Если ты осмелишься

— Не смешно, — говорю я, даже улыбаясь.

— Я всегда забавный. — Он отталкивает меня, наконец ослабляя ремень на моей шее и позволяя мне сесть и вернуть одежду на место. — Когда я не веду себя сексуально.

— Ты всегда сексуален.

Он целует меня в шею и шепчет:

— Ты тоже. Самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел. Каждая частичка тебя, — Он хватает меня между ног, — теперь принадлежит мне. Поняла?

— Да, — шепчу я.

Я принадлежу Уэсу Новаку.

Я принадлежу ему. А он — мне.

Глава 30

После

Уэс

Если раньше я думал, что не смогу выкинуть Вайолет Харрис из головы, то теперь она, блядь, запечатлелась у меня в мозгу. Чудесным образом мои оценки не падают, и дела в команде идут лучше, чем когда-либо, даже если я не могу перестать думать о ней. В те ночи, когда я не могу овладеть ею, я дрочу три раза, просто чтобы заснуть. А в те ночи, когда я могу? Я кончаю в нее так сильно, что хочу воздвигнуть ей статую и заставить каждого чертова человека в этом кампусе преклонить колени перед моей богиней.

Я опаздываю на занятия по предпринимательским финансам, потому что мне нужно ее увидеть. Мой член уже пульсирует у меня в штанах при мысли о том, чтобы затащить ее в какой-нибудь чулан или в мою машину и заставить ее проглотить мою сперму посреди дня.

Она не просто возбуждает меня или выводит из себя. Она понимает эту мою сторону так, как никто другой. Та часть меня, которая хочет рыдать и сжечь весь мир дотла одновременно каждый раз, когда я думаю о своей сестре.

Я брат Хлои — я знаю ее всю жизнь. Но за один год Вайолет сумела сблизиться с ней так же, как и я. Я думал, что был единственным человеком, которому досталась Хлоя, единственным человеком, который мог понять ее страсть к фигурному катанию и ее стремление заниматься этим каждый божий день. Пока не появилась Вайолет.

Она поняла Хлою. Теперь она понимает и меня. Мы понимаем друг друга так, как никто другой.

Ее рассказ должен был быть сегодня на уроке письма, и я хочу быть первым, кому она покажет свою Пятерку. К тому же, если она забыла посвятить его мне, я заставлю ее протанцевать своей маленькой задницей к принтеру, чтобы она сделала для меня новую копию.

Девушка с короткими каштановыми волосами сияет, выходя из здания изящных искусств. Мое сердце трепещет.

Моя девочка.

Я вскакиваю на ноги, готовый подхватить ее на руки и поцеловать, пока не замечаю причину, по которой она улыбается.

Какой-то рыжий парень с дурацкой стрижкой и в жилетке-свитере.

Она улыбается и кивает, не в силах отвести от него глаз, пока он говорит. Она прижимает книгу к груди, приподнимая грудь, словно хочет, чтобы он взглянул.

Мои кулаки сжимаются.

Она, должно быть, чертовски издевается надо мной. На прошлой неделе она говорила, что влюбляется в меня. А теперь она собирается сесть на член какого-то другого парня?

Может быть, я недостаточно ясно дал ей понять, что ни хрена не делюсь.

— Вайолет!

Она машет рукой, когда замечает меня, но говорит этому придурку что-то еще, прежде чем поспешить ко мне с широкой ухмылкой на лице. Как будто я не был только что свидетелем того, как она была с каким-то другим чуваком.

Он продолжает идти к парковке, как будто его это не беспокоит, девушка, которую он хочет трахнуть, просто подбежала ко мне. Либо он прикидывается крутым, либо понятия не имеет, что упускает.

— Профессор Тейт поставила мне пятерку! — визжит она, очаровательно подпрыгивая, что, вероятно, заставило бы мое сердце растаять, если бы я не задавался вопросом, кто вообще вдохновил ее на написание этой истории.

Он или я.

— Поздравляю.

— Спасибо! Хочешь пойти отпраздновать? Я умираю от желания съесть немного мороженого.

— Кому ты его посвятила?

Ее улыбка становится шире, и она достает распечатанный экземпляр рассказа, листая вторую страницу.

— Профессор Тейт сказала, что студенты обычно никому не посвящают короткие рассказы, но я сказала ей, что этот был исключением.

Посвящается Уэсу, моей музе.

Я киваю вслед рыжему.

— Он тоже твоя муза?

