей предстоит совещаться со старцами, вырабатывать новую тактику поведения при дворе, в общем заниматься государственными делами.
– Ты обещала мне игру в мяч! – сверкнул глазами царь.
– Конечно, Хеви, буду рада.
В саду, примыкающему к дворцу Мутемуйи мы нашли всю его боевую компанию – мальчишки и девчонки уже поскидывали с себя тяжелое золото и громоздкие парики и теперь сверкали не только пятками, но и лысинами. Даже девчонки и никого это не волновало. Пройдет еще лет шесть прежде, чем они примутся прихорашиваться, чтобы показаться друг другу. А может быть я и не права. Дружба, взращенная на футбольном поле сделает проще весь этот придворный этикет…
– Госпожа Танеферт, – я почувствовала, как мое запястье сжали маленькие пальчики.