Ее улыбка дрогнула, и она проследила за моим взглядом, устремленным на его удаляющуюся спину.

— Кто? Максвелл?

Я стискиваю зубы. Даже его имя претенциозное.

— Вы двое, казалось, действительно наслаждались обществом друг друга, пока я не появился.

Вайолет озадаченно хмурит брови, пока до нее не доходит.

— О боже, Уэс, нет. Он просто друг. Честно говоря, на самом деле он даже не друг. Мы иногда разговариваем в классе. Вот и все.

Я делаю шаг к ней.

— Пять секунд назад ты прыгала на моем члене, а теперь сверкаешь этому мудаку своими трахающими меня глазами.

Она выгибает бровь.

— У меня взгляд типа "трахни меня"? Приятно это знать. Мне придется чаще использовать его на тебе.

Несмотря на гнев, все еще бурлящий в моих венах, мой член подергивается. Она не съеживается от страха, как сделала бы несколько недель назад.

— Это, блядь, не шутка. Я не делюсь. Помнишь?

Она сокращает расстояние между нами, кладет руку мне на плечо и мурлычет:

— Я этого не хочу. Я вся твоя. Я не такая, как твоя бывшая. Ты можешь доверять мне. Я знаю, что уже причинила тебе достаточно боли, поверь мне. Я бы никогда больше не сделала ничего, что могло бы причинить тебе боль.

Черт. Мне нужно быть внутри нее сейчас. Вонзать свой член по самые яйца в ее сладкую киску, пока мы оба не забудем, что кто-то еще существует.

Я беру ее за руку и веду в спортивный центр. Она не утруждает себя вопросом, куда я ее веду — она и так знает.

Когда я открываю дверь в раздевалку, я запираю ее за нами и с металлическим грохотом прижимаю ее к шкафчикам.

Она ахает, и я хватаю ее за бедро, поднимая ногу. Но она отталкивает меня, опускаясь передо мной на колени. Мои яйца сжимаются, когда она медленно расстегивает мою ширинку.

Мой член высвобождается, и она судорожно сглатывает.

— Пососи меня, детка.

Она обхватывает рукой мой член, поглаживая его так, как, она знает, мне нравится. Я упираюсь рукой в шкафчик над ее головой и стону, когда она берет меня в рот.

Вайолет обводит языком мой чувствительный кончик, заставляя меня рычать.

— Глубже, — приказываю я.

Она заглатывает мой твердый член, пытаясь взять каждый дюйм. Я шиплю, когда она медленно приподнимается, проводя языком по нижней стороне моего члена и пульсирующей там толстой вене.

— Хватит. Встань.

Когда она это делает, я разворачиваю ее. Она упирается ладонями в шкафчики, и я поворачиваю ее лицо, приоткрывая рот. Я просовываю два пальца внутрь.

— Соси.

Она делает, как я говорю, и когда мои пальцы смазываются, я опускаю их между ее ног. Провожу ими по ее набухшему клитору, прежде чем проникнуть в ее сладкую киску.

Вайолет ахает. Я продолжаю вводить в нее пальцы, медленно и сильно, тыльной стороной ладони вдавливая ее в клитор. Она содрогается от удовольствия.

— Это так приятно, — стонет она в шкафчики.

— Умоляй. — Мое дыхание ласкает ее ухо. — Если ты осмелишься.

Теперь ее бедра дрожат.

— Пожалуйста, Уэс.

— Умоляй сильнее.

Она вздрагивает от этого приказа.

— Пожалуйста, трахни меня, Уэс. Заставь меня кончить. Пожалуйста.

— Хорошая девочка, — шепчу я, прежде чем посасываю мочку ее уха и заставляю ее стонать от неожиданного удовольствия.

Мой член находит ее вход, прежде чем я медленно и глубоко проникаю в ее киску. Она так хорошо растягивается вокруг меня, стенки плотные и влажные, и я стону, когда она вскрикивает.

— Блядь! — Кричу я. — Ты такая чертовски тугая. Прижми свою киску ко мне, детка. Вытяни сперму из моего члена.

Она уже дрожит, твердый член полностью заполняет ее, но она все еще сжимается вокруг меня. Я стону, резко и напряженно. Так хорошо, что становится больно.

Я позволяю ей снова прижаться ко мне своей задницей и шиплю сквозь зубы. Ее киска растягивается вокруг меня и принимает все больше и больше моего члена, по мере того как ее киска становится все более влажной для меня